Яна Демидович - Буря слов

– Запись готова. Чем я могу быть полезна ещё?

– Всё. Отдыхай, Клио.

Планшет потух, почернел. И как-то сразу навалилась усталость. Блошиный король неловко поднялся. Шаркая ногами, добрался до продавленной, в газетных вырезках, софы. Улёгся на бок, свернувшись эмбрионом.

Конец миссии сиял где-то неподалёку. Светом в конце тоннеля…

«…Или загробного мира», – мелькнула саркастическая мысль, когда пульс дал перебой, а в сердце некстати вернулась игла.

Король знал, что рано или поздно эта миссия его погубит.

Но он всё равно будет сражаться за старое. До конца.

***

…Блошиный король не так давно получил это имя.

Когда-то он был обычным пострелёнком. Одним из тех, коих в тогдашнем, не столь стерилизованном городе, ещё не рае-Параисо, было предостаточно.

О своих способностях он также узнал не сразу. Однажды одноклассник, которому повезло вырваться на особо классный уикенд, секретничал с приятелем, что сидел рядом. Этот мальчишка открыто пренебрегал Королём, но был неизменно притягателен. Вечно у него всякие штучки, дрючки, прибамбасы, спортивные достижения, путешествия и приключения…

В тот день желание узнать , приобщиться к чужому опыту и знаниям стало столь тягостным, что Король осмелился придвинуться ближе, тронуть мальчишку за руку.

И тут всё случилось первый раз.

Короля будто шибануло электрическим током. Перед мысленным взором вспыхнула чёткая, сочная картина: вот речка, одноклассник в шортах с мультяшкой на кармане, запах треугольных сэндвичей с тунцом и брызги воды, что холодком пронеслись по коже…

А после – ему в лоб прилетел щелбан.

– Отвали, чё прилип?! Не буду я тебе ничего рассказывать!

Король метнулся на место. Голова горела. Но не столько от удара, сколько от чужих, невероятно ярких воспоминаний.

…На следующее утро одноклассника увезли в больницу.

Что у него был за диагноз, никто толком не узнал. Непонятное и страшное истощение всего за пару суток превратило его в живого скелета.

Он выжил. Но профессиональным спортсменом так и не стал…

Потом Король ещё научится аккуратней обращаться со своим даром.

И убивать им – тоже научится.

Он считал себя последним адептом старого . Источник этой любви таился, конечно, в прошлом. Когда был жив дядя, оригинал с большой буквы, который водил его по блошиным рынкам и показывал, какие там можно откопать чудеса.

В то время, когда ещё не началась массовая истерия по оцифровке всего и вся, эстетике бактерицидного, безмикробного, когда воспоминания и все источники информации, что давали знать о грязном прошлом с его пылью, вонью и войнами, разрухой и страданием, ещё не были запрещены, Король, ещё не ставший Королём, копался в комодах с молниями трещин на эбеновых боках и искал в них загадочные секреты. Вертел подсвечники зеленоватой, будто подводный мир, бронзы и пропускал между пальцев тонкую, словно шкурка новорождённого котёнка, шёлковую ткань…

Король всегда был без ума от книг. Ему нравилось часами листать их, слушая, как от его движений таинственно шуршит бумага. А этот её неповторимый запах! Король чуть ли не скользил по строчкам носом, вдыхая аромат новых и старых книг, что был слаще изысканных духов. Мода на электронные издания его не затронула.

Смерть дяди совпала со временем, когда историю начали переписывать, а мир – переделывать.

Король цеплялся за прошлое с яростью раненого зверя, что борется за жизнь. Блошиные рынки смели, как мусор веником; на милые, старинные, оригинальные вещи навесили ярлыки «утиль», сменив их одинаковыми и эргономичными, по одним лекалам. Бумажные книги сожгли заживо, оставив в электронке лишь то, что радовало глаз и душу вульгарным, в квадрате, позитивом. Стариков, что несли в себе массу запретных, неприятных воспоминаний, гуманно заточили в Домах Хаоса; остальным, помоложе, посоветовали всё забыть.

Теперь властвовал Порядок. Теперь сверкал и переливался чудесный Параисо, город-мечта, где не хватало только единорогов и пони, блюющих радугой и звёздочками. А для устранения тех, кто желал нарушить его счастье и покой, существовали Анхели. Хранители Параисо…

Блошиный король не сдавался. Подкидывал в людные места старые книги, картины и журналы. Рисовал на зданиях свой знак, который поспешно, с ожесточением, стирали…

Всё старое искореняли, выкорчёвывали. Целенаправленно, педантично, методично.

Но в один прекрасный день у Блошиного короля появилась миссия. Идея , как этому помешать.

И вскоре она стала воплощаться в жизнь.

Украсть память и знания светила науки – программиста было непросто. Однако всё же это ему удалось. Несколько месяцев Король бился над решением одной задачи – части своей миссии. И вот он успех! Родилась Клио, его дорогая, милая Клио, которой можно передать всё, что накопилось внутри его головы. Передать и запечатать для грядущих поколений, точно капсулу времени. Вложить в неё всё, до последней крохи, до последнего мизерного воспоминания самого древнего и ссохшегося, будто изюм, старика. А потом…

Придать Клио свойства бессмертного вируса. Запустить в сеть Параисо. И улыбаться, вспоминать, вещать…

Никто не должен быть забыт. Ничто не должно быть забыто.

***

Блошиный король посещал Дом Хаоса каждую неделю. И каждую – под новой личиной.

Напитанный чужими знаниями, он всякий раз маскировал себя особой голограммой, которая накладывалась на лицо. Затем надевал один из сворованных нарядов и отправлялся на дело, покидая особняк, что был скрыт подобной, цифровой защитой.

Он был социо-работником, который проверял состояние древних представителей общества. Был плачущим сыном, навещавшим слепого, глуховатого отца. Электриком, что проверял проводку. И даже спецкором, что по особому распоряжению правительства должен был допросить определённого старика.

Ему невероятно везло. Ещё ни одна из Сестёр Порядка, занятая уходом за стариками, не высказала какого-либо подозрения.

Всё, что Королю требовалось, это касание. Самое лёгкое, точно пёрышко, при желании могло дать ему массу информации. Однако чем больше он хотел взять у носителя, тем быстрее кончалась его жизненная сила.

Король действовал мягко, бережно. Он знал, что его действия уменьшают и без того недолгий век стариков. Но не делать этого было нельзя. Чувствуя уколы совести, Король оправдывал себя тем, что, сохраняя их воспоминания, он в некоторой степени дарует и им новую жизнь.

…А иногда ему нестерпимо хотелось приходить сюда чаще.

Причина этого была смехотворно проста. И звали её Сестра Глория.

Натыкаясь на неё, Блошиный король чувствовал, как мозги тают, словно оставленное на солнцепёке мороженое. Потому что Сестра Глория была другой . Не такой, как остальные, что без сомнения забывали о несчастных подопечных, стоит пробить семь вечера. Она с искренней заботой смотрела в мятые, с обвислой кожей лица и выцветшие глаза, а иногда украдкой приносила домашние лакомства, приготовленные по старым, «вредным» рецептам. Старики шамкали и в блаженстве закрывали веки: «Марципа-а-ан… Вкус детства!»