Марк Агатов - НОВИЧОК. Спецоперация ФСБ. Шпионский роман

– Я же по заданию, – не на шутку обиделся оперативник. – Сами послали, а теперь издеваетесь. И фуражка эта не моя.

– Я тебе ее напрокат дал, а официально, мы не знакомы. Ни любовниц твоих не знаю, ни бывших жен, ни рыночных подружек, которых ты делал счастливыми в кузове «КАМАЗа». Думаю, что и Золотой не вникал в подробности. Таких приватизаторов, как Егоров у него в кабинете были сотни, а то и тысячи. И через тридцать лет после распила комсомольской собственности он не станет никого «заказывать», а они что-либо ему отстегивать. Так, что Золотой не при делах. Насколько я проинформирован, сегодня нас послали сюда для того, чтобы мы снайпера нашли или у тебя другое задание было?

– Нет.

– Тогда работай по снайперу и корочки не свети. Эти убийства официально расследуют следственный комитет и полиция. Ты меня правильно понял, грузин с аэродромом на голове?

– Понял. Если найдем киллера, прокукарекаем, а если нет, скромно уйдем в тень.

– Не уйдем, а останемся в тени! Ты разницу в словах осознал?

– Да понял я всё, понял! Не было нас здесь, потому что начальство наше «висяки» не любит.

– Нет, Козырев, начальство у нас правильное. Оно киллеров не любит, которые бесконтрольно шляются по Москве со снайперскими винтовками, а не «висяки» и «палки» в отчетах. Мы должны найти убийцу и уничтожить, чтобы другим неповадно было в центре Москвы живых людей убивать. Так, что ищи музыканта Козырев, но не зацикливайся. Ствол могли пронести на чердак дворники, слесари, сантехники. Они все время что-то таскают в руках: трубы, палки, метлы… Короче, займись «понаехавшими» по-взрослому. Своего человека пристрой в управляющую компанию, пусть послушает, о чем там говорят. Я бы еще проверил съемные квартиры в соседних домах. Снайпер мог там переодеться и выйти на улицу другим человеком без виолончели.

– Киллеру проще уехать на машине, тем более что камер наблюдения в этих переулках нет.

– Ты же сам сказал, что автотранспортом полиция занимается, твое дело съемную квартиру найти, – повысил голос полковник. – А еще, музыкальные школы проверь, театры, Дома культуры. Там на фото могут узнать знаменитого на весь мир виолончелиста.

– Сделаю, – кивнул головой Козырев.

В этот момент раздался звонок мобильного. Полковник, определив номер, сказал в трубку: «Докладывай».

– В 11 часов 30 минут Егорову кто-то позвонил из Крыма. Разговор длился одну минуту, после чего Егоров отправил на обед охранника и водителя, а сам через черный ход покинул офис.

Барский открыл глаза. В палате никого не было. Из радиоточки мужской голос требовал запретить фильм «Матильда» и сослать на Соловки Учителя.

«Привидится же такое», – подумал больной и стал убеждать себя, что все это ему приснилось.

Но тут он увидел рядом с собой старшину НКВД Василия Пронина из киевской расстрельной команды. Чекист был в форме, с револьвером в руках и такой же молодой, как на фото из домашнего альбома.

– Их надо было расстрелять с коммунистической ненавистью в девяностом году прямо на Арбате, а теперь, поздно. Они расплодились. Их сотни тысяч! Царей прославляют. Вечно живого из Мавзолея вынести хотят, – заговорил газетными штампами старшина. – И ты вместо того, чтобы продолжить наше дело, в «инфарктную» палату залег.

– А что вы предлагаете? Стрелять в бывших комсомольцев, которые несут всякую чушь про царя и Матильду? – указал на радиоточку Барский.

– Мне нравится ход твоих мыслей. Тебе дать револьвер? – потянулся к кобуре чекист. – А может, автомат?

– Зачем мне автомат?! Сейчас не девяносто первый, на каждом столбе видеокамеры висят. Засекут моментально, – возразил Барский. – Да и шума много от него. Это тогда показуху любили устраивать из каждой ликвидации, а сейчас всё по-тихому. Яду добавили в суши, и отъехал клиент от инфаркта в иной мир.

– Логично, – быстро согласился старшина. – Бери снайперскую винтовку.

– Для снайперской винтовки настоящий снайпер нужен, а я не знаю, кто я такой и что делаю в Москве?

– Я помогу тебе! У моих клиентов память восстанавливалась за минуту до расстрела. В глаза! В глаза смотреть! Не отворачивайся! Я верну тебя в 37-й год прямо сейчас! – старшина поднял револьвер и направил его в сторону больного. – В отличие от Козлова я стреляю без промаха! И прицел у меня проверенный. Приговоренных к расстрелу, убивал с первого выстрела!

– А меня за что?! Я не знаю никакую Матильду. И балерин у меня никогда не было, – голосом драматического актера произнес больной. – И в убийстве царя не участвовал. Это было до революции. Меня тогда еще и в проекте не было. Ты понимаешь, я из другого времени. Я свое отстрелял в девяностых.

– Вот, ты и признался!

– В чем?

– В убийствах. А я все время голову ломал, кто же это «сейлемовских» бандитов-рэкетиров кладет пачками из автомата? Двадцать могил на почетном секторе «Абдала» твоих рук дело?

– Ты сюда еще «греков» добавь и «башмаков». Все крымские «висяки» на меня оформи и тогда «Героя Украины» тебе президент посмертно даст.

– Ты же сам только что признался, что свое отстрелял в девяностых, – старшина поднес к голове больного револьвер.

Барский не стал ждать выстрела, вырвал из руки иглу, по которой к нему в вену поступало лекарство из капельницы, и выскочил из палаты.

Оперативник ФСБ Козырев с полковником Морозовым работал вместе лет десять и уже привык к его «нелогичным» приказам и указаниям. Иногда Морозов попадал в цель, и тогда они получали благодарности и денежные премии, но последнее время фортуна отвернулась от полковника, он провалил несколько громких дел. Теперь ему грозила почетная отставка, а самому Козыреву – командировка в «солнечную» Сибирь, о чем уже не раз намекал генерал Суслов.

– Не хочешь в Москве работать, поедешь в Томск и останешься там до конца службы.

Козыреву уезжать из Москвы не хотелось. Он уже привык к столичной жизни с ее театрами, хоккеем и ледовыми дворцами, но и идея со съемной квартирой ему не понравилась.

– Ну, не станет снайпер светить себя рядом с покойником, – бормотал Козырев, осматривая близлежащие дома. – Это же стопроцентное палево. Да я бы после выстрела бежал отсюда сломя голову. В конце концов, угнал бы автомобиль и проехал на нем пару кварталов до станции метро или вокзала. А там, ищи-свищи среди тысяч пассажиров.

Идея со съемной квартирой Козыреву казалась глупостью. Но приказ, есть приказ. Вначале к поиску съемной квартиры он хотел подключить местного участкового, но потом отказался от этой затеи.

«Участковый сдавать ФСБ свой „дом свиданий“ не станет. Он наверняка знает всех, кто занимается почасовой сдачей квартир. Знает, но молчит, потому что каждый из них отстегивает полицейским долю с доходов».