Вики Петтерсон - Аромат теней

Содержимое кувшина: кусочки фруктов, сладкие и липкие, алкоголь с лимонным соком, кусочки льда — все это вылилось на ее голову. Настала моя очередь посмеяться, но она уже вскочила и стерла с моего лица выражение удовлетворения, так что я даже не успела заметить ее движение.

— Женская драка, — услышала я слова Феликса.

— Драка женщин супергероев, — поправила я и, отклонившись, нацелила локоть ей в висок. Инерция движения развернула меня, я воспользовалась ею и другим локтем ударила Чандру в нос. Чандра пошатнулась, удивленная, как я была удивлена ее пощечиной, но не упала, и пьяная драка Продолжилась.

Чандра сделала выпад, но Феликс оказался быстрей, он перехватил ее руки, в то время как Хантер сграбастал меня. Мы извивались, бранились, но делали это ради проформы: вырваться мы не могли.

— Девушки, девушки, — сказал Хантер. Казалось, ему скучно.

Я, откинув голову, ударила его и почувствовала удовлетворение, услышав его вскрик. Мелочь, но приятно. И он меня выпустил.

— Мне надоело извиняться за то, какова я. — Я отстранилась от него и обратилась лицом ко всем им. Чандра не единственная, кто должен это узнать. Я тяжело дышала и ощущала, что моя аура покраснела от гнева. — То, что вам неловко со мной, ваша проблема, не моя. Поняли? Я знаю, кто я.

И я действительно это знаю. Я могу быть прекрасной, не становясь мягкой, могу быть жесткой без горечи. Не став Оливией, не испытывая мир через ее тело и ее глаза, я не поняла бы себя. Я сложила руки на груди и молча ждала, что они скажут.

— Конец, — произнес из угла Майках, поднимая спою выпивку.

— Да. — Я встретилась с ним взглядом. — Конец.

В животе стало горячо. Жар поднялся к горлу. Я неожиданно вздрогнула, и у меня перехватило внутренности. Боль пронизала все тело, я закричала и упала, сжимая свое лоно. Острая боль расходилась от бедер к груди, парализуя нижнюю часть тела. Более, что было в этой выпивке? Мысль промелькнула и исчезла, меня словно резало множество горячих лезвий. Ругаясь про себя, я чувствовала себя обожженной и истерзанной, крик смолк, подавленный болью.

— Что с ней?

Я дернулась и извергла водку, лимонный сок и кровь.

— Оливия! Что с тобой?

Феликс оказался рядом, но его очертания расплывались, слезы и боль мешали мне видеть.

У меня было ощущение, словно мои внутренние органы вырвали из меня. «Наверно, я умираю», — подумала я. Понадеялась.

— Боже! — воскликнула я и на этот раз изогнулась назад: невидимое лезвие разрезало мне спину.

— Внутри. Это у меня внутри…

Я посмотрела на руки, которыми сжимала бедра и живот, ожидая увидеть их в крови, но на них ничего не было. От удивления я закрыла рот. Боль спала, она больше не была острой, но спазмы и ощущение жара сохранились. Мой стон заполнил кантину.

В какой-то момент до меня добрался Майках, и я настолько пришла в себя, что поняла, что он положил мою голову себе на колени, его руки врача проверяли, исследовали мои ребра, живот, ноги, но ничего не находили.

— Это не я! — Я снова согнулась вдвое, во мне словно раскрылась новая рана — от грудины до самой лобковой кости. Но это не я, в этом я теперь была уверена. Это сила вне меня, вне этой комнаты. Тем не менее новые приступы тошноты захватили меня. Я вдохнула, но воздух отдавал металлом и кровью. Я застонала, задергалась и наконец, едва не потеряв сознание, застыла.

— Все в порядке. Лежи спокойно, подожди немного. — Майках повернулся к остальным, хотя их я не могла видеть. — Кто-нибудь приведите Грету.

Послышались шаги, хлопнула дверь.

— Крови нет. — Голос Хантера. В нем озабоченность, и добыла бы ему благодарна, если бы не так сильно испугалась.

— Может, слишком много выпила.

Боль стихла, но эхо ее еще отзывалось в моих костях. Я проглотила рвоту, застрявшую в горле, постаралась подавить боль и страх.

— Может, это аллергия на маскировку феромонов?

— Нет, я проверял раствор на небольших участках ее кожи, прежде чем применить. Маскировка полностью соответствует.

«Я этого не чувствую», — хотела сказать я, но язык у меня во рту превратился в разбухший наждак, Я как будто не пила целую неделю, а не поглощала жидкость минуту назад.

Но вот новый приступ внутри, тесный комок страха, который не принадлежит мне. Я ничего не понимала. Словно мои внутренности принадлежат кому-то другому. С помощью Майкаха я смогла сесть, его широкая теплая рука поддерживала меня сзади за шею.

— Может, она…

Дверь кантины распахнулась с громким стуком. В темном коридоре силуэтом вырисовалась фигура: плотный мужчина среднего роста и с одной рукой. Тусклое освещение кантины делало его похожим на призрак; к тому же, сгибаясь В поясе, он и покачивался, как призрак.

— Грегор! — Ванесса, оставив меня, повернулась к нему. — Боже! Что случилось?

— Аякс, — сумел он проговорить, прежде чем согнуться вдвое. Я застыла, даже дрожь прервалась, и глаза устремились в полутьму коридора: я думала увидеть там Аякса, с нацеленным мне в сердце пламенеющим лезвием. — Он отыскал меня вчера вечером, сразу после темноты. Не знаю как… ничего не знаю… Я не…

— Тише. — Ванесса обняла его за плечи. — Конечно, ты не виноват. Сядь.

— Я не могу… — Он посмотрел на нас с выражением такой боли, какой я никогда не встречала у человека. — Не могу удержать их.

Я была совершенно не готовая к зрелищу, что одно сверхъестественное существо может сделать с другим. Внутренности Грегора вывалились наружу, выпали из тела, розовые змеи дергающихся кишок извивались в полости живота. Его единственная рука была покрыта кровью.

— О боже! — Майках бросился к нему, а я покачнулась, и меня снова вырвало, на этот раз от шока и отвращения.

— Я о тебе позабочусь, — услышала я сквозь порывы рвоты. — Ни о чем не беспокойся.

— Ты не видел Уоррена? — спросил Хантер. Он единственный сохранил относительное спокойствие. Я подумала, сидит ли он по-прежнему в своем кресле, наклонившись, закинув ногу на ногу, как посторонний наблюдатель. Но проверить не могла. Мои глаза — как и глаза всех остальных — не отрывались от Грегора.

Лицо его сморщилось, изо рта повисли розовые нити слюны.

— Меня использовали как приманку. Аякс выследил мои феромоны.

В комнате повисла мертвая тишина.

— А Уоррен меня не слушал. — Теперь Грегор всхлипывал, рот его широко раскрылся. — Я пробовал упросить его не делать этого, но он меня не послушал.

— Что? Что он сделал?

— Он поменял себя на меня.

Все застыли, пораженные этой новостью. Грегор снопа беспомощно всхлипнул.

— Меня отпустили, но за мной следили. Мне так жаль. Я один не смог закрыть вход на кладбище. И никто не закрыл его за мной.

Я поняла, что это дает возможность агентам Тени попасть на Неоновое кладбище. Но какое это имеет значение? Всякий враг, который попытается проникнуть в убежище, сгорит, верно? Я открыла рот, собираясь это сказать, но тело мое сотряслось от еще одного яростного приступа. Глаза болезненно выкатились из глазниц, горло подавилось беззвучным криком. И судьба убежища перестала меня интересовать.