Пол Янски - Укрываясь Тенью

«Куда мне теперь идти? – подумал Ладби и ответил сам себе. – Вперед, как и раньше. Только вперед».

С каждым шагом ветер только усиливался. Он шел, полуотвернувшись, вытянув одну руку вперед, будто двигая что-то перед собой. Шаги его становились всё медленнее. К`атор боялся, что скоро ему уже не хватит сил, чтобы идти дальше. Но наплывающие воспоминания давали ему энергию, и он делал новый шаг. Огромный темный лес отдалялся и делался меньше, пока не превратился сначала в пятно на горизонте, а потом и вовсе исчез. Теперь Он действительно остался один посреди пустоты, окруженной вихрем. Под ногами его тоже уже не было ни травы, ни камней, ни тени. И всё, чем Он сам стал сейчас, это стремление достичь своей последней цели. Упав на колени от усталости, Путник оперся на руки и так, по-собачьи, продвигался через режущее кожу лезвие воздуха. Слезы пеленой стояли в его глазах, поэтому он просто двигался, как и привык раньше, направляемый своим сердцем. Линия горизонта прочерчивалась ясно и четко. Это единственное, что путник мог разобрать. Еще чуть-чуть и Он уже сможет дотянуться и коснуться ее рукой.

Но вдруг всё стихло. Почти сбивший К`атора с ног ураган растворился в окружающем пространстве. Он почувствовал, как его рука неожиданно куда-то провалилась. Схватившись второй рукой крепко за землю, обессиленный и изможденный, он сел и вытер ладонями глаза. Перед ним всего в шаге чернела пропасть, уходящая вниз настолько глубоко, что дна ее нельзя было различить.

– Неужели это конец? – сказал он вслух, смотря вниз.

– Для тебя нет, – послышался за спиной знакомый голос.

Ладби закрыл глаза от сожаления.

– Где Дракон? – спросил он, не поворачиваясь.

– Ты еще не понял? Ты уже поверг его, – и, немного помолчав, добавила, – я знаю, тебе кое-что передали. Прочти.

Ошарашенный, Путник достал из оставшихся на его теле одеяний помятый конверт, вскрыл и стал вглядываться в почти забытые буквы на бумаге.

– О! – первый раз за прошедшее время удивленно воскликнул голос. – А это, видимо, для меня, – сказала Тень и подняла с земли выпавшие из конверта мелкие камушки, – ммм… мятные, – и положила их себе в рот. – Она знает, как я их люблю.

Не обращая на это внимания, он продолжал читать. Далеко запрятанные в память обрывки резали ножом его разум. Всё, что было когда-то в его руках и всё, что он этими руками уничтожил. Настоящая жизнь. Слезы стояли в его глазах, словно от ветра.

– Я могу что-то изменить? – с надеждой спросил Он.

– К сожалению, это мне не подвластно, – ответила она с заботой в голосе, – но за победу над своим Драконом ты заслужил награду.

Теперь ему всё стало ясно. Он сразил самого страшного чудовища в его жизни, которым был сам. Путник закрыл глаза, и крупные слезы скатились по щекам. Тень положила свою черную руку ему на плечо и сказала: «Пора». Игривый легкий ветерок поднялся из пропасти и принялся сдувать пыль с тела Ладби. Он улыбнулся, почуяв что-то. А пыль так и слетала, кружа вокруг него, образуя небольшой ее столп, закрывая Путника от взора. Пылевой вихрь оторвался от земли, приобретая форму конуса, сужающегося к низу. Ширясь и удлиняясь, он становился прозрачнее и прозрачнее, постепенно замедляясь. Пыль, уносимая им, шелестела всё тише. И вот, наконец, он растворился совсем. Лишь безбрежная пустота была неизменна.

Мгла покинула город, придя в него всего на несколько мгновений. На каменные стелы легли лучи утреннего солнца, подсвечивая короткие высеченные надписи на их поверхности. А среди них, полунаклонившись, стояла и о чем-то разговаривала с одним из столбов одинокая пожилая женщина, гладя рукой его пирамидальную вершину.

Возле черного каменного дома суетился старичок и поправлял истертую табличку на его фасаде. Время не пожалело ее, едва сохранив надпись. Казалось, что первая «К» отстояла от других двух слов. Но присмотревшись, можно было различить, что часть букв просто сделалась не так заметна, как остальные. И подойдя ближе, взору открывалось истинное значение.

Сегодня было тихо. Из трубы не валил черный дым. « Крем аторий к ладбища», как значилось на здании, замер, ожидая новых путников. Лишь кованые ворота поблескивали своими мрачными пиками, отделяя два мира друг от друга.

А там, где-то в городе, с восходом солнца в одном небольшом уютном доме раздался детский плач. Радостный плач новой жизни.

Задумывались ли вы когда-нибудь о других мирах? О полете к далеким звездам, оторваться от обыденности, оборвать все концы? Вдруг тот мир лучше и чище, вдруг там можно найти свое счастье или хотя бы покой? Неужели нет? Ну, хоть смотрели на эти огоньки в небе? Ах да, это скучно. Вот и никто тут не думал о таком. Всех всё устраивало. Ходили на работу с одинаковыми приветливыми улыбками. Делали на ней ровно то, что требуется. И возвращались обратно смотреть телевизор под ужин. Всё было по плану. Казалось, что скоро наука шагнет чуть-чуть вперед, и люди будут знать дату своей смерти, чтобы еще лучше распланировать жизнь. С детства его приучали встраиваться в систему. Говорить, что от него ждут. Приветливо улыбаться. Не конфликтовать. Желательно вообще проявлять поменьше эмоций при посторонних. Это нехорошо. Это неправильно. Вдруг что подумают о тебе. А это может повлиять на дальнейшую карьеру и вообще на всю жизнь. И тогда к чертям все планы.

– Фил, – заботливо говорили ему в детстве, – учись быть в системе. Это очень важно.

И со временем он научился. Вроде. Он старался не обращать на это внимание, не слушать свое нутро, а просто плыть по течению среди таких же, как он. Ходил на свою, ну, очень увлекательную работу. Это единственное, что отвлекало его от лезущих куда не следует мыслей.

Фил Лоун, как значилось на его бейджике, был обычным инженером среди миллионов других инженеров. Винтик в огромном механизме. Но этому винтику очень нравилось крутиться. Он находил в этом особое удовольствие. В мире победивших компьютерных технологий Фил был довольно значимым специалистом: ему поручили настраивать сгибание руки у человекоподобного робота. Всего процесса он не знал, да не особо и интересовался. Говорят, никто и не был в курсе полного цикла. Сборку роботов давно уже автоматизировали, люди лишь помогали настраивать их по своему подобию.

Они были уже повсюду: в магазине, на почте, в полиции, роботы-врачи, роботы-пожарные. На основании решений компьютеров судили людей, создавали законы и следили за их исполнением. Главный суперкомпьютер помогал правительству решать проблемы, решал, что показывать по новостям, какие передачи ставить в эфир. Лоун был лишь частью этой системы. Не он так решил, решили за него.