Тараксандра - Талисман Цезаря

– Я это уже понял.

– Тогда почему же ты отвергаешь ее?

– Я согласен взять в жены Корнелию. Если она этого хочет, то пусть ее желание исполнится. Пусть исполнится мечта этого чистого доброго сердца.

– О, сынок, – воскликнула мать, – какой же прекрасный поступок ты совершил! Я знаю, все боги Олимпа сейчас радуются за тебя.

Юлий устало и печально вздохнул.

Аврелия, торопя события, назначила свадьбу на самое ближайшее время. Юлий не спорил с матерью, праздничные хлопоты не радовали, но и не раздражали его. Равнодушие и усталость охватили молодого человека. Корнелия, видя такое состояние жениха, как-то вечером подошла к Юлию.

– Все еще можно изменить, – тихо сказала она. – Я знаю о твоем горе и не требую взаимной любви, но, если я совсем неприятна тебе, то лучше оставить все, как есть… – на ресницах Корнелии выступили слезы.

– Не волнуйся, – мягко проговорил юноша, – ты очень нравишься мне, и я не хочу ничего менять. Все будет хорошо, милая.

Девушка улыбнулась.

– Спасибо, – прошептала она.

За несколько дней до свадьбы странный посетитель пришел в дом Юлиев. Незнакомец был средних лет, высок, могучего телосложения, с короткими, вьющимися волосами и раздвоенным квадратным подбородком. Этого человека можно было бы назвать красивым, но что-то слащавое, отталкивающее было в этой, на первый взгляд, мужественной внешности. Словно боясь испачкаться, он брезгливо подбирал полы тоги и кривил тонкие губы. Он попросил, чтобы его проводили к Юлию. Войдя в дом, этот человек придирчивым взглядом осмотрел роскошное убранство особняка, острая зависть отразилась на его резком лице.

– Приветствую тебя, благородный Гай Юлий Цезарь, – хорошо поставленным голосом опытного полководца и оратора проговорил незнакомец. – Меня зовут Луций Корнелий Сулла, я сенатор.

– Приятно с тобой познакомиться, сенатор, – учтиво поклонился Юлий. – Присаживайся, пожалуйста.

Сулла небрежно развалился в кресле.

– Я был другом твоего отца, – сказал сенатор, – и, уважая его память, пришел сюда, чтобы предупредить тебя о грозящей опасности.

– О какой опасности, сенатор? – удивился Юлий. – Что мне грозит?

– Ты поставил не на ту лошадку, дружок. Твоя свадьба – позор для славного рода Юлиев.

Юлий нахмурился.

– Если ты пришел оскорблять меня, Сулла, а, тем более, мою невесту, я прикажу моим рабам выгнать тебя вон, – с угрозой проговорил Цезарь.

– Не шуми, мальчуган, – засмеялся Сулла, – в душе ты тоже согласен со мной. Плебейка Коссуция, конечно, не пара тебе, но и дочка этого взяточника Цинны тоже тебе не нужна. Я вижу твои замыслы до самого сердца. Ты захотел под крылышко к консулу, но его положение очень шатко. Новым правителем Рима стану я. И первое, с чего я начну, это уничтожу подлеца Цинну. Гнев, который я обрушу на отца, падет и на дочь, и, если окажешься ты рядом, то – и на тебя. Брось ее, пока не поздно, я найду тебе другую жену, действительно достойную особу.

– Убирайся! – воскликнул Юлий, он сжал кулаки и стал приближаться к Сулле.

– Уймись, юноша, – сказал сенатор, быстро поднимаясь, и начиная отступать к двери, – я говорил с тобой так резко лишь потому, что ты мне очень симпатичен и, во имя светлой памяти твоего отца, я не желаю, чтобы с тобой случилась беда. Дружи со мной, а не с Цинной, я – истинный покровитель для тебя.

Юлий схватил первую попавшуюся вазу.

– Еще одно слово и я разобью тебе голову, – проговорил Юлий.

– Ах, вот как, – побледнел Сулла, – ну, берегись, щенок, ты еще заскулишь у меня!

Сулла повернулся и стремительно вышел из комнаты. Во дворе он столкнулся с входящим в дом Цинной. Юлий видел из окна, с какой ненавистью посмотрели друг на друга два влиятельных политика. Сулла быстро прошел мимо, и сев в свои носилки, покинул дом Юлиев. Цинна быстро вошел в комнату Юлия. Юлий впервые видел этого ироничного, вальяжного человека таким взволнованным. Лицо Цинны было красным, а глаза горели гневом

– Что делал здесь этот мерзавец? – воскликнул Цинна.

– Очень странно себя вел. – ответил Юлий. – Мне он даже показался безумным.

Юлий рассказал о своей беседе с Суллой. Цинна устало присел на ложе.

– Этот негодяй не дает мне покоя, – сказал консул, вытирая лицо. – Мы с ним давние враги. Он ненавидит меня, а я – его. Эта скотина Сулла, развратник и подлец, сватался к моей дочери. Старый сатир захотел жениться на моей нежной юной голубке. Но я-то знаю, ему нужна не Корнелия, а ее приданое. Вряд ли найдется в Риме еще девушка с таким состоянием, какое я даю за моей дочерью. Я отказал Сулле. Сатир еще несколько раз приходил ко мне с предложением отдать дочь. Он пытался сразить, а потом и запугать меня своими связями и влиянием в сенате, угрожал, уговаривал, в конце концов, мы поругались с ним. Сулла становится все более и более опасным, он набирает мощь. Я выгнал Суллу, и после этого началась моя битва с сенатором, которая неизвестно чем закончится… Так что, паренек, тебе действительно, пожалуй, лучше отказаться от моей дочери. У Суллы много могущественных друзей, скоро новые выборы, и следующим консулом может стать он. Если Сулла получит власть, страшно подумать, что с нами тогда будет да и с Республикой тоже.

– Я не откажусь от Корнелии ни при каких условиях, – четко проговорил Юлий.

– Вот как? – удивился Цинна, он с интересом посмотрел на молодого человека. – Но мне казалось, что ты не любишь мою дочь, и женишься лишь из жалости к бедняжке Корнелии. Это она безумно влюблена в тебя.

– У меня есть чувства к Корнелии. Клянусь, я не оставлю твою дочь и стану ей самым верным мужем и защитником.

– Спасибо, – сказал Цинна, – пожимая руку молодого человека. – Именно это я и хотел услышать и рад, что не ошибся в своих ожиданиях. Когда я впервые обратил внимание на тебя, то сначала меня привлекло твое благородное происхождение. Моя семья тоже принадлежит к древним знатным патрициям. Я рано овдовел и один воспитывал дочь, поэтому особенно к ней привязался. Я хотел для моей доченьки все самое лучшее: лучшие наряды, лучших учителей, лучшего мужа. Корнелия росла в роскоши и в достатке, не зная зла и горя. Но я становлюсь стар, к тому же тучи, вызванные Суллой, сгущаются надо мной. В любой момент меня может не стать, и тогда моя девочка останется совсем одна в жестоком мире. Ты показался мне достойным: потомок божественного рода, умный, образованный, достаточно богатый, молодой, красивый. Я решил, что лучшего зятя мне не найти, Корнелия же влюбилась в тебя с первого взгляда. Я предложил Аврелии вас поженить. Клянусь Юпитером, я не знал, а твоя мать мне ничего не рассказала, о твоей любви к Коссуции. Если бы мне было известно о твоих чувствах к той девушке, то я не стал бы смущать ни твой покой, ни дочери.