Андрей Диченко - Плиты и провалы

– Что вам надо?

И сию же секунду он непроизвольно закрыл глаза, представил коллективное лицо всех героев маминых сказок до того момента, когда она еще не пила. Сверхсознание освобожденного Валеры внедрилось в голову мальчика. Затем в пределах его бурно развивающегося разума у них состоялся диалог.

– Как тебя зовут?

– Меня зовут Валера, а тебя?

– Меня зовут Саша. Ты злой дух?

– Нет, не бойся…

– Ты всегда будешь со мной разговаривать теперь?

– Нет, я исчезну и стану частью тебя

– И что тогда будет? У меня будет друг?

– Ты будешь способен менять материю и мир.

– Тебя послал Сырьевой_Придаток_Двойного_Пульсара? Ты так и не сказал, будем ли мы дружить.

– Нет, Саша, Фасеточный_Глаз умер. Конечно, будем.

– Я тоже умру?

– Нет. Ты станешь свидетелем рождения дочери.

– Зачем нам еще одна дочь? У меня есть сестра… Нам нечего будет есть.

– Тише…

Внушив последнюю фразу Саше, Валера окончательно влился в сознание мальчика и тот громко икнул. Ему захотелось в туалет. Мальчик отложил в сторону толстую книгу и, прежде чем справлять естественную нужду, снял подаренный бабушкой серебряный крестик. Выкинув его в открытую форточку, Саша вышел в темный коридор с тикающими часами. Он направился в маленькую комнатку с унитазом, по которому всегда ручейком стекала вода из смывного бачка.

Из большой комнаты, которую называли не иначе как «залом», слышался затяжной храп его папы.

Выйдя из туалета, Саша почувствовал, что стал совершенно другим человеком, проникшим за границы своего привычного мира. Он пытался спросить у Валеры что-то еще, но того будто и след простыл. Еще до конца не веря в произошедшее, мальчик не мог понять, как использовать свои новые способности и что они могут ему подарить.

Саша лег под одеяло. Ему приснилась красивая девушка с голубыми глазами и темными локонами прямых и приятных на ощупь волос.

Обычно Саша просыпался от того, что папа расталкивал его легкими ударами ладоней, при этом приговаривая: «Саша, вставай, пора ехать в интернат» или «Саша, иди завтракать». На этот раз он проснулся из-за тяжелого запаха чего-то подгоревшего.

Он открыл глаза и еще несколько минут смотрел на потолок. В углу среди плесени и грязи сидел паук и смотрел на него. Саша ощущал присутствие этого биологического организма и, кажется, мог даже общаться с ним:

– Привет! – бодро произнес Саша и сладко потянулся всем телом. Паук, вероятно почуяв, что его обнаружили, забился за сплетения паутины в самый темный уголок с запрятанными про запас сухими мухами. Саша почувствовал это и немного смутился. Раньше он ничего подобного не замечал и уж тем более не думал, что может посылать невербальные сигналы примитивным организмам. Затем его утренние ощущения пробуждения затмило воспоминание о вчерашнем диалоге с неизвестным гостем. С утра Саша задавался вопросом, а на самом ли деле очеловеченная неизвестность обосновалась в его комнате, или это был фрагмент страшного сна?

Он поднялся с кровати и увидел, что сестра уже дома и спит. Саша не услышал, как она вошла в комнату глубокой ночью. Встав на ноги, мальчик сделал несколько шагов по направлению к сестре и указательным пальцем дотронулся до ее лба.

– Ай! – вскрикнул он и резко одернул руку. Лоб сестры ожег его, а в голове сразу завертелись образы внеземных чудовищ, которые рвали на части ее нежное тело.

От внезапного вопля сестра проснулась и сонным взглядом посмотрела на брата.

– Сашуль, ну ты чего… – невнятно промямлила она и перевернулась на другой бок. Теперь вместо лица Саша мог созерцать лишь россыпь ее темных волос. Мальчик не понял, что произошло, но от сестры исходили эманации темной энергии. Они не собирались ее покидать, а будто заняли свою нишу в глубине душевного пространства и ждали нужного часа для вылазки. Что с этим делать, Саша не знал. В растерянности он пошел на кухню, аккуратно ступая по скрипучему полу. Там у плиты стояла мама и жарила подгоравшие гренки, запах которых разбудил Сашу. Папа сидел за столом и маленькими глотками пил чай из керамической кружки.

– Проснулся, Сашка! – сказала мама, повернувшись к сыну. – Так рано же еще!

– Рано, черт возьми… – как-то зло произнес папа и посмотрел на Сашу. В это мгновение он почувствовал себя неловко. Будто его вовсе не хотят здесь видеть. Отойдя от плиты, мама подошла к Саше и, обняв его за плечи, усадила на табуретку.

– А сеса даше спт буде? – произнес он вслух и удивился. Речь, возникавшая в мыслях, не могла вырваться наружу в первоначальном виде. Вероятно, Саша раньше говорил очень редко или же никто говорить его не учил. Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить свою жизнь до момента появления… Появления…

– Повлени го? – Он задал вопрос сам себе вслух. Все это время, пока Саша пытался рассуждать, родители напряженно смотрели на него. Затем мама обернулась к отцу и, поставив тарелку с гренками на стол, произнесла:

– Он так редко говорит… Что он спросил, ты понял?

Отец в ответ взял гренку и принялся ее жевать. Вероятно, речь мальчишки не вызывала у него удивления или восхищения.

– Да кретин он! Хрен поймешь, что сам себе плетет! – сказал он, прожевывая.

– Артем! Он наш сын! – с обидой ответила мать. Саша смотрел на нее и испытывал накатывавшее чувство жалости, которое вот-вот должно было разразиться плачем. От мамы исходили тепло и любовь. А вот на отца Саша злился.

– Дочь, черт бы ее побрал, шалава, сын придурок! – ругался отец в ванной, и голос его разносился мрачным эхом по всей квартире. Вероятно, он кричал так намеренно, чтобы услышали все: и соседи, и родственники, и сам Процессор_Примитивных_Желаний, наградивший его семью такими подарками.

Саша же ощущал, что вмешательство иного в его сознание положило конец прошлой жизни. Воспоминания продолжали улетучиваться одно за другим.

На кухню вошла сестра. Лицо ее было бледным и слегка заплывшим. Над скулами огоньками выглядывали два зеленых глаза. Сестра источала негатив.

– Доброе утро, – сказала равнодушно мама и поставила еще одну тарелку с гренками. Сестра молча кивнула головой и, пододвинув к себе деревянный стул, уселась в углу стола.

– Есть чего попить, холодное? – сиплым голосом произнесла сестра и тут же закашлялась. Каждый ее звонкий грудной звук эхом отдавался в голове Саши. Будто бы кто-то злой и подлый бил ее по позвонкам так, что все тело вздрагивало.

Мать молча взяла граненый стакан и наполнила его холодной водой из-под крана.

Взяв стакан, сестра залпом выпила воду и протянула обратно. Сглотнув всю воду и вздохнув, она добавила:

– Еще налей…

В этот момент из ванны вышел хмурый отец. Вероятно, он питал к дочери ненависть еще большую, чем к Саше. Пробурчав что-то себе под нос, он удалился в зал и принялся одеваться, ибо скоро ему нужно было на работу в литейный цех безликого завода. По крайней мере, там, среди шума, вредных веществ и горячих потоков воздуха, можно было не думать про отравленные угли семейного очага.