Андрей Грамин - Суженый смерти

Игорь Борисович хранил молчание все время, пока накрывали на стол, и лишь отпустив прислугу и приказав не беспокоить ни под каким предлогом, он нарушил паузу в разговоре.

– Теперь нам никто не мешает, – он взял в руки кофе. – Это бразильский, настоящий. Мой повар готовит его по всем правилам на песке.

– Я оценил, – Александр кивнул. – Хорош. Так в чем суть дела? Вы меня заинтриговали, если честно.

– Дело деликатное, никому из своего окружения я его поручить не могу. Само собой и от вас потребую молчания, гробового молчания. Я не думаю вам угрожать, но…

– Перестаньте, меня еще в детстве отучили бояться. Семеныч правильно сказал, я умею молчать.

– Отлично. Эм-м… молодой человек, вы верите в случайности?

– Случайности не случайны, – Александр прищурил глаза. – Говорят, это псевдоним Бога, когда он не хочет своим настоящим именем подписываться.

– Не так я начал. Вы верите во что-то невозможное, в сверхъестественное? – Игорь Борисович явно терялся, и не мог придумать, как изложить суть проблемы.

– Верю. Сталкивался, – Александр решил помочь. – Вы можете смело говорить, я не собираюсь ставить ваши слова под сомнение.

– Это долгая история… Ладно, начну сначала и постараюсь быть краток, – он потер переносицу, и внимательно смерив взглядом Александра, выпалил: – Я любил за всю жизнь только раз, одну девушку, которую видел всего лишь однажды!

Свечкин подавился кофе, настолько неожиданным было признание этого строгого и казалось непробиваемого человека. Если бы тот сказал, что видел вампира или же пил водку с лешим, Александр удивился бы куда меньше. Но Свечкин промолчал, и лишь его расширенные глаза выдавали заинтересованность и любопытство.

– Вы чем-то удивлены? – спросил Игорь Борисович.

– Только неожиданностью фразы. Вы подготавливаете меня услышать нечто сверхъестественное, а говорите о любви… – Александр отставил чашку.

– Любовь всегда сверхъестественна. Это было вступление. Вы дальше поймете, о чем я веду речь. Итак, эту девушку звали Марья, и видел я ее только раз за всю жизнь. Закончив институт по профилю геодезии, я был направлен в Среднюю Азию для разработки недавно найденных залежей полезных ископаемых. Я ехал в поезде в город Бишкек, столицу Киргизской ССР, чтобы дальше, через Балыкчи попасть в Иссык-кульскую область. Советская власть в те годы активно искала полезные ископаемые, в частности залежи руд драгоценных металлов, но только в 78-м открыли месторождение Кумтор, крупнейшее месторождение золотосодержащих руд в Киргизии…. Я что-то далеко в дебри забрался, – опомнился хозяин дома. – В старости нам только и остаются воспоминания. Вы никогда не ездили в поездах того времени, и в этом ваше счастье. Сейчас тоже в большинстве поездов нет кондиционеров, такое же плохое обслуживание, и остановки не там где надо, но чего не отнять у российских железных дорог – так это компания. Вы когда-нибудь ездили в плацкарте?

– Конечно. Не часто, но приходилось, – Александр понял, что рассказ затянется надолго, но не возражал. Ему всегда было интересно узнавать чужие судьбы.

– Плацкарт в Азии, это что-то вроде базара, публика та же, только никто ничего не продает. Кто-то с детьми, кто-то с неподъемными тюками. Одним словом, табор. Я всегда попадал в такие вагоны, где было мало места даже посидеть, не то что поспать, но в тот раз не было никого. Вообще никого, даже проводница забывала приходить, и я искал ее, чтобы попросить чай. Мне было одиноко, вы даже не поверите как.

– Можете со мной на ты, мне даже проще будет от этого, – Свечкин начал увлекаться рассказом.

– Хорошо. Сам предложил, – Игорь Борисович кивнул. – Так вот, я страдал от одиночества, мне казалось, весь мир вымер. Я пил водку, играл на гитаре. В общем, я ехал в унынии, наверное, весь день. Я незаметно уснул, а когда проснулся, был уже вечер. Солнце давно село, и настроение стало только хуже. И ты не поверишь, когда отчаяние достигло своего пика, на каком-то полустанке в вагон зашла она. Прошло уже сорок лет, но я помню все как сейчас. Высокая, стройная, с гривой пышных черных волос, и необычайно красивая. Сама грация и соблазн. В тот момент, когда она села недалеко от меня, мне показалось, что время остановило свой бег, и вселенная дышит вместе с нами. Девушка улыбнулась, заметив, как я на нее смотрю.

– Игорь Борисович, извините, что отвлекаю, – раздался за их спинами голос охранника, – Вероника Дмитриевна не может до вас дозвониться…

– Я сказал, чтобы меня не беспокоили, – тон стал стальным, глаза похолодели и заиграли сдерживаемой яростью. – Вам что-то неясно?!

– Никак нет! – вытянулся по струнке охранник. – Разрешите идти?

– Идите.

Свечкин поразился, как за доли секунды поменялся человек, сидящий перед ним. Разгон от стареющего романтика до хозяина жизни был впечатляющим, даже для много чего повидавшего Александра.

– На чем я?.. – сам себе задал вопрос Игорь Борисович, когда охранник исчез за поворотом коридора. Его глаза устало прищурились, и из них исчез весь сдерживаемый огонь. Перед Свечкиным снова оказался стареющий романтик, травящий байки о своей молодости. – Ах, да. Она улыбнулась. Я понимаю, почему. Я был хорош собой, можешь мне поверить. Всю молодость в спорте, подтянутый, стильно одетый парень из столицы, я знал, что нравлюсь женскому полу. В принципе, с тех пор мало что поменялось. Сейчас у меня баб не меньше, но я теперь богат, а тогда это было чистосердечно, яростно и не наиграно. Это было чудесно.

Он снова ушел в себя. Свечкин подумал, что хозяин дорогого коттеджа, скорее всего даже рад поговорить о чем-то личном с малознакомым человеком, так как никогда не позволит себе подобного со своими подчиненными, ну а друзей с годами у богатых людей не остается.

– Она улыбнулась, я подошел и представился. Она сказала, ее зовут Марья. Я спросил, что такая красивая девушка может делать в таком богом забытом месте, а она рассмеялась, сказав, мол, я еще не видел по-настоящему глухих мест, но так и не ответила прямо. Тогда я выдвинул теорию, что она едет в гости к мужу или парню, который трудится геологом. В общем, нес обычную чушь, чтобы узнать ее поближе. Даже не так. Я боялся замолчать, дабы не спугнуть это мгновение, не дать ей подумать о чем-то ином, кроме меня и чарующего вечера, чтобы она не выскользнула из этих пленяющих сетей приоткрывания незнакомой человеческой души. Мне бы романы писать, – он иронично усмехнулся, посмотрев на Александра. – Я такой только когда говорю о ней. Или вспоминаю. Если тебе кто-либо скажет, что настоящие чувства стареют и со временем исчезают – знай, это только наполовину правда, или же наполовину ложь. Называй это как тебе удобнее. Чувства убиваются и слабеют под действием семейного быта, тогда, когда больше не нужно пытаться удержать или завоевать человека. Когда ты знаешь, что от тебя никуда не денутся, испытываешь радость, но уходит весь азарт. Ты охотник?