Владимир Болховских - Собрание Монаха. Стихи для всех. Золото Кубанской рады. Мистика. Приключения

пусть птицей белой полетит в просторы,

в потоке ветра сердце защемит,

пусть выйдет жизнь на быструю дорогу,

где в скорости не будет ей границ.

пусть понесётся в сумасшедших гонках,

да выйдет с честью победителем из них.

мне надо принимать с тобой решенье —

так невозможно дальше просто жить:

стоять на месте и смотреть, как годы

уходят медленно водою сквозь песок.

я больше не могу терять их безответно,

я ими жить хочу любимой полноценно —

пусть отдадут они мне счастье и любовь.

В любви по жизни шла я осторожно,

боясь синицу выпустить из рук.

но вот журавль в жизни появился,

я с ним лететь влюблённая хочу

крылом к крылу по небу рядом,

под Солнцем днём и ночью под Луной,

на тёплый Юг, где море с берегами

встречают утром алую зарю

там, где закат уходит в ночь багряный,

оставив звёздам ночи темноту,

там, где любовь синицей не порхает —

летит свободно в небе журавлём.

Печаль и с нею одиночество

идут по следу за спиной.

послала их беда с пророчеством

ещё из детства моего.

медсёстры дали имя, отчество,

а мать, что бросила, не знаю кто —

ведь с малых лет уже детдомовец,

и так не взял меня ни кто.

сбежал с детдома я в отрочестве,

и вот бродяга до сих пор.

мне двадцать пять, а счастья хочется

и повстречать свою любовь.

но вот беда своим пророчеством

повисла на спине горбом

и не даёт поднять мне голову,

простор увидеть в небе высоко.

но в день дождливый, было это Осенью,

когда один сидел я под дождём,

присела рядом ко мне девушка,

подвинув зонтик надомной цветной.

вгляделся я в лицо – ведь это девушка

с детдома, моя первая любовь.

и сердце моё нежно вздрогнуло,

забрезжил счастьем горизонт.

раскрылся горб красиво крыльями,

и вспыхнула во мне любовь —

летим мы с ней вдвоём счастливые

по жизни навсегда в судьбе одной.

я жизнью всей обязан тебе, милая,

и счастьем, человек мой дорогой.

твоей любви ко мне и милосердию

я кланяюсь, любимая, до ног.

Я лишь сказал всего три слова,

как распахнулись крылья за спиной.

и вот лечу уже с любимой

в страну с названием Любовь,

где опьянит нас с ней блаженство,

как молодое сладкое вино.

от нежных губ прикосновений

взыграет в наших венах кровь.

и в ласке мы поймём сердечно,

как хорошо нам быть вдвоём —

мы ни когда ещё на свете

не знали чувств таких с тобой.

мы наслаждаемся Душой и телом,

забыв в любви о суете земной.

и только чувств свободный ветер

уносит нас в блаженство с головой.

и мы парим, отбросив наши беды,

в стране с названием Любовь.

Познать неистовство блаженства

любовь дает возможность нам.

нам чувство это наслажденья

угодно было дать Богам.

его возносят поколенья,

не зная времени векам.

и путь её уходит в вечность,

бессмертье стелется к ногам.

во всей живёт она вселенной,

и в наших мыслях в головах,

да стали небеса ей колыбелью,

где крылья нам даёт в ветрах.

и мы парим на белых крыльях

всё выше, чувствами стремясь,

и улетаем мы в блаженство

где голову теряем, не боясь.

Возьми любовь мою, родная —

я всю тебе её отдам,

что накопилася с годами

к тебе, любимой, у меня.

бьёт из Души она фонтаном,

и в брызгах счастья небеса,

в которых мы с тобой летаем

на крыльях нежности, любя.

мы высоту блаженства набираем,

от чувств кружится голова.

любовь сердца нам согревает,

и дальше всё разлуки холода.

мы цену ей с тобою знаем,

как без любви страдать года,

с заботой чувства охраняем,

друг другу отдавая их сполна.

и в радости о прошлом забываем,

когда с тобою жили, не любя.

Может осень сердце щимит,

иль любовь с него ушла,

но болит невыносимо,

поселилась в нём тоска.

и в Душе пустой лишь ветер

волком воет, леденя,

серым хмурым настроеньем

укрывает ночь меня.

руки ватные как плети

не хотят уже писать,

мысли стаей улетели,

лишь одна сидит, скуля:

милой рядом со мной нету,

и не пишет мне она,

видно, до меня нет дела,

не берёт её тоска.

у любви закрылись двери,

и замки на них висят.

и, в кулак сжимаясь, нервы

в теле ноют и болят.

Я нежность подарю ему с рассветом,

мне милому любви своей не жаль.

губами нежно прикоснусь я к телу,

и поцелую мужественную стать.

я разбужу его своим приветом

с лучами солнца на губах.

посмотрит на меня он нежно

с улыбкой счастья на устах.

как радость передать мне эту,

когда поёт, искрясь, Душа.

и мир нам кажется светлее,

и у людей добреют голоса.

Под алыми, родная, парусами

корабль жизни заверну к тебе.

я заберу тебя, любимая, с причала

твоих обычных серых дней.

нас понесёт любовь волнами

по морю счастья и надежд,

и ветер воли запоёт над нами

под звуки музыки любви моей.

мы к гавани с тобой причалим,

где Рай нам будет на земле,

и с страстью будем наслаждаться

мы в нежности любви своей.

на берегу мы дом поставим

из драгоценных радости камней,

и окнами хрустальными направим

мы на рассвет счастливых дней.

Родная, ты со мною рядом,

я благодарен всей душой

и телом я с тобою нерасплачен,

должник, родная, вечный твой.

отдам я милой всё до крохи —

пусть наслаждается со мной.

пока есть в теле ещё силы,

и не согнула старость горбылём,

пока ещё не сморщились ладони —

поглажу её милое лицо.

по телу проведу я с белой кожей

и руки возьму нежные её,

родную поведу дорогой,

где счастье обретёт она своё,

где ей любовь моя откроет

мир наслаждений для неё,

из нежности ковры разложит,

с дороги на которых отдохнём.

и тело от любви до дрожи

поймёт, что только здесь живёт.

Есть у монаха в сердце тайна:

он на земле и не святой,

ночами в келье прозябая,

он Душу греет огоньком,

что разожгла ему когда-то

красавица от всех тайком.

он исповедь её внимая,

взял грех себе её земной.

не устоял он от соблазна

и потерял на век покой,

утешив милое созданье,

обет нарушив строгий свой.

ходил он тайно на свиданья,

её он наслаждался наготой,

от Бога отрекался в страсти,

и каялся в грехах потом.

есть у монаха в сердце тайна —

любовь там взаперти живёт.

хранит он образ как распятье

своей он милой под замком.