Сергей Чугунов - Инквизитор от Бога. Сценарий мистического фильма

Увидев вошедшего АЛЕКСЕЯ, неудачливый пройдоха ПЕТЮШКА оставляет ПУЗАНА в покое и радостно спешит навстречу.

ПЕТЮШКА

Ну, наконец-то… Что у тебя там, на дежурстве все погорело, чего это ты так припозднился? Я уже чуть было не окочурился, покудова тебя дождался. Этот сранный питух нисколько не намеревался впихиваться в мое положение…

ПЕТЮШКА и, приблизившись на расстояние, недосягаемое для кулачищев АЛЕКСЕЯ, нерешительно предложил.

ПЕТЮШКА

Может быть, засядем где-нибудь… шибчей…

КАТИН нехотя кивает головой, как бы соглашаясь с предложением, и, молча, направляется к ближайшему, грязному столику.

КАТИН

Ну, как?

ПЕТЮШКА

(боязливо)

Чего как?

(опускаясь на обшарпанный стул)

КАТИН

(выдохнув)

Да так…

Пауза. К сидящим подошло громадное ОФИЦИАНТИНО в брюках, непонятно какого пола (унисекс). Длинные прямые волосы существа небрежно собранны в косичку, многочисленные серебряные сережки, как опята облепившие мочку немытого уха, весело позвякивающие при хождении, тускло сверкают в полумраке подвала, а немного узковатые и нагловатые глаза подкрашены не то тенями, не то чьими-то весомыми кулаками.

Подойдя к столику, ОФИЦИАНТО осторожно осведомляется гнусавым басом.

ОФИЦИАНТО

(гнусавя)

Чо бум?

КАТИН

(делая заказ)

Два…

ПЕТЮШКА, привстал, чтобы его не забыли, КАТИН видит это и меняет заказ.

КАТИН

Три… И без селедки. Она все равно тухлая.

ОФИЦИАНТО

(возражает, качая головой)

Не надо ля-ля… Но ладно…

Когда это чудо российского общепита проходит мимо ПЕТЮШКИ, СТАРИК незаметно манит его пальцем и что-то шепчет на ухо.

КАТИН

(закуривая сигарету)

Так о чем ты мне хочешь поведать, Петюшка?

ПЕТЮШКА

А хрен его знат…

Маленький, подвижный ПЕТЮШКА вальяжно откидывается на спинку стула и, изобразив прямо-таки царский жест костлявой, трясущейся с бодуна рукой, любопытствует.

ПЕТЮШКА

И де вы сёдня боролись с Геенной Огненной?

Сделав еще один царский жест, который означал все тоже – он хочет курить, ПЕТЮШКА сникает.

Вскоре ОФИЦИАНТО приносит пиво и селедку…

КАТИН

(сердито)

Но я же просил!!!

ОФИЦИАНТО

(оправдываясь)

Заказано…

Работник общепита боком, боком пытается улизнуть.

КАТИН

(привстав)

То есть как это?

ОФИЦИАНТО

Да я…

ПЕТЮШКА

(ерзая на стуле)

Леха… Леша… Это я его попросил, жрать хотца…

АЛЕКСЕЙ перевешивается через стол и, схватив ПЕТЮШКУ за грудки, наносит ему сокрушительной силы удар. МУЖИЧОК, визжа, как недорезанный поросенок, перелетев через стул, грохается на спину в узком проходе у соседнего столика, едва не сбив с ног ОФИЦИАНТА.

Едва очухавшись, ПЕТЮШКА на четвереньках подползает к столику и, пустив жалостливую слезу, плаксивым голосом молит КАТИНА о снисхождении.

ПЕТЮШКА

Леша… я ну… прости… засранца…

КАТИН

Ладно, уж… Только убери ее с моих глаз, а когда я уйду, похаваешь.

Обрадованный ПЕТЮШКА смахивает селедку вместе с двумя черствыми, заплесневелыми кусками хлеба в какую-то засаленную авоську и осторожно садится на краешек стула, жалобно глядя, как АЛЕКСЕЙ попивает пиво. Потрогав левый глаз, под которым уже распускался сиреневый цветок с экзотическим названием «фингал», невинная «жертва террора» молчит и пить свое пиво пока не отваживается.

КАТИН

Петюшка, а скажи мне, что такое, по-твоему, жизнь?

ПЕТЮШКА

(морща лоб)

Жизень?.. Да как тебе сказать…

ПЕТЮШКА кивает на пивную кружку, демонстративно глотая слюну.

КАТИН

Пей, хрен с тобой…

Жадно отпив несколько глотков, старик улыбается и начинает философствовать.

ПЕТЮШКА

Видишь ли, жизень – это, что-то навроде огромной цепи. Кому, значитца, украшение, а кому и кандалы. А мы, надо полагать, навроде звеньев у ейной. Деды наши да отцы – это, так сказать, начальные звенья, а уж детки, там, значитца, да внуки всяческие – это последующие, стал быть. На стыке, значитца, мы нарождаемся, на стыке и помираем.

КАТИН

А после смерти что?

ПЕТЮШКА

(отпивая несколько глотков)

Опосля што ли?.. А снова жизня…

КАТИН

То есть как это?

АЛЕКСЕЙ подвигает вторую кружку ближе к ПЕТЮШКЕ. «Философ» спросив взглядом: «Мене?» и, получив утвердительный ответ, продолжает свои размышления.

ПЕТЮШКА

Звено-то оно, почти круглое, так вот мы и бегаем по кругу, равно лошади по цирковой арене. Наша Вселенная тоже, может быть, представляет из себя кольцо. Ну шо таке бесконечность? Жутко даже вообразить, да и чижало. А ежели пораскинуть умишком, это незатейливое кольцо. Вселенная замкнута на самою себя, ни те начала, ни те конца, однозначно, слово – бесконечность. Так и бытие – это нескончаемая цепь с круглыми звеньями или сцепленными меж собой листами Мёбиуса…

КАТИН

Ты даже Мёбиуса знаешь?!

И что в следующей жизни опять все будет так же, как и в предыдущей?

ПЕТЮШКА

(усмехаясь)

Нет, на кой ляд же всё…

(переливая пиво из катинской кружки в свою)

В цельном все не совсем так, а можа и вовсе не так. Но кое-что, поди, и воссоздается, ты неужто не примечал этого.

КАТИН

Ну, замечал нечто похожее… А скажи мне, горе мое луковое, неужели и в следующей жизни ты опять будешь такой же, как сейчас, свиньею? Ежели ты и раньше был ею, то, признайся, не надоело тебе шута из себя корчить да объедки с барского стола подбирать.

ПЕТЮШКА

Карма, значитца, таковская…

КАТИН

Карма? А не хотелось ли тебе изменить эту карму? В конце концов, ты тоже, какой никакой, человек, не обидно, что ли, тебе свиньей обретаться? Как-то несправедливо получается, по твоей теории, одним, значит, звено из злата-серебра, а тебе наидостойнешему из отходов жизнедеятельности, спаянных дерьмовым оловом?

ПЕТЮШКА

Знаешь, Леха, мене и так покуда недурственно, ты меня токо изнаружи и видишь, да, чай, мозгуешь: «Вот како убожество, мразь небритая… вот, мол, из-за кружки пива кажному готов задницу лизать!» А ты пошевели мозгой, разве тебе самому не доводилось совершать нечто подобное? Оно, правда, задницы, кои ты лизал – верно, поупитанней да почище, но вырабатывают-то они един продукт жизнедеятельности. Так что, ничем ты мене не лучша, а может даже и хужее…

КАТИН начинает потирать кулак. Стоило только взглянуть на его раскрасневшуюся физиономию, то можно было, даже не обладая телепатией, прочитать одну лютую мысль: «Завали рот, чмо! А не то я тебе едальник-то заткну!»

Но ПЕТЮШКА, казалось, не замечает его гнева и увлеченно продолжает.

ПЕТЮШКА

(увлеченно)

Я-то способен выскочить из замкнутого круга – устроиться, в пример, на работу, завесть семью, детишками обрасти, а ты, Лешенька, обречен, на веки вечныя, будто пони кака всю жизню по кругу гонять.