Ли Лонли - Dream girl

Подумав, что с утра у меня пациентов нет, и я смогу нормально выспаться, я кивнул.

– Тогда я пойду, – улыбнулась она. Тоже впервые за вечер.

Она встала, и я вдруг заметил, что в её плотно облегающем костюме, напоминающем комбинезон, совсем нет карманов. Сумочки у неё в руках тоже не было. Чем же она прикурила свою сигарету? Я тоже поднялся с кресла, и, вставая, незаметно прикрыл свою лежащую на столе зажигалку и одновременно достал из пачки сигарету. Сделав вид, что я ищу зажигалку и никак не нахожу, я вопросительно посмотрел на незнакомку, но она лишь пожала плечами. Минуту спустя её в кабинете уже не было, и только горький запах её недопитого кофе напоминал о ней.

Уже когда я засыпал, меня осенило. Я вспомнил слово, безуспешно вертевшееся у меня на языке. Огонь! В её глазах был огонь…

День второй. Смутная догадка.

На следующий день я пришёл в кабинет пораньше, и поскольку все мои пациенты были более или менее в порядке, я сделал несколько звонков и отменил сегодняшние визиты. Открыв ноутбук, я пару часов провёл в сетевом поиске. Факиры, шаманы, заклинатели огня… одна информация меня заинтересовала. Я раньше и не знал, что до Евы и Адама Господь создал по своему образу ещё кого-то…

От дальнейших поисков меня отвлекла она, вчерашняя пациентка. Я посмотрел на часы – она пунктуальна. Чувствуя себя так, словно меня застали на месте преступления, я сделал вид, что занят приготовлением кофе, и молча указал ей на кресло.

В этот раз я даже не спрашивал – сразу приготовил ей горячий чёрный без сахара. Она взяла чашку, едва заметно улыбнувшись.

– Итак, вы пришли снова. Теперь вы скажете своё имя?

– А как бы вам хотелось меня называть? – спросила она как-то буднично, без малейшего намёка на кокетство, вытягивая сигарету из пачки и поднося её к губам. Я смотрел на неё, как загипнотизированный кролик смотрит на удава. Зажигалки рядом не было. Мгновение – и сигарета вспыхнула сама собой. Теперь я это видел ясно.

– Как вы это сделали?

Она вытащила сигарету изо рта, и стряхивая пепел, медленно произнесла:

– Скажем так… у меня особые отношения с огнём.

Это не было ответом на мой вопрос, но я понял, что другого ответа не будет.

– Допустим. Так как мне вас называть?

– Называйте как вам угодно, доктор. От этого ничего не изменится.

– Как вам нравится… (я задумался на секунду, имею ли я право, но тут же отогнал от себя эти мысли). Как вам нравится Лилит?

Мне показалось, что она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.

– Странное имя, – сказала она. – Это фурия?

– Совершенно верно. Фурия, созданная Богом ещё до первых людей. Из огня.

Незнакомка вздохнула:

– Как вам угодно, доктор. Это имя ничем не лучше и не хуже других.

…Мы пили уже по третьей чашке кофе. Время шло. Я молча смотрел на неё и думал: удивительно – как и вчера, мы провели два часа, лишь изредка обмениваясь ничего не значащими фразами, и я так и не понял, что ей от меня нужно.

Впрочем, она всё-таки пришла во второй раз – значит, пока всё в порядке… В моей работе нельзя недооценивать силу молчания, поэтому я не торопил незнакомку и молча пил свой кофе, не спрашивая ни о чём.

Прошло ещё полчаса до того, как она поднялась.

– Мне пора, доктор. С вашего позволения я приду к вам завтра.

– Заходите, конечно, – я сказал это, наверно, слишком быстро. С завтрашнего дня у меня начинался отпуск, но я не мог отказать Лилит. Да и случай у неё был, похоже, интересный… а может быть, я просто медленно проникался её женскими чарами – но эту мысль я гнал от себя сразу.

Попрощавшись, она повернулась и пошла, чуть покачивая бёдрами. Уже в дверях она оглянулась и спросила:

– Как вы думаете, доктор – Лилит была одинока?

Незнакомка ушла, не дожидаясь ответа, а я всё сидел и думал: бывают ли фурии одиноки?

Заснул я уже на рассвете, причём в собственном кабинете за столом. Мне снились смешные мультяшные фурии. Или гарпии. Или, может быть, гаргульи. Я не знал, чем они все отличаются друг от друга.

День третий. Вселенское одиночество.

На следующий день всё повторилось. Лилит пришла в назначенный час. Я старался выглядеть бодро, но усталость давала о себе знать, я ведь почти не спал.

Кажется, это не укрылось от её пристального взгляда.

– Сидите, – сказала девушка. – Я сама сделаю кофе.

Сделав первый глоток, я удивился: она не спрашивала, сколько сахара мне положить, но рассчитала всё точно – хотя «одна и три четверти чайные ложки» угадать было непросто. Неужели она и мысли читает?

Смутившись, Лилит потупила взгляд, и я увидел на её щеках едва заметный румянец:

– Есть немного, – извиняющимся тоном произнесла она. Я чуть не захлебнулся от неожиданности и возмущения, но она продолжила: – Вам нечего бояться, доктор. Мне уже много лет это не интересно. Серьёзно. Я читаю мысли только о том, что мне и так бы сказали. В некотором роде, из экономии времени.

Я спросил себя, удивляет ли меня эта девушка каждым своим словом и действием, или я уже перестал удивляться чему-либо, но не нашёл ответа. Время шло слишком быстро.

– Вы вчера спросили, была ли одинока Лилит. Сами-то вы как думаете?

– Я думаю, она была очень одинока. Это было ужасное, вселенское одиночество. Просто подумайте: ведь Бог создал, как потом выяснилось, всех тварей по паре, и только Лилит была одна. И так длилось достаточно долго… Через сотни лет одиночества фурии Господь, словно вспомнив что-то, создал Адама и Еву. Из глины.

Она замолчала и встала, чтобы налить ещё по чашке кофе нам обоим. Я вдруг подумал, что Лилит в какой-то момент стала говорить так, словно она говорила о себе. Словно она и была той самой, допотопной фурией. Уровень эмпатии к существу, которое ещё неизвестно, существовало ли вообще, был невероятно высок. Считала ли она сама себя этой одинокой фурией? Этот вопрос я задавать не стал – она могла перестать говорить, и тогда любое лечение было бесполезно.

– Почему из глины? – спросил я.

Лилит пожала плечами.

– Из воздуха – пустоты, эфира, как хотите – Бог сделал всё остальное. Из огня была сделана я, – спокойно сказала она так, словно ей больше нечего было скрывать. – Из земли Он потом создал людей.

Я вдруг вспомнил о четырёх китайских стихиях.

– А из воды?

Она пожала плечами:

– А разве можно сделать что-то из воды?

Где-то я это уже слышал…

Какое-то время мы ещё посидели молча. Я думал о том, что сказала Лилит об одиночестве. От самого словосочетания «вселенское одиночество» веяло жутким холодом – по моей спине пробегали мурашки. Фурия (я и сам не заметил, когда стал думать о ней «фурия») взглянула на меня и, наверное, поняла, какое тягостное впечатление произвели на меня её слова, потому что продолжать не стала.