Михаил Бурляш - Личная жизнь олигарха

– Превращение негра? – я готова слушать его, разинув рот.

– Да, он вызывал на сцену своего чернокожего помощника и гримировал его лицо, шею, руки, превращая в белого. Надевал на него синий сюртук со звёздами, серый цилиндр с красно-белой лентой и приклеивал клинообразную бородку. Загримированный помощник, сильно смахивающий на дядю Сэма, подходил к рампе, резко сдергивал с себя цилиндр и бороду и оказывался самим Лафайетом!

– Ничего себе! – пищу я от восторга, живо представляя всё, что описывает Дмитрий, – но как?!

– Секрет Лафайета достаточно прост, – говорит довольный произведённым эффектом Дмитрий и добавляет, понизив голос, – я и сам им иногда пользуюсь, Виктория. Но это большая тайна!

Я замолкаю, не вполне уверенная, что могу продолжать расспросы об изнанке всех этих превращений, и Дмитрий меняет тему:

– Ну, так что? Как называется этот парк, ставший свидетелем стольких чудес? Знаете?

Я зависаю, лихорадочно перебирая в голове известные мне названия московских парков. Парк Горького? О, ужас, кроме названия этой музыкальной группы мне ничего не приходит в голову!

– Виктория? Почему Вы замолчали? Вам скучно со мной?

– Нет-нет, – быстро отвечаю я, – совсем не скучно.

– Ну, вот и угадали, это Нескучный сад!

Мы переглядываемся и, не сговариваясь, начинаем смеяться.

– Так это здесь снимают «Что? Где? Когда?», – наконец-то припоминаю я. – Вы знаете столько интересного, Дмитрий, может, расскажете, почему он так называется?

– Обязательно расскажу, но чуть позже. Мы приехали.

За увлекательной болтовнёй я совсем не заметила, как мы припарковались у высокого светлого здания, украшенного целой кучей неоновых вывесок. Похоже, это какой-то отель. Дмитрий выходит из машины, открывает дверь с моей стороны и помогает мне выйти из машины. Да уж, от немца такой галантности не дождёшься! Из второй машины выходит крепкий спортивный юноша с приятным славянским лицом и садится в наш джип, занимая место водителя, ещё тёплое после ягодиц Дмитрия. Поймав себя на этой мысли, я отчаянно краснею. Ну, что за глупости лезут мне в голову!

Дмитрий сгибает левую руку, и я неуверенно кладу пальцы на его локоть. На нём рыжий замшевый пиджак, прикасаться к которому нереально приятно. А, может дело вовсе не в пиджаке?

Мы входим в отель и идём по длинному коридору к лифтам, один из которых за несколько мгновений поднимает нас на двадцатый этаж. Со слегка кружащейся от скоростного подъёма головой я вхожу вслед за Дмитрием в шикарно обставленный длинный коридор, драпированный в красно-черные тона. Вдоль стен стоят дивные белые диванчики в стиле барокко (а может и рококо – вечно я их путаю!) На одном из них сидит элегантная блондинка в изумрудной шёлковой блузе с поразительно знакомым лицом и курит тонкую сигарету через изящный золотистый мундштук…

– О, Дима, рада тебя видеть! – она подаёт моему спутнику длинную руку в полупрозрачной перчатке. Глядя на эту вызывающую изящность, я не могу думать ни о чём, кроме того, что на мне обычные джинсы и совершенно обычная синяя блузка в белую полоску, делающая меня похожей на морячку. И весь этот тряпичный минимализм прикрыт дутым синим пуховиком, далёким от элегантности, но зато тёплым.

Дмитрий пожимает её руку в перчатке и говорит с теплом в голосе:

– Привет, Лайма, ты сегодня просто обворожительна. Как и всегда, впрочем. Познакомься с моей спутницей. Это Виктория. Виктория, это Лайма.

Я улыбаюсь и выдавливаю из себя «добрый вечер». Меня охватывает неловкость и напряжение. К счастью мы не задерживаемся рядом с мисс Изящество с именем лимона и идём дальше. Всего несколько шагов – и мы оказывается в красивом необычном ресторане со стеклянной стеной, за которой как на ладони лежит вся Москва. Я ахаю от открывающегося вида, не в силах сдержать восторг.

– Думаю, если заказать любимое шампанское Джеймса Бонда, оно идеально подчеркнёт Ваши эмоции, Виктория, – улыбается Дмитрий и говорит возникшему из ниоткуда официанту:

– Бутылку «Bollinger Grande Année», пожалуйста. Слегка охлаждённую.

– Вы тут завсегдатай, Дмитрий? – спрашиваю я, не в силах оторвать взгляд от города за стеклом.

– Не то чтобы завсегдатай, Виктория, так, бываю иногда, – Дмитрий отодвигает изящный стул от столика на двоих, и я снова отмечаю про себя его галантность, которую раньше видела разве что в кино.

Немецкие мужчины далеки от обходительности. Открыть женщине дверь, пропустить даму вперёд, отодвинуть стул – это всё не про них. А уж заплатить за совместный ужин!.. Такого в моей жизни не было ни разу. Хотя нет, вру, был один случай. За моей подругой Соней одно время ухаживал немец, финансист из коммерческого банка. Совершенно «упакованный», как говорят в России. Так вот, однажды он пригласил её в ресторан. Соня так увлеклась аппетитным меню, что заказала несколько дорогих блюд сразу, что-то вроде черепашьего супа и лобстеров. На что немец, строго поджав губы, сказал: "Я не заплачу за это, пока ты всё не съешь".

Вспомнив эту историю, я тайком бросаю взгляд на Дмитрия, который лениво листает красочное меню, и решаю заказать что-нибудь подешевле. Опускаю глаза в список блюд и ужасаюсь – самый дешёвый салатик стоит около двадцати евро!

– Что-нибудь выбрали, Виктория? – словно подслушав мои мысли, спрашивает сидящий напротив олигарх.

– Честно говоря, тут всё такое экзотическое, даже не знаю, на чём остановиться… Может, сами выберете что-нибудь для меня? Как завсегдатай, – я пытаюсь скрыть замешательство улыбкой, и Дмитрий улыбается в ответ.

– Хорошо, Виктория, так и сделаем…

Подходит официант с бутылкой шампанского и другой с серебристым ведёрком на подставке. Дмитрий быстро делает заказ и отпускает официантов, показывая им жестом, что сам откроет шампанское. Это необычно. Дмитрий так ловко и уверенно открывает бутылку, что я не могу оторвать глаз. Шампанское прохладное и терпкое; язык слегка пощипывает, а голова кружится. Как-то незаметно мы с Дмитрием переходим на «ты». Он прекрасный рассказчик, и слушать его – удовольствие. Рассказывая, он иногда жестикулирует, и, кажется, что его пластичные пальцы ткут какое-то невидимое полотно.

– Ну, а теперь можно и про Нескучный сад. Вика, ты видела когда-нибудь живые скульптуры?

– Живые скульптуры? – загипнотизированная его пальцами, я не сразу соображаю, о чём он спрашивает. – Конечно, видела, у нас во Франкфурте их много. Особенно в центре по выходным. Студенты обычно наряжаются и так подрабатывают…

– А откуда эта забавная традиция пошла, знаешь?

– Мне кажется, из Италии или Испании. Я где-то читала, что мимы, загримированные под памятники, впервые появились в Барселоне. Кажется, лет тридцать-сорок назад.