Дмитрий Шерер - Камера видеонаблюдения

Вероника встала в защитную стойку и холодно сказала:

– Доброе утро! Вижу, что вы время зря не теряете. И кто же эта счастливица?

Антон от неожиданности подпрыгнул и взглянул на Веронику таким взглядом, какой бывает, когда пробуждаешься от дневного сна или, когда резко хватают за плечо, когда засмотришься какой-то передачей по телевизору.

– Что? Что простите?

– Я говорю, что вы очень шустрый и уже кого-то «закадрили». И мне интересно, кто эта девушка.

Зрачки Антона расширились, и он осознал, что забыл закрыть дверь в комнату, находящуюся сзади него. Она увидела букет… Это провал. Настоящий провал. Цветкову на миг показалось, как забубнили барабаны. Не будет теперь ни каких охов и ахов, а также восторженных обмороков.

– Это вы… То есть они вам, – заикался Антон. Он попросил подождать ее секунду и начал вставать со стула.

Камера видеонаблюдения в КПП стала немым свидетелем миниатюры, которую невольно разыграла девушка. Вероника закатила глаза, сказав про себя, что так она и думала. Ее щеки ярко пылали. В их красках виднелись смущение, недоумение и тревога. Веронику бросило в жар. Она нервно наблюдала, как молодой человек неловко вышел из-за стойки, как нелепо семенил к грязной мутной банке, в которой стоял букет из цветов, где среди пошлых роз торчали нелюбимые ею орхидеи, и как он ссутулившись вернулся, зажав в руке букет, и стеснительно взглянул на нее, боявшись смотреть в глаза. Он был жалок и в смешанных чувствах. Она была жестока, но смущена.

Камера видеонаблюдения безмолвно записывала разговор молодых людей.

– Простите, как вас зовут?

– Что… Эээ.. Ммм… А… Антон, – он совсем потерялся.

– Так вот, Антон, – ей было не по нраву жалкое зрелище, представшее перед ней, – Вы, конечно, приятный молодой человек, – солгала она, – Но у меня есть мужчина. И у меня с ним все серьезно, понимаете?

– Понимаю… – подавленно произнес Антон, потупив глаза вниз и увидев ее идеальные ноги, обутые в изящные туфли на тонкой шпильке.

– Мне очень польстило ваше внимание ко мне, – здесь камера определила, что у Вероники включилось заложенное ее родителями воспитание, – Но увы для нас обоих, – здесь она осеклась, проклиная себя за эти слова, – я занята. И счастлива. И у меня все прекрасно, – дальнейшие оправдания, словно сахар брошенный в мед, были бесполезны. Вероника дала ему надежду, его широкие глаза распахнулись.

И сказанного не вернуть, она услышала мычание Антона:

– Да, я понимаю вас, Вероника. Но может еще не все потеряно, может…

– Нет, Антон… – перебила она его, – Не знаю, как вас по отчеству.

– Можно просто Антон…

– Отлично. Так слушайте меня, Просто Антон! Никаких «может» не будет. Найдите себе другую девушку и подарите ей этот очаровательный букетик, – произнося слово «очаровательный», она старательно обводила все гласные буквы, намекая на то, что он вовсе не очаровательный, – Вам все ясно?

– Но этот букет для вас…

– Антон, просто дайте мне ключ и прекратите позориться. Проявите к себе уважение.

Антон снова вспомнил мультфильм «Шапка-Невидимка» и позавидовал главному герою, что у него нет такого же волшебного бумажного треугольника, который стоит надеть и сразу исчезнешь. Он мечтал исчезнуть в сию же секунду и никогда больше здесь не появляться. Не может быть, чтобы столько напастей произошло с ним меньше, чем за два часа.

– Послушайте, Вероника, – тихо промямлил он, – В скромности рождается…

Его перебил визг тормозов, донесшийся у входа в КПП. Незаметно бросив взгляд в монитор, он увидел дорогой седан респектабельной марки «Ягуар», из которого в спешке выходил незнакомый человек в дорогом костюме. Антон заметил, что мужчина очень рослый и крупный. Он быстро зашел в КПП и позвал Веронику. Она обернулась и просияла. Пришел не просто ее спаситель. В КПП появился ее молодой человек.

– Платон, что ты здесь делаешь? – улыбалась и сияла она.

– Дорогая, шел такой сильный дождь, а ты так легко оделась, что я решил немедленно тебя проведать, а заодно привезти теплые вещи. Они в машине.

Крепко обняв и поцеловав свою девушку, Платон заметил Антона. Тот так и стоял рядом со стойкой с букетом в руках и в оцепенении наблюдал за происходящим. Всего в паре шагов от него в центре КПП он видел не влюбленную парочку, а тандем из тисков и молотка, где тиски по имени Вероника крепко сжимали его сердце, а молоток с дурацким именем Платон хлестко долбил по нему своей металлической частью, желая разбить его сердце на куски, не оставив при этом ни следа от былого пылающего влюбленного органа. Маленькая прозрачная капелька вырвалась из левого глаза Антона, но Платон ее не заметил. Зато он четко видел цветы и подумал, что вероятно приехал очень вовремя. И раздолбить своими мощными руками-молотками ему хотелось вовсе не сердце Антона, а его голову.

Тем временем камера видеонаблюдения записывала третью часть спектакля, в который уже вошли миниатюра и диалог. Теперь, по всей видимости, будет записан скандал. Почему спектакль? Несмотря на все свои эмоции и переживания, Антон глубоко в своей душе не верил в происходящее. Ему казалось, что ситуация, в которую он неожиданно втянулся, ненастоящая. И глядя на Веронику, смотря в ее глаза, он не мог для себя решить, искренне она себя ведет или играет. Те же сомнения вызывало и поведение Платона.

– Может я вам помешал? – прикрикнул Платон, отступая от Вероники.

– Что? – выразила удивление Вероника, но затем в ее взгляде мелькнуло озарение, – Что ты, что ты! Как тебе не стыдно? – упрекнула Вероника своего мужчину, искоса посмотрев на Цветкова.

– Это мне должно быть стыдно? – Платон обладал вспыльчивым характером, и он явно не желал себя контролировать, – Какой-то придурок стоит тут перед тобой с цветами, а ты и рада! – он перешел на крик. Тетя Шура, услышав шум, повернула голову и оценив обстановку, горько покачала головой. Она отвернулась, так как не любила сцены ревности.

– Платон, послушай, – начала объяснять Вероника. Ее речь была твердой, как камень. Тон был таким, что в словах невозможно усомниться, – Во-первых, перед тобой временный начальник охраны. Во-вторых, он очень скромен, а в скромности рождается… Что вы там говорили рождается? – она обратилась к Антону.

– Благо… – тихо произнес он.

– Видишь, он не просто временный начальник охраны, а еще и философ. Я ему помогаю в отношениях с девушкой из одиннадцатого кабинета. Смотри, какой красивый букет он выбрал.

– Ты же не любишь орхидеи, – более спокойным тоном сказал Платон.

– А при чем здесь я? Главное, что они нравятся Маше. Она сама мне так говорила.

– Действительно, а при чем здесь ты? И часто ты таким философам помогаешь?