Ильяс Найманов - Столкновение

– Что? – нетерпеливо подошел к нему Трофим, думая совершенно о другом.

Его рассвирепевшая половина стояла в трех метрах, раздувая ноздри. На ее красивом лице ясно читались нежелание мириться с ситуацией и решимость во что бы то ни стало ехать, если уж так надо, но только со своим мужем. Станислав достал телефон и включил видеозапись, где с приличной высоты показывались кадры сожженных улиц, машин, разрушенных домов. Картина разрушений становилась тем сильнее, чем ближе подлетал снимающий все беспилотник к эпицентру взрыва. Воронка размером, если судить по отдаленно стоящим прямоугольникам фундаментов домов, от тридцати до пятидесяти метров в диаметре. Метрах в ста от нее, за обгоревшей каймой берега, протекала широкая река.

– Это Киев. Через двое суток после появления первых зомби. Я не хотел вам этого показывать, но… вы же понимаете. В Москве может быть то же самое. Может, это убедит вашу супругу не терять времени.

Трофим похолодел, рассматривая жуткую картину разрушений, становившуюся все страшнее, по мере того как беспилотник пролетал над районом. Он не мог узнать эти места, поскольку никогда там не был, но сейчас и сами коренные жители этого города не смогли бы узнать районы, показывавшиеся под крылом аппарата. Вдалеке стала заметна еще одна воронка, вокруг которой бетонное обгоревшее крошево начиналось только через несколько сотен метров. Негнущимися пальцами Трофим взял телефон и подошел к Ольге, показывая видео с самого начала. Женщина с десяток секунд смотрела в небольшой экран с ничего не значащим выражением на лице, потом до нее дошло. Она зажала рот двумя руками и с ужасом посмотрела на Трофима.

– Это Москва? – с ужасом через обе ладони спросила она.

– Это Киев, Оля, – тихо сказал Трофим. – Но один из них уже в Москве. Я должен ехать туда, но не ты и не наши дети, понимаешь?

Ольга, в расширенных глазах которой стояли слезы и мольба о помощи, судорожно кивнула головой.

– Но как же ты?!

– Не теряй времени, Оля. Билеты уже на руках. Твой рейс через полчаса. Пока в мире не началась паника, пока не отменили рейсы, надо улетать туда, где все еще безопасно. О тебе там позаботятся, я точно знаю, – Трофим выдохнул, с трудом веря, что это происходит наяву. – Постой, – сказал он сам себе, развернулся и подошел к Станиславу. – Ты из военсталов? – спросил он вдруг, глядя ему в глаза.

– Да, – ответил тот, на секунду смутившись.

– Кличка?

– Доход.

– «Муха» при тебе? – жестко спросил Трофим, забывая, что находится в аэропорту, в окружении цивилизации и гражданских людей.

Снова диспетчер начал объявлять о продолжающейся посадке на его рейс, но Трофим не слышал этого. Для него сейчас вокруг шумела Зона, где-то за спиной он ощущал трамплин, в воздухе висел смоляной запах прошедшего Выброса, а грудь холодил далекий вой кровососа. Военстал вздрогнул. Трофим протянул руку ладонью вверх, безоговорочно требуя артефакт.

– Это табельный… под подпись, – неуверенно сказал Доход, загипнотизировано глядя Доку в глаза.

– Прилетим в Москву, отдам другой. Быстрее.

Доход неуверенно потянулся к шее и снял висевший на веревочке артефакт в коричневом кожаном чехле. Трофим сдернул чехол, и знакомые до боли спрессованные и спаянные осколки сборки нежным зеленым светом на секунду осветили его ладонь. Он бросился к жене, которая стояла вся в слезах, прижимая к себе обоих детей – восьмилетнюю Владу и шестилетнего Максима.

– Оль, надень это и не снимай. Никогда не снимай, – сказал он, судорожно надевая на нее сборку и заправляя кожаный чехол за блузку. – Это «муха». Я рассказывал тебе про нее. Детей от себя не отпускай. Никому про нее не говори… – Трофим поцеловал ее в губы, обнял дочку, сына, замерев с каждым на несколько секунд.

***

Через несколько часов он уже был в вечерней Москве. Газеты и новости кишели фотографиями гнуса очень плохого качества, непонятными сенсациями на эту тему и прочей ерундой. Отмеченных пятнами зомби в некоторых заголовках называли пораженными чернобыльской оспой. В новостях не показывали кадры Киева, но постоянно говорилось, что военные силы всех стран выстраивают кордоны, блокпосты, медицинские центры. И то, и другое, и третье, как знал Трофим, не поможет против той заразы, что вышла из Зоны. Большинство людей, по крайней мере, в самолете и аэропорту Домодедово, все же обсуждали не эти новости, а погоду, певцов, какие-то легкомысленные сплетни и читали отвлеченные журналы, не воспринимая происходящее с такой ясностью, как это понимал профильный некробиолог Трофим. Оно было и понятно: то, что не касалось большинства обывателей напрямую, не касалось их вообще.

Сувенирный магазин с ожидаемым названием «Свобода» находился на улице Чкалова, практически у МКАД. Вывеска, нарочно сделанная блеклой и непривлекательной, подсвечивалась едва видимыми синими неоновыми фонарями. В это время, почти в девять часов, да еще и в пятницу, все заведения подобного типа были закрыты, но, само собой, только не эта точка. Трофима здесь ждали, и, стоило ему подняться по крыльцу, деревянная дверь открылась, и его встретил невысокий худоватый парень в очках, которого он уже видел однажды, когда передавал товар из Зоны.

– Здравствуйте, – коротко поздоровался парень.

– Привет, Володь. Рассказывай, – сказал Трофим, садясь на старый деревянный стул.

Здесь вообще все было сделано так, будто бы лавочка доживает свой век и вот-вот закроется. Старая мебель, тусклое освещение, деревянный прилавок и пыльные стеклянные полки с никому не нужным товаром. Прилавок негостеприимно перегораживал комнату примерно посередине. Сюда и правда редко кто заходил, а если и заходил, то больше случайно или из любопытства и в дальнейшем уже не испытывал никакого желания возвращаться. Но лавочка жила, разумеется, не за счет товара, лежащего на виду, а вся пыль, запустение и ущербность были лишь маской для хорошо отлаженного бизнеса, пункта приема и продажи артефактов из Зоны.

Трофим из принципа, будучи на отдыхе с женой, не смотрел новостей, а владельцы отеля и не пытались кого-то информировать о событиях в мире. Кроме того, элитное место отдыха подразумевало небольшое количество отдыхающих, а потому особо разговаривать и общаться с русскоязычными не было возможности, да и особого стремления.

– Чаю будете, Трофим Аристархович? – не дежурно спросил парень.

– Давай… Чай местный? – спросил Трофим. Попить чайку без сахара сейчас было бы в самый раз.

– Вода местная, заварка тоже, но зеленый лист оттуда, – отозвался Володя, удаляясь и скрываясь за прилавком внутри помещения.

Оттуда —значит из Зоны. Зеленый лист – одна из основ сталкерского чая. Сильно изменившаяся мята, выродившаяся, почти потерявшая запах, но взамен переставшая сохнуть, даже будучи сорванной и пролежавшей несколько суток на солнцепеке. Зеленый лист обладал вяжущим вкусом и повышал настроение, даже создавал легкую эйфорию во время чаепития. Трофим побарабанил пальцами по темному деревянному низкому столику, стоящему рядом с ним. На бортиках стола старый, еще, наверное, советский лак потрескался и обнажил сухую древесину, которую кто-то почикал изучающе ногтем. «Сталкеры, небось» – усмехнулся, глядя на это, Трофим. В глубине помещения негромко что-то шикнуло, и через несколько секунд появился «продавец» с кружкой чая, которую нес не на подносе, а обыкновенно, за ручку. Из кружки торчала ложка.