Фаина Фанни - Дом с гаражом и садом

Этот дом мы с мужем купили¸ потому что он нам понравился , и он недорого стоил. Дом был кирпичный , одноэтажный, с чердаком. В нём было шесть комнат; пять отапливаемых и одна летняя, скорее напоминающая закрытую веранду. Возле дома были небольшие постройки, гараж и сад , он же огород. Мы были очень рады, что смогли купить его. Но вскоре после покупки мы узнали от соседей, почему он нам так дёшево достался. Примерно за полгода до продажи там произошло жестокое убийство. Брат хозяина этого дома зарезал своего приятеля. Состоялся суд, и преступник был осуждён.

Удивительно, но мы с мужем не почувствовали тёмной тени, лежащей на этом доме. Мы были очень счастливы и ничего не боялись. И даже эта неприятная новость не заставила нас сожалеть о покупке. Мы очень любили друг друга, и весь мир переливался для нас радужными красками.

Дом стоял на окраине маленького провинциального городка, в центре России, недалеко от Москвы.. Дали знать о себе крестьянские корни моего мужа, и он занялся хозяйством. Что-то сажал , что-то поливал , а мне нравилось всё , что он делал, потому что я любила его. Вернее корни его были не крестьянские, а казачьи, но его тянуло к земле. Мы поддерживали отношения с соседями, но держали дистанцию, потому что мы отличались от них. Мы не были лучше или хуже, просто, были другие, как два стрижа в стае скворцов.

Так мы безмятежно прожили в доме около трёх лет. Это было безоблачное, счастливое время. Но в один из тёплых осенних дней мой муж исчез. Мобильник его лежал на тумбочке, все его вещи висели в шкафу, документы лежали в сейфике. Всё осталось на своих местах, но его не стало. Я до сих пор не знаю где он. Не знаю, жив он или умер, он просто исчез. И я осталась в этом доме одна.

Сначала я пыталась жить так же, как жила до исчезновения мужа, но потом поняла , что это невозможно. Какая-то часть моей жизни исчезла вместе с мужем. Мне было неинтересно поливать и полоть растения в саду, неинтересно готовить обеды и ужины. Я ела на скорую руку, много читала и много спала. Денег у меня было достаточно. Почти все наши общие деньги лежали на моей банковской карте, и мне, при моём скромном образе жизни, их должно было хватить надолго. Горе от потери мужа было велико, я даже не могла плакать. Я просто впала в какое-то состояние, напоминающее анабиоз. Я знала абсолютно точно, что муж никогда бы не бросил меня, значит, его уже не было в живых. Но эта мысль меня ужасала, и я старалась вообще ничего не думать, для того, чтобы остаться в здравом уме.

Так, в каком-то мутном, сером тумане прошёл первый год моей одинокой жизни, а потом ещё один и ещё один. Боль ушла глубоко, глубоко, так глубоко, что казалось её и нет больше, и мне захотелось вернуться к нормальной жизни. Но что такое нормальная жизнь, я точно не знала, да и до сих пор не знаю.

В один осенний дождливый вечер, это было в октябре, я поняла, что хочу жить и хочу быть счастливой. За последние три года у меня не было ни одного контакта с мужчиной. Я никого не хотела видеть . В октябре я влюбилась. Это произошло молниеносно, за пять минут. Я увидела его и сразу поняла, что я люблю его уже тысячу лет. Почему так произошло , я не могу объяснить. Вскоре он переехал ко мне.

Я не могу сказать, чтобы секс с ним мне доставлял бы немыслимое удовольствие, но мне хотелось секса только с ним и ни с кем другим . Я могла смотреть на него часами, слушать его часами, вдыхать его часами. Я полюбила его. Не знаю, любил ли он меня. Скорее всего, нет, но что-то мешало ему сказать, что он меня не любит и уйти от меня. Он остался рядом со мной . У него было, экзотическое для России, имя, его звали Сана. В нём текла кровь французская и арабская, эта смесь бурлила в венах, но внешне он всегда оставался спокоен потому, что считал проявление каких-либо чувств слабостью.

Я очень любила проснуться рано утром и лежать, разглядывая его. Он был красив. Белая кожа, пластичное тело, волосы , иногда вдруг отливающие густо-коричнево-красным, французская утончённость и что-то древнее, финикийское, он был из страны, на территории которой, прежде располагалась Финикия, всё это вместе переплелось, и получился мужчина, который с лёгкостью мог соблазнить почти любую женщину. На его родине шла жестокая война. Таких , как он, убивали без пощады, потому что он не был мусульманином. Он принадлежал к какому-то странному ответвлению, которое почитало и Христа и Пророка Мухаммеда одновременно(некоторые историки считают, что последователи этого течения являются потомками крестоносцев), таких убивали, как предателей Ислама. А он просто хотел жить. Да он и не был набожен, но он был осторожен в высказываниях по поводу веры и своей, и чужой. К моей вере в Бога он относился с уважением.

Родители его в своё время были богаты, но война разорила их. Он, привыкший к комфорту и даже роскоши, безропотно переносил неудобства нашего скромного дома. Единственное, в чём он не мог себе отказать, это хороший кофе, хорошие сигареты и хороший виски. Деньги не были для него проблемой. Иногда он ездил в Москву к своим друзьям, выполнял легальную, честную работу ( он знал несколько языков: арабский, русский, английский и даже немного шведский и финский, был очень коммуникабелен), и те платили ему, неплохие по российским меркам, деньги. Когда он уезжал, а это случалось примерно раз в один или два месяца, я очень скучала по нему. Он был солнечным лучом в моей серой жизни. Он источал счастье. Так фонтан в жарком, южном городе источает прохладу и собирает вокруг себя людей.

Когда он возвращался, я бывала на седьмом небе от счастья. Мне даже секса не было нужно, достаточно было сидеть в гостиной, на ковре, у его ног, когда он смотрел телевизор. Я обнимала его колени, и мир превращался для меня в счастливую сказку. Он тоже, по-своему любил меня…, но, увы, по-своему.

Это случилось в один из его отъездов. В доме был погреб. Я хранила в нём небольшие запасы: немного картофеля, банки с вишнёвым и красно-смородиновым компотом, различные маринады. Погреб был аккуратный. Внутри было всегда чисто и прохладно. В тот вечер, готовясь к приезду Саны, я спустилась в погреб, чтобы достать баночку малинового варенья, которое он любил. В углу стояли пустые деревянные ящики для картофеля , поставленные друг на друга. Я решила переставить их, потому что они мешали мне. Когда я их убрала, то с удивлением обнаружила за ними маленькую дверцу, которую я прежде не замечала. Она легко открылась и я, взяв с полки электрический фонарик, решила посмотреть, что там, за дверцей. Первые два метра я шла, сильно согнувшись, но потом смогла встать почти в полный рост. Я оказалась в небольшом помещении.