Дженнифер Ли Арментроут - Борьба

Ибо то, чего боялись боги, сбылось.

– Черт, – пробормотал я, поднимая взгляд на звездное, ночное небо. – Ты там, Аполлон? Подслушиваешь? Ты слышал, что сказал тот нимфа?

Ответа не было, но я все равно расхохотался.

– Долой старое и привет всему новому, да? Это значит, что пришло твое время?

Все так же без ответа.

Не то чтобы я ожидал, что кто-нибудь из богов сейчас окажется в миле от меня.

Я просидел на балконе какое-то время, сначала час, потом два и три. Прикончив остатки метаксы, местного спиртного, я поднял бокал и проследил, как рушится хрусталь, превращающийся в пыль под воздействием одной лишь моей мысли и слабенького толчка эфира.

Что-то новенькое.

Поднявшись, я слегка покачнулся вправо и наткнулся ногой на пустую бутылку пряного бренди. Вторая бутылка была пуста только наполовину. Я поднял ее с пола и сделал большой глоток. Кому нужны эти бокалы?

Двинувшись к двери, я вдруг вспомнил, что ходьба для неудачников. Ухмыльнувшись, я решил, что хочу оказаться в комнате, которую выбрал для себя, и сразу почувствовал, как мое тело зашевелилось. Честно говоря, мне казалось, будто все клетки в нем распадаются, а затем собираются вместе.

Чертовски странное ощущение.

Секунду спустя я оказался в огромной спальне, которую моя мать когда-то оставляла для особых гостей. Я пока не входил в старые мамины апартаменты. Если бы я вошел сюда раньше, то, наверное, сжег бы все дотла.

Я открыл глаза и выругался:

– Да вы, блин, шутите.

На богато украшенной скамье у подножия кровати, сложив руки на коленях, сидела еще одна жрица. Эта женщина была постарше, лет тридцати пяти или сорока, но все еще красивая. Ее волосы, зачесанные назад, спадали на спину.

И да, мать вашу – она была блондинкой.

Сжав бутылку покрепче, я поднес ее ко рту.

– У тебя есть примерно пять секунд, чтобы покинуть эту комнату, или тебя вынесут отсюда по частям.

Жрица медленно поднялась, приподняв ладони.

– Пожалуйста, сначала выслушайте меня.

Я глотнул огненной жидкости.

– Четыре секунды.

– Меня зовут Карина.

– Три.

На ее губах появилась легкая улыбка.

– Я верховная жрица Храма Избранных.

Может, Бэзил когда-то и упоминал, что у Храма такое название, но я, наверное, тут же проигнорировал эту часть информации.

– Две секунды.

– А вы, Избранный Сет, являетесь богом.

Мои губы изогнулись в ухмылке, и я снова поднял бутылку.

– Мне уже говорили это раз пятьсот.

Она озадаченно нахмурилась.

– Я не шучу, Кириос. Когда вы пробудились, сбылось пророчество, сделанное дельфийскими оракулами много-много лет назад. Теперь вы бог и больше не связаны прихотями или обязательствами смертных. Вы поднялись выше.

Я посмотрел на нее прищуренным взглядом. В ней было что-то другое. Возможно, я был слегка пьян, но ее голос создавал какую-то вибрацию в воздухе, чего не могли сделать другие жрицы.

– Вы проложите начало новому, – продолжала она, делая шаг вперед. – Но вы должны понять, что значит быть богом.

– Неужели? – пробормотал я, проходя мимо нее. Допив остатки бренди, я поставил пустую бутылку на комод.

– Вы можете пить и веселиться сколько угодно, – сказала она. – Можете заниматься любыми видами развлечений, которых жаждете, но вы должны питаться.

Обернувшись, я поднял руки и прислонился спиной к комоду.

– Что за хрень творится со всеми вами и этим питанием? Это место похоже на антиобщество анонимных алкоголиков.

Она склонила голову набок.

– Вы не понимаете. Разве Бэзил не говорил вам?

Я резко выдохнул.

– Он, возможно, говорил, а я, возможно, был пьян.

Карина сделала маленький шаг ко мне, но почти сразу остановилась и напряглась. Должно быть, прочитала что-то в моем выражении лица.

– Вы можете есть столько смертной пищи, сколько захотите, но сейчас она не придаст вам сил. Боги должны питаться эфиром. Вы должны.

В моем голосе появилось раздражение:

– Я не…

– Вы бог, – сказала она, сверкая зелеными глазами. – А если вы умный бог, то перестанете обманывать самого себя.

Я вскинул брови.

– Ты только что сказала, что я тупой?

– Я такого не говорила. – Она сложила ладони вместе.

Проведя рукой по подбородку, я посмотрел на огромную кровать.

– Ты должна уйти.

– Я не могу.

Я медленно повернул голову к ней. На моих руках и голой груди потрескивало беловато-янтарное свечение. В комнате стало светлее.

– Тебе лучше меня не испытывать.

Она подняла подбородок, ее ноздри затрепетали. Глупо с ее стороны, но смело.

– Я понимаю.

– Ничего ты не понимаешь, – тихо сказал я, делая шаг к ней. Мой желудок скрутила судорога. Меня звал ее эфир. Голова и так кружилась, но теперь мне казалось, что комната накренилась.

– Вы запутались. Вы не ожидали ничего подобного, хотя мы наблюдали и ждали. Готовились. Все это было предсказано.

Ждали? Вибрация силы нарастала, и пропасть внутри меня становилась еще шире.

– Вам больно. – Она подняла руку и приложила к своей груди. – Здесь. Вы испытываете сильную боль в своем сердце. Я понимаю.

Откуда она знает? Ах да, ожидание и наблюдение. Просто прелесть.

– Но вы все равно должны питаться.

Вибрация ненадолго утихла, и я выдавил:

– Я не могу этого сделать. – В горле появился какой-то зуд и жжение. – Это сводит…

Сводит… меня с ума. Выводит из-под контроля.

– Вы больше не Аполлион. Вы больше не дитя полукровки и чистокровного. Вы бог, – сказала жрица, делая еще один шаг вперед. Чтобы встретиться со мной взглядом, ей пришлось запрокинуть голову. Она была маленького роста, как Алекс – ничего общего с высокой блондинкой с аппетитными изгибами тела.

Я посмотрел на нее и не увидел Джози.

Ее глаза встретились с моими.

– Аполлион может питаться, может и не делать этого. Чистокровным запрещено питаться эфиром друг друга, потому что это опасно, и они могут пострадать. Последствия бывают разными, например, рождение демонов. Но боги… На Олимпе они окружены эфиром. Они им дышат. Вам же, богу, существующему за пределами Олимпа, необходимо питаться.

Жрица положила руку мне на плечо, и я вздрогнул.

– Вы должны это сделать, и тогда вы все поймете, – зашептала она. Ее голос отозвался эхом в моей голове, холод прожег спину, и… и жрица совсем не была похожа на Джози.

– Вы должны питаться, – настаивала женщина, протягивая руку и обхватывая прохладными пальцами мое запястье. Она подняла мою ладонь и приложила к своей груди. – Прямо сейчас.

Узел внутри меня разорвался. Я двинулся вперед, обхватил одной рукой ее затылок, а другой прикоснулся к ее груди. Каждая частичка моего тела очнулась, словно пустыня от капель дождя.

Я это сделал.

Впитал ее эфир.