Андрей Пучков - Тени холодного солнца

Наши деревенские, потом тела тех пятерых откопали, и каждому осиновый кол в сердце вбили. Это значит для того, чтобы они из могил не могли вставать. Моя тогдашняя подруга Милица ходила на это смотреть.

Рассказывала что один из покойников – молодой красавец-цыган в красной рубахе, перед тем как ему забили в грудь кол, вдруг ожил и открыл глаза. Открыл глаза и страшно так на всех посмотрел. Народ, в ужасе, от него шарахнулся, и начал разбегаться. Но потом несколько смельчаков вернулись и доделали дело. А цыгану тому не только кол в сердце вбили, но и отрубили лопатой голову. Вот такие тогда дела творились, батюшка. – Вздохнув Марта перекрестилась и замолчала.

– И что было дальше? – нетерпеливо спросил хозяин кабинета. Между тем, старуха, пользуясь возникшей паузой, налила и осушила ещё один бокал графского коньяка.

– А дальше, ваша милость, был сущий ужас. Люди запирались в своих домах ещё засветло, сидели за плотно занавешенными окнами и тряслись от страха. Все окна и двери домов кропили святой водой и развешивали повсюду чеснок. Знающие люди говорят, чеснока он боится.

Ещё один пожилой румын сюда приезжал. Старый граф Дитрих тогда повсюду людей искал что могли с этой напастью справиться. И хорошие деньги им платил. Так тот румын учил всех как домашнюю скотину от упырей защитить. Плёл он для этого какие-то длиннющие верёвки, и заговоры над ними читал. Говорил что если эти верёвки вокруг стойла, или там хлева обвить, то никакая нечисть войти не сможет. Ещё, помню про зубцы от бороны что-то говорил. Вроде тоже помогают. Только я думаю обычным мошенником тот румын был.

Также, устроили два крестных хода, в которых участвовало всё население нашей деревни. Многие люди из других деревень тоже присоединились. Длилось это бедствие больше двух месяцев, и унесло жизни шестнадцати человек. И это ещё не считая тех пяти цыган, убитых им в самом начале, и двух разносчиков товара исчезнувших без следа. Дедушка ваш по всему замку чеснока и распятий понавесил, святой водой все закоулки окропил, да ещё, в разных местах, какие-то тайные знаки начертил.

Но в этих смертях не только восставший упырь был виноват. Потом ещё страшнее вещи стали происходить: Некоторые из мертвецов, которых уже похоронили на кладбище, стали по ночам приходить к своим домам. Только это уже не люди были а упыри, вурдалаки. Ночью приходили они, становились под окнами, стучали в стёкла и просили своих родных впустить их.

Жалобно так просили. Если те им не отвечали то всё заканчивалось хорошо. Под утро мертвецы сами уходили в свои могилы. Но вот один раз, Михаэль Вёльте, местный крестьянин, с дуру впустил так свою жену, которую за три дня до этого, нашли мёртвой. Говорят, любил он её очень, вот за это и поплатился. Порешила она и самого Михаэля и двух малолетних детей, и всю кровь из них выпила.

И вот после этого случая решено было со всеми покойниками поступать так же как с теми цыганами. Протыкать их тела кольями, а некоторым мертвецам ещё и ноги связывали. Ну а спустя два месяца и четыре дня, убийства прекратились. Видно досыта этот дьявол христианской крови напился. Вот и угомонился наконец. И с портрета вашего он исчез.

– Значит, теперь он пришёл уже в четвёртый раз, за твою жизнь? – спросил граф после недолгого молчания. Старая Марта, между тем, снова осушила бокал.

– Я не боюсь его, Ваша милость, – ответила она, поморщившись. – Моя старая кровь его вряд ли привлечёт. Да и глупо в моём возрасте чего либо бояться. А вот ты, батюшка, напрасно дочь свою не отправил куда подальше. Ох напрасно! Смотри, загинет девка! – Граф только тяжело вздохнул.

– И что же, неужели никто с этим вампиром-носферату, не пытался покончить? – Задал вопрос граф, желая срочно сменить тему. То что дочь, наотрез, отказалась покидать замок, и теперь её жизнь находится в большой опасности, заставляла сердце графа буквально трепетать. – Неужели все просто прятались по своим домам, развешивали чеснок и ждали когда это чудовище насытится?

– А что им оставалось делать? С НИМ нельзя бороться обычному человеку, – заявила старая Марта. – Это могут делать только специальные люди, особо избранные и получившие благословение церкви. А без церковного благословения тут никак нельзя. Пустое дело. Вот только и оно не всегда помогает. Да и люди эти избранные часто не могут ничего сделать. Потому, как зло идущее от неупокоенных мертвецов очень страшное и древнее.

– А как быть с теми ожившими покойниками которые по ночам приходили пить кровь своих родных. Как я понимаю они стали вампирами после того как ОН их убил. Их что тоже нельзя уничтожить?

– Вот их-то убить, как раз, вполне возможно, – сказала Марта. – Страшны они только ночью, а днём лежат себе неподвижно в своих могилах и никого не трогают. Так, что при свете дня с ними и ребёнок справится. Совсем другое дело ОН. Люди сказывали что лежит на нём некое проклятье, и пока оно не исполнится, убить его невозможно.

– Ну а что было в последний его приход, при моём отце? – понизив голос спросил граф. Казалось, всем своим видом он излучал предельное внимание.

– Ох, – Марта вздохнула и провела своей сухой, морщинистой ладонью по глазам. – Всё тоже, ваша милость – ужас и смерть. В тот раз, первой его увидела Агнешка. Глупая она была, не верила ни во что. Даже смеялась над другими девушками, когда они чеснок вешали возле кровати, или страшные легенды рассказывали. Говорила что это всё глупости и детские сказки.

Только стала она внезапно слабеть. Ходила бледная вся, глаза у неё запали и аппетита лишилась напрочь. Мне она как-то пожаловалась что видит очень странные сны которые её сильно пугают. А о чём эти сны она не говорила. И вот на третий день после того как он появился на портрете, уже под утро, лежала Агнешка на своей кушетке и сильно стонала.

Девушки проснулись и хотели её разбудить, думали что ей кошмар снится. Но разбудить её не удалось, она лишь ещё сильнее застонала. И видят девушки что ворот Агнешкиной ночной рубашки перепачкан кровью. В испуге побежали они звать кастеляншу Магду. А та была умная женщина, сразу поняла что к чему сняла со стены икону Святого Георгия и кинулась в спальню девушек. Я тоже там была и всё видела. Заходим мы с двумя девушками в спальню, и видим- Агнешка по прежнему лежит и стонет, рука у неё свесилась вниз с кровати, а крови на её рубашке кажется ещё больше стало.

И тут входит Магда. Высоко подняв икону она подходит к Агнешкиной кровати и при этом громко читает молитву. Слов я не поняла, так- как из славянских языков только чешский знаю, а Магда она ведь из русин была. И видим… Боже мой! Прямо над телом несчастной девушки будто из воздуха возник человек. Он лежал прямо на Агнешке и пил её кровь из шеи. А как икону то поднесли, он аж передёрнулся весь, клыки свои оторвал от Агнешкиной шеи, глазищи горят словно пламя, а по подбородку кровь течёт.