Валерий МИТ - Ночь за спиной. Сборник избранных произведений

Тогда я этого понять не мог, у меня не было для этого нужного опыта. В отчаянье жалел себя, злился на кого-то, самолюбие не позволяло взглянуть на ситуацию с другой стороны. На самом деле вариантов развития событий было несколько.

Тот разговор с Иваном Трофимовичем был намного более эмоциональным, чем конструктивным. Мой тренер много лет назад перестал верить в себя, был слаб и подвержен обстоятельствам. В момент разговора это его состояние было на максимуме, и он почти не контролировал себя.

То, что случилось тогда в зале, напугало его. Это событие могло изменить привычный уклад его жизни, а он не хотел перемен, боялся их. Не ожидая от жизни ничего хорошего, он считал, что перемены только к худшему.

Я видел, что если бы я смог тогда преодолеть себя, отбросить глупые обиды и самолюбие, если бы я смог тогда вернуться, то всё дальнейшее могло бы сложиться по-другому.

А вот могло ли?

Не слишком ли я самоуверен?

Способен ли человек управлять своей судьбой?

Я задавал себе эти вопросы и видел, что да – пусть в пределах отпущенных ему возможностей, но всё-таки да.

Я видел, что у меня была как минимум ещё одна возможность.

Она могла быть использована до начала июня 1981 года.

Дальше такой возможности не существовало.

Если бы я справился с собой в пределах этого времени, то всё достаточно легко могло бы вернуться в привычное русло, а я мог бы двигаться дальше, не меняя направления.

Но я сам не знал тогда, что нужно мне. Я одинаково хотел уйти и остаться. Уйти оказалось проще, и я отправился дальше по пути наименьшего сопротивления.

Правильно ли я поступил тогда?

Здесь, на краю своей жизни, это было невозможно понять. Здесь всё было равнозначно и не поддавалось сравнению, но зато именно здесь я мог видеть, что могло бы случиться, если бы я поступил иначе.

Полностью восстановившись после болезни, я вернулся на базу. Прошёл в кабинет тренера. Иван Трофимович удивлённо взглянул на меня и как-то неуверенно спросил:

– Володя, мне кажется, мы уже всё с тобой решили?

– Вот, Иван Трофимович, заглянул на минутку, – ответил я. – Исчезнуть совсем никак не получается. Или мне лучше уйти?

– Что ты, что ты, кто ж тебя гонит, проходи, присаживайся, – ещё более неуверенно ответил он. – Рассказывай, что ты, как?

– Рассказывать в принципе нечего, – сказал я. – Был у доктора, сегодня он снял с меня все ограничения. Выздоровел и могу продолжать тренировки. Форму, конечно, за время болезни потерял, но думаю, что это вполне восполнимо.

– Володя, мне очень жаль, что с тобой приключились все эти неприятности, но я же объяснил тебе свою позицию, – ответил он. – Я не могу допустить тебя до тренировок.

– Иван Трофимович, – ответил я, – я вас прекрасно понимаю, но сезон уже кончился. Какие тренировки? Пробежки в парке и работа в зале на станке.

– Помнишь, что было в последний раз, когда ты крутил на станке? – спросил он. – Если это повторится, да ещё в присутствии ребят…

– Помню, Иван Трофимович, – перебил я его, – вы правы, рисковать не стоит. Работа в зале отменяется. Но и вы должны меня понять, вы же всю жизнь в спорте – невозможно мгновенно бросить то, что стало частью тебя.

Спорт – мой образ жизни, и мне необходимо тренироваться. Неважно как, неважно где, но мне необходимы нагрузки. Здесь моя секция, команда, я привык приходить сюда. Боитесь пускать меня на станок – ладно. Давайте я буду просто приходить на пробежки и тренироваться с ребятами в парке.

– А что я скажу остальным? – спросил тренер.

– А что нужно говорить? – не поняв вопроса, переспросил я.

– Что я скажу ребятам, когда они перейдут после пробежки тренироваться в зал, а ты нет?

– Иван Трофимович, всё просто, – ответил я. – Сказать можно что угодно. Например, что после болезни я восстановился не полностью, нагрузки мне разрешены, бегать могу без ограничений, а вот велосипед пока противопоказан, что у меня травма ноги, что-то с суставом, и мне запрещены круговые движения. Скажите, что это, возможно, никогда не пройдёт, тогда и вам, и им будет легче. Никто не предложит мне сесть на велосипед, а ребята перестанут видеть во мне соперника.

Тренер задумался. Он прокручивал в голове предложенную схему, пытаясь найти в ней что-то потенциально опасное для себя. Риски, конечно, были. Я мог по-тихому пробраться в зал, сесть на станок и…. Но я сказал тренеру, что не стану этого делать, а мы всегда доверяли друг другу, и причин менять эти отношения не было.

– Ладно, Володя, приходи, – наконец решился он. – Но давай сразу договоримся: до первого инцидента, даже до первого намёка на инцидент.

– Спасибо, Иван Трофимович, – ответил я.

Всё повторилось, круг замкнулся, тренер снова, как и много лет тому назад, сделал то, что было нужно мне.

Я мог приходить на тренировки, совершать пробежки в парке. Теперь я мог делать это беспрепятственно. Я знал, что там, в его глубине, есть тайные тропы. Их – в определённый момент и поймав особое состояние – можно найти. Я надеялся, что когда-нибудь они приведут меня к хрустальному свету – к чуду, до которого я в прошлый раз так и не добрался. «Ничего, – думал я, – в следующий раз обязательно получится, и для этого не обязательно нужен велосипед».

Всё снова встало на свои места. Мама, как всегда, оказалась права.

– В этом мире нет ничего, что было бы невозможно исправить, – говорила она.

Я тренировался со своей командой. Каждая тренировка начиналась в парке – десять километров интенсивного бега по извилистым дорожкам. Затем ребята отправлялись в зал, а я оставался и продолжал свой бег, ускоряясь и замедляясь, давая разные нагрузки, пытаясь вернуть свою прежнюю физическую форму.

Постепенно ребята из команды перестали относиться ко мне всерьёз. Нет, они не стали относиться ко мне хуже, я по-прежнему был для них свой. Годы совместных тренировок просто так со счетов не спишешь, но что-то менялось.

Не знаю, что им сказал про меня Иван Трофимович, но они решили, что велоспорт для меня закрыт навсегда, и я перестал быть для них полноценным членом команды, но, к счастью, товарищем всё ещё оставался. Это, как предполагал я, как догадывался тренер, долго продлиться не могло.

Спорт – это тяжёлый труд, и они работали, выполняя серьёзную программу. У меня такой программы не было, я просто бегал с ними в парке, иными словами, путался под ногами. Они, тренировались профессионально, я же, по их мнению, был просто любителем, который, тренируясь с ними, развлекается ради собственного удовольствия и может бросить всё в любой момент, как только это ему надоест.

Отчасти они были правы. И с этим ничего поделать было нельзя – очень плохо, когда в команде есть человек, интересы которого с этой командой не совпадают. В будущем конфликт был неизбежен.