Максим Кабир - Самая страшная книга 2019 (сборник)

– Наши меха опустели! – упрямо крикнул Баяр.

– Воды!

– Мы с рассвета в пути!

– Ведьма уморит нас жаждой! – поддержали Грозу Псов остальные.

– В этой воде скрыта смерть, – спокойно ответил Сохор.

– Я ничего не чую, – внезапно проскрипел Хулгана, потянув воздух носом. – Шулме нельзя доверять. Кто хочет, пусть пьет.

Сохор подозрительно посмотрел на шамана. Что за игру он ведет? Сотник развернул кобылу и обронил в пустоту:

– Хорошо. Можете пить.

Воины не двинулись с места, боясь нарушить волю нукура. Их горящие глаза были устремлены на источник. Притих даже неугомонный Баяр.

– Ну чего застыли? Уходим, – приказал десятник Тургэн, жутко щерясь оголенной челюстью и пустой впадиной на месте глазницы.

– Я не боюсь слов шулмы! – Гунжур, молодой и стройный, легко спрыгнул с седла и шагнул к каменному кругу.

– Останови его, господин! – Верея коршуном метнулась наперерез.

– Уйди с пути, ведьма! – Гунжур отшвырнул женщину, она упала.

– Я с тобой, – поддержал старшего брата Жаргал.

– Умоляю! – кричала Верея и билась в грязи. Кто ее слушал?

Гунжур зачерпнул в ладони воды, понюхал, отдернулся с омерзением и счастливо рассмеялся, увидев, как испугались воины. Он напился, умыл лицо и возвестил:

– Ух, ледяная! Вкусней воды я не пробовал по эту сторону Икх-хээр!

Братья пили, брызгались, хохотали, поили коней. Лошади тянули воду сквозь зубы, фыркали и пряли ушами. Больше желающих не было. Угомонился даже Баяр. Воины хранили тревожное, сдержанное молчание.

– Почему бы тебе самому не напиться, а, Хулгана? – озлобленно поинтересовался Сохор.

– Ох-ох, Хулгана хватает воды, – шаман, неотрывно следящий за братьями, хлопнул по весело булькнувшей фляге из тыквы. – Хулгана слишком стар, чтобы спускаться.

Кавалькада продолжила путь.

– Безумцы, не ведают, что творят, – шептала Верея, заплетаясь в ногах. – Плохая, злая вода. Безумцы.

Гунжур и Жаргал смеялись, мелодично затренькал ятаг. Братья опьянели от собственной смелости. «Герои, хуз ам ухкун», – выругался Сохор про себя.

Ущербное солнце медленно шло на закат. Лошади беспокоились и храпели. Издали доносился приглушенный, тягостный вой. Воины озирались, лязгали клинками, ожидая нападения с любой стороны.

– Успеем до темноты? – нахмурился Сохор.

– Если не будем пить в каждой луже, – ощерилась Верея, ускоряя шаг.

То ли от странных воплей, то ли от спертого, тяжелого воздуха кружилась голова. «Сохор. Сохор, – стучал в висках тихий, смутно знакомый голос. – Сохор. Иржэнэ». Сотника начинало подташнивать. Чтобы немного отвлечься, он спросил:

– У тебя есть муж, замарашка?

– У меня было много мужей, – Верея сдула с лица упрямую прядь и обольстительно подмигнула. Ну, она так считала. – Ты можешь стать последним из них.

Сотник утробно забулькал, изображая смех. «Сохор, Сохор, иржэнэ», – стонало в затылке.

– Скорей я возлягу с овцой, она симпатичней и куда лучше пахнет.

– Может статься, рядом не будет даже овцы, – парировала Верея. – Тогда поглядим. А этого не слушай, обманет.

– Кто? – по-дурацки открыл рот Сохор.

– Голос в твоей голове. Это зов Леса. Не слушай.

Беседу прервал испуганный крик за спиной:

– Баяр!

– Куда ты, Баяр?!

– Стой!

Сохор развернулся. Голос в голове поутих. Воины сгрудились и возбужденно вопили. Сиротливо и жалко стояла лошадь без седока. Рядом валялось копье, круглый щит и украшенный конским волосом шлем. Баяр Гроза Псов сполз с дороги и враскачку шел в темнеющий лес дерганой, неловкой походкой.

– Баяр! – окликнул сотник.

Воин не обернулся; спускаясь в овражек, он хватался за ломкие, мертвые руки кустарника, по пояс проваливаясь в сырой подтаявший снег.

– Баяр!

Гроза Псов замер и медленно повернулся. Его глаза были безумны и черны, зрачки неимоверно расширены.

– Матушка, – выдохнул он. – Матушка Сэргэлэн зовет меня. Восемь зим я не видел ее.

Среди монголов побежал сдержанный шепоток:

– Духи манят Баяра.

– Пропал Баяр.

– Смилуйся, Великий Тенгри.

Гроза Псов дернулся, с трудом переставляя окоченевшие ноги. Беззвучный, настойчивый зов влек его в трясину.

– Останови его, господин, – взмолилась Верея. – Лес проглотит несчастного, переварит и выплюнет желтые кости.

– Нельзя вмешиваться в дела духов, женщина, – удивленно отозвался Сохор. – Духи всегда забирают того, кого выбрали. Если им помешать, будет беда.

– Разве это не твой воин, господин? Разве все вы не сражались бок о бок?

– Духи, женщина. Они всегда получают свое.

– Я иду, матушка Сэргэлэн, – хрипел Баяр, продираясь сквозь чащу. – Подожди, матушка!

Быстрая тень метнулась наперерез. Сохор увидел Верею. Черная женщина сбежала с дороги, догнала Грозу Псов и, схватив за плечи, навалилась всем телом. Монголы зароптали, понеслись гневные возгласы. Молчал и недобро хмурился Хулгана.

Баяр забился, завопил неразборчиво, пытаясь освободиться. Верея не отпускала. Она с неожиданной силой притянула голову воина к себе и горячо зашептала ему на ухо. Баяр врос в землю, затих. Спустя мгновение воин, прошедший десятки сражений, зарыдал, его плечи мелко затряслись. Шулма взяла Грозу Псов за руку и повела обратно, словно новорожденного жеребенка: послушного, недоуменного, дивно спокойного. Всадники спешили убраться с пути. Безумец, посмевший вырвать жертву у духов, проклят, к нему нельзя прикасаться, с ним нельзя говорить. Сохор однажды видел такое. Отец спас тонущего ребенка. Обоих забили камнями на берегу.

Верея подошла и сказала:

– Прости, господин. Лес хотел забрать этого человека, я не позволила, ваши духи тут ни при чем. На севере они бессильны, здесь все еще правят старые боги.

Баяр улыбался, как дурачок, и крутил головой.

– Ты прогневала чонов, – уперся Сохор. – Говоря с тобой, я подставляю шею под меч Моний-хор.

– Тогда убей меня! – Верея рванула хламиду на груди, обнажая иссиня-бледную плоть. – Руби, господин. А сокровища ищи сам.

– Обезумела, ведьма. Хочешь плетей?

– Секи!

Баяр пускал слюни и жался к Верее огромным преданным кобелем. Разве хвостом дорогу не мел.

Сохор замахнулся плетью-ташурдах и опустил руку. Хитрая проклятая баба. Не успел опомниться – схватила за горло, а хватка на зависть иному волчаре.

– Ты пожалеешь, шулма, а теперь веди меня, куда обещала.

– А как же гнев духов, о господин? Лучше гони меня прочь.

– К четгеру духов, – Сохор приподнялся на стременах и возвестил: – Эта женщина нарушила закон, но она под моей защитой, слышите?

Воины не ответили, храня угрюмое, злое молчание. Хулгана открыл синий рот, но сказать ничего не успел. Строй, рассыпавшийся неровным полукольцом, внезапно распался. Конь под Гунжуром выгнул шею назад, всхрапнул и повалился. Всадник успел соскочить, перекатившись через плечо. Передние ноги животного подломились, задние рыли мох и гнилую траву.