Анна Нова - Комедия масок

– Угу, – кивнула я.

– Я в душ, – он швырнул одежду на стул и отправился в ванную.

– Тейт?

– М? – он обернулся ко мне.

– Я тебя люблю.

– Я тебя тоже люблю, совушка.

Он был таким красивым, когда улыбался. Я скажу ужасно банальную вещь: когда человек улыбается искренне, он будто светится изнутри. Тейт был весь словно соткан из света.

Какая же у меня удивительная жизнь… Как я буду по ней скучать.

Эта мысль пронзила меня настолько внезапно, что я ощутила боль в сердце. Ойкнув, легла на кровать и закрыла глаза.

Чушь какая!

Я покрепче вцепилась в одеяло, словно оно могло спасти меня от всех ужасов мира. Постепенно я проваливалась в сон.

Засыпать в любом месте и в любое время было, пожалуй, самым сильным моим талантом.

Поезд отправлялся с вокзала Кингс-Кросс.

Когда я впервые увидела площадь перед вокзалом Кингс-Кросс и Сейнт-Пэнкрас, я живо представила, как Джоан Роулинг могла прийти в голову идея о Гарри Поттере. Невозможно жить в Лондоне и не придумывать сказки. Невозможно увидеть Англию и остаться равнодушным.

Неоготический Сейнт-Пэнкрас напоминал замок из красного кирпича. Мимо него можно было передвигаться, исключительно задрав голову вверх, чтобы иметь возможность рассмотреть все детали фасада. Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к этому городу и смотреть на него глазами типичного лондонца. Я навсегда останусь туристкой, приходящей в восторг от красивых домов, памятников и садов.

Тейт вырос здесь и зачастую принимал свой город как данность. Ворчал из-за переменчивой погоды, пробок, толп туристов. Но я знаю: каждый раз, когда мы гуляли вместе, Лондон открывался ему с новых сторон. Я помогала ему увидеть то, чего он раньше не замечал. Так обыденность превращалась в сказку – и мы создавали ее своими силами.

Мы поженились, когда мне было двадцать, а ему – двадцать три. Родители сочли это очень необдуманным решением. Но знаете, как бывает – иногда встречаешь человека и понимаешь, что будешь с ним. Просто будешь. И неважно, сколько испытаний перед этим вам предстоит пройти.

Мы пили кофе, с улыбкой поглядывая на туристов рядом с памятником на платформе 9 и ¾. К тележке с чемоданами и совой выстроилась целая очередь: всем хотелось сфотографироваться на память. Кофе был вкусным, Тейт обнимал меня за плечи, а я смотрела на свою исполнившуюся детскую мечту. Мысли о злополучной фотографии я задвинула в самые отдаленные уголки своей памяти. Спрятала в коробочку, закрыла на ключ и похоронила где-то между воспоминаниями о школьных годах и воспалении легких, которое чуть не свело меня в могилу. Я так мастерски убедила себя в том, что ничего не было… ничего не случилось, нам просто показалось.

Тейт тоже не поднимал тему загадочной фотографии, но я чувствовала – он провел какие-то исследования и составил свое мнение на этот счет. А, плевать. Потом спрошу.

Мы взяли с собой минимум вещей; большую часть багажа занимала техника. Я проверила телефон. Пришло сообщение от Лорны.

«Я в магазине, у нас тут аншлаг! Спасибо, солнце! Удачной вам поездки».

Я улыбнулась. Аншлаг, неудивительно. Кто пройдет мимо высокой девушки с ярко-розовыми волосами, одетой в лучших традициях уличной моды? Готова поспорить, что все посетители, заходившие в магазин, не могли уйти без покупки.

Через полчаса началась посадка на поезд. Тейт проводил меня до вагона. Мы долго целовались, стоя на платформе. Никак не могли расстаться.

– Ну, не скучай там без меня, – он подмигнул на прощание.

– Да уж конечно. У меня полно недосмотренных фильмов.

– Лично я собираюсь выспаться, – заявил Тейт.

– Унылость какая, – я пихнула его в бок, – да кому вообще нужен сон?

Тейт показал мне язык и, закинув рюкзак на плечо, зашагал к своему вагону.

Я села на место у окна, запихнула рюкзак под сиденье и включила музыку. Устроилась поудобнее.

Ну что ж, Эдинбург.

Странно, но мне совсем не хотелось туда ехать. Хотелось только одного – отмотать этот день назад и не соглашаться на съемку в Нилс Ярде. Вообще вычеркнуть эти события из памяти.

Удивительное дело – я так любила читать мистические истории. Но когда нечто подобное случилось со мной, я решила просто сделать вид, что все в порядке. Ничего не произошло, и жизнь идет своим чередом.

Скоро я буду в Эдинбурге!

Эта мысль не вызывала воодушевления. Вообще никакого.

В глубине души я уже понимала: что-то изменилось, и прошлая я вдруг разлетелась на осколки.

Я проснулся от головной боли: жаркой, пульсирующей в висках и совершенно чудовищной. Застонав, высунул руку из-под одеяла и зашарил по простыне в поисках мобильного телефона. Мутным взглядом уставился на экран, пытаясь понять, где я и сколько же сейчас времени. Цифры предательски расплывались. Я сфокусировал зрение и наконец смог различить время и дату.

17 сентября, четверг, 10:03.

Десять пропущенных вызовов.

Меня затошнило. Это немного напоминало жесточайшее похмелье. Но только немного. Головная боль отступала на время, а потом разгоралась с новой силой, ввинчиваясь в мои виски раскаленными шурупами.

После подключения к «Виатору» так бывало всегда.

Настойчивый шум пробивался сквозь тишину комнаты, разрывая мой мозг на сотни ярких кусочков головоломки. И собирая заново.

В дверь звонили.

Да какого черта!

Героическим усилием воли я заставил себя откинуть одеяло и упасть с кровати в студеный холод спальни. Обогреватель сломался, а отопление в старом доме, как всегда, барахлило. Температура здесь была немногим выше, чем на улице.

Я бросил взгляд в окно: серое небо, рыхлое, словно легкие курильщика, сочилось дождем. Он размывал очертания домов, превращая мир в смазанный карандашный набросок. Воздух был сырой и прогорклый. Запах мокрой брусчатки, плесени и разлитого бензина смешивался с ароматом свежих булочек из пекарни и сквозь открытую форточку проникал в комнату.

Меня трясло. Дрожащими руками я снял со спинки кресла растянутый свитер, надел поверх футболки.

Путешествие к входной двери было долгим, очень долгим, несмотря на небольшое расстояние до прихожей. По пути меня пару раз чуть не вывернуло наизнанку.

– Мистер Эридан, полиция Эдинбурга! – в мою квартиру уже откровенно ломились.

Я открыл дверь и едва не упал на седовласого детектива.

– Сэр, мы пришли задать пару вопросов о Ванессе Уайт, – скороговоркой начал он, но осекся. – Сэр, с вами все в порядке? – голос констебля доносился издалека.

– Да все шикарно, – прохрипел я. Я смотрел сквозь него и видел гранитные блоки стены, покрытые плесенью. Древние камни истекали кровью. По ним ползали отвратительные черно-зеленые многоножки, с лоснящимися, тускло блестевшими спинами и длинными раздвоенными хвостами. Другой мир проступал через привычную реальность, проявлялся, как сделанная на «Полароид» фотография.