Катрин Бенкендорф - Впусти ветер

– Родителям я ничего не скажу, можешь спать спокойно. – это были последние слова Мэри. Затем она, по привычке не дожидаясь ответа, развернулась и ушла. С тех пор они с сестрой не виделись.

__________

Я встретился с Мэри спустя пару дней.

– Я уезжаю.

– Как, опять? Куда?

– Не знаю.

– Я так и думал.

Молчание.

– Меня с собой возьмешь? – глупо, но я надеялся каждый раз, что она скажет: «Да».

– Ты же знаешь. Это путешествие для одного.

– Знаю. Просто все жду, когда же в этом путешествие найдется место для второго.

Она улыбнулась. «Не грусти, все будет хорошо».

«Да, я знаю».

Она обняла меня так, что я почувствовал, как бьется её сердце. «Остановись мгновенье, ты прекрасно!» – прокричал бы я, если бы находился на месте Фауста. Но мы были, увы, не в поэме Гете, и то мгновенье ускользнуло от меня безвозвратно.

И вот – я снова без Мэри.

Я устал жить без неё, и это мое постоянное состояние.

***

Я рухнул обратно на диван и погрузился в мысли. Моя память стала нещадно прокручивать в голове один и тот же злополучный день, с которого-то и началось мое падение.

__________

Воскресный вечер. Январь. За окном тихо падает снег.

– Знаешь, последний месяц мне снится все один и тот же сон, – за чашкой чая после ужина заговорила она, мы тогда жили вместе и встречались уже больше года, – как будто я бегу и попадаю в жуткий лабиринт из комнат. Везде, куда бы я не побежала – тупик. В безумном отчаянии я разбиваю стекла, прыгаю, когда со второго, когда с третьего этажа – и бегу, что есть мочи. Перелезаю через высокий железный забор – и оказываюсь снова в тупике. Очередное помещение, тупик. Я снова разбиваю стекла – и так, пока не проснусь.

– Что, каждый день снится?

– Почти.

– А чего раньше не говорила?

– Думала, пройдет.

– А от кого бежишь?

Она пожала плечами.

– Не знаю, что-то ищу как будто.

Я догадывался, к чему она ведет. Уже давно у нас не ладились отношения. И что делать не знала ни она, ни я. Единственное, чего я боялся, это того, что она меня разлюбила.

А на следующее утро, пока я был на работе, она собрала все свои вещи и уехала.

– Прости, я так больше не могу. – сухо говорил какой-то совершенно незнакомый мне голос в трубке телефона.

– Скажи хотя бы – любишь?

– Уже не знаю. – все так же беспристрастно выпалила она.

– А любила?

– Любила.

__________

После этого я не видел Мэри больше полугода. А когда она объявилась, я предложил ей остаться просто хорошими друзьями. Тогда это вовсе не казалось мне банальным – это был мой последний шанс остаться на плаву. Она согласилась, чуть помешкав. И я тому был рад несказанно. Лишь бы видеть ее, хоть изредка, дышать ей, чувствовать ее тепло…

***

Город снова опустел.

Хотя люди по-прежнему каждый день вставали и шли на работу, заполняя своими телами пространство мертвого города, бессмысленность происходящего порождала во мне ощущение иллюзорности, будто я всего лишь прохаживаюсь по длинным рядам выставки какого-то малоизвестного художника, просматривая картины из несуществующего настоящего.

Без Мэри город был пустым.

Без Мэри я был пустым.

День сменяла ночь, за ночью приходил день. Из дома я шел на работу, с работы – домой. Говорят, самое темное время бывает – перед рассветом. Но мой рассвет, похоже, просто засосала затянувшаяся ночь.

__________

Наша жизнь находится только в наших руках. Но когда из неё пропадает смысл, она теряет всякую ценность, и мы просто выбрасываем её, как ненужный хлам, отдаваясь всецело на волю случая. А потом кто-то, прогуливаясь, находит эту выброшенную жизнь, подбирает и разгребает скопившейся внутри мусор. Часами рассматривает её, оценивая ущерб, нанесенный временем, будто продавец антиквариата, и, в конце концов, решает забрать себе. Надо понимать, что подобрать осиротевшую жизнь может кто угодно: большинство захочет её использовать в своих корыстных целях, и только единицы попробуют вернуть жизнь своему хозяину.

Я до сих пор толком не разобрался, какие цели по-настоящему преследовала Энн, позвонив мне тем субботним вечером. Я, как обычно, отлеживался после пятничного кутежа. Пьянки к тому времени стали моим обычным ритуалом, позволявшим хоть на немного забыться и не думать о Мэри. Похмелье с каждым разом было все сильнее, но несмотря на это, пить я не переставал, и даже не убавлял дозы. Мне было все равно: на себя, на свою жизнь.

И вот, когда я был уже в пограничном состоянии между сном и реальностью, раздался телефонный звонок, будто дрелью сверливший мою голову.

– Макс, это Энн, сестра Мэри, помнишь такую?

С трудом разобрав смысл слов и выдержав многозначительную паузу, в течении которой Энн могло показаться, что я вспоминаю, кто же она такая (хотя все, что касалось даже косвенно Мэри, я знал отлично), я ответил:

– Да, Энн, привет, конечно помню. Как дела?

– Ты прости, что тебе звоню. Я не помешала? – полностью проигнорировав мой вопрос, выпалила она, как будто полдня готовила эту речь и теперь просто читала её с бумажки.

– Нет, я не занят.

– Тут такое дело… В общем, лучше не по телефону. Можно я к тебе приеду сейчас?

Я глянул на часы. Шел десятый час. Не лучшее время для посещения холостого мужчины приличной девушкой. Но я тут же вспомнил последний инцидент, вязаный с её работой, и понятие «приличной» потеряло былую важность.

– Ну приезжай, а что… – «случилось», хотел я поинтересоваться, но Энн меня перебила.

– Спасибо тебе большое, я уже еду! Все объясню при встрече.

__________

Пока Энн добиралась до меня, я привел себя и квартиру в порядок: почистил зубы, умылся, причесался, оделся поприличнее, вымыл накопившуюся грязную посуду, убрал раскиданные вещи в стиральную машину, выбросил пустые жестяные банки из-под пива и с чистой совестью, лег опять на диван. Энн все не было. Стрелки часов показывала уже четверть одиннадцатого. «Откуда она едет интересно», подумал я и стал вспоминать, где живут родители Мэри, хотя вряд ли Энн жила с ними, мне просто надо было о чем-то подумать, чтобы не уснуть.

Я совершенно не представлял, что могло случиться у Энн, с которой мы и виделись-то всего раз, чтобы она вдруг выразила намерение приехать ко мне, да еще и так поздно. Наконец, где-то в половине одиннадцатого, прервав мои бессмысленные блуждания мыслей, в дверь раздался звонок.

__________

Энн оказалась, как мне и помнилось, очень миловидной девушкой, правда, напрочь лишенной сходства с сестрой. Я бы даже сказал – она была полным антиподом Мэри: небольшой рост, темные волосы, карие глаза.

– Привет, еще раз прости, что так поздно. – тихо и по-свойски поздоровалась она, как будто мы были давними приятелями, и стала стягивать с себя пальто. Тут-то я только и заметил, что она была подвыпившая. «Только этого не хватало!», подумал я, не понаслышке зная о сложностях совладения с пьяными женщинами, но выгонять её в таком состоянии среди ночи тоже было нельзя.