Андрей Смирнов - Болезни Белокамня

Путь до Восточных ворот вышел довольно быстрым и препятствий никаких не возникло, однако на подходе к городским стенам на дороге образовался огромных размеров затор. Прознавшие об опасности эпидемии жители стекались к выходу из города семьями, общинами и поодиночке. Кто-то был налегке, часть несли свои вещи на руках и в сумках, особо зажиточные обыватели могли похвастать навьюченными ишаками, тележками и даже лошадьми. Пёстрое людское и не очень море голов волновалось, шумело, выкрикивало какие-то проклятия, слышалась ругань, детский плач, переклички и залихватский собачий лай со ржанием перепуганных копытных.

– Может, попробуем развернуться и выбраться через другие ворота?! – спросила у матери Нэтали.

– Не глупи, Белогривка! – вздохнула та. – Никто не позволит нам покинуть города через иные дороги. Южные, Западные и Северные врата находятся на той стороне реки, а на мостах сейчас, скорее всего, выставлены заградительные заслоны и баррикады. Знать и зажиточные граждане точно не захотят пускать нас, голодранцев и воров, коими они считают почти всех жителей Дыры, а также нелюдей из их кварталов, считая нас низшими существами, не достойными даже выносить за ними их ночные горшки.

– Это так! – кивнул какой-то низушек, который сидел на краю телеги, возле которых и болтали мать с дочерью. – Мы с семьёй только что от верхнего моста. Там баррикада таких огромных размеров, что удивительно ещё, как это мост умудряется стоять. Там всех разворачивают прочь, отправляя к Восточным воротам или по домам.

– Оперативно, однако! – цокнул языком какой-то мужчина криминальной наружности, отиравшийся поблизости. – Как только стража так быстро прознала о чуме?! Неужто им донёс кто-то?!

– Что знают двое, знает и свинья! – философски изрёк половинчик, не отпуская вожжей, чтобы впряжённые в повозку пони не думали расслабляться. – А нас тут таких паникёров посмотри сколько собралось!

И правда, такого столпотворения Восточные врата не знали уже давненько, и даже в самые загруженные свои дни, когда караваны с тракта сменяли один другой без перерыва, тут отдалённо не было так шумно и людно. Помимо множества жителей трущоб в общем потоке обнаружились и спешившие покинуть город ремесленники с семьями, а также множество нелюдей, из числа тех, кто не мог позволить изолировать свои общины внутри города. Гномы и эльфы, вот, например, точно остались на своих местах, потому как каждый из двух кланов подгорных рудознатцев обладал мощной крепостью, способной пережить длительную осаду, а остроухие лесовики легко могли закрыться в своей чаще при помощи магии. Подобные случаи уже бывали и раньше, и тогда можно до посинения пытаться штурмовать их поселения, однако гномы смогут вам наподдать в ответ, пустив в ход баллисты, арбалеты, катапульты и иные смертельные приспособления, а к эльфам вы попросту не пробьётесь из-за града стрел и живой стены из деревьев, которые своими стволами и ветвями выстроятся в самую настоящую живую изгородь. Остальные общины не были защищены также хорошо, а посему в общей массе беженцев можно было узреть уже упомянутых половинчиков, орков, тёмных эльфов, одиноких кентавров и прочих существ, однако их было намного меньше, нежели чем людей по нескольким причинам. Во-первых, люди всё же преобладали в численном составе жителей, ну и, во-вторых, больше всего случаев выявления чумных больных произошло в Дыре, где нелюди встречались относительно редко. В ремесленном районе говорили о двух погибших, а в квартале иноземцев всего об одном, правда и скончался этот гад там крайне живописно, выбравшись на главную площадь района, где и стал биться в корчах, рыгая на мостовую кровью. Зато бежавшие из Дыры нищие и чернь твердили как минимум о пяти случаях контактов с заражёнными, и становилось понятно, что эпицентром заразы стали трущобы, откуда болезнь запустила свои алчные щупальца и в прочие места. Именно там был обнаружен первый больной, да и общее количество чумных в Дыре оказалось самым большим.

Информация, зачастую противоречивая и излишне искажённая, летала над волнующимся морем людских голов, пугая и подавляя волю сильнее, нежели вид самих больных, коих Нэт за прошедшую ночь видела аж целых два экземпляра – на пирсе и возле их дома. Вообще, если так подумать, ночка выдалась ещё та – заразные уроды, харкающие кровью, разбойное нападение, три мёртвых грабителя, едва не изнасилованная мать, брошенный дом!

На улицах становилось жарко из-за встающего солнца, а также большой кучности собравшихся у ворот беглецов, жаждавших вырваться из города, пока ещё не поздно. Однако поток двигался крайне медленно, подобно не то чтобы хромой и пьяной улитке, а, скорее, со скоростью мёртвого ленивца, уже не способного передвигаться иначе, чем в пасти у какого-либо хищника.

– Почему нас не выпускают из города?! – хмурился половинчик с тележки, где также обнаружилась и его родня – жена, сестра со своим мужем, да с дюжину ребятишек.

– Выпускают! – проворчал криминальной наружности мужчина, шмыгнув носом. – Только проверяют досконально всех и каждого, чтобы не пропустить заражённых. Говорят, там раздевают едва ли не до исподнего, выискивая на теле язвы и волдыри. И если таковые обнаружатся – стрелу в брюхо и тело на костёр!

– Если это действительно так, то мне нужно будет избавиться от лотоса перед досмотром, – вздохнула едва слышно Санса, однако дочь её всё же услышала.

– Вряд ли при текущих обстоятельствах стражу будут заботить наркотики, – тихонько сказала ей девушка. – А они дорогого стоят.

– Но и рисковать лишний раз тоже не стоит! – ответила Вдова. – Сейчас действуют законы военного времени, а посему с любыми нарушителями церемониться не будут вообще – казнят на месте без суда и следствия. Не то сейчас время, чтобы расследовать преступления, выискивая виновных.

В этот момент у ворот зашумели, закричали, и все беженцы стали подниматься на цыпочки, чтобы узреть, что же происходит у заветного створа, а там, судя по всему, выявили что-то нестандартное. Два стражника тащили за руки сопротивляющуюся женщину в сторону, во всеуслышание объявив, что та возможно заражена, что лишь заставило всех заволноваться ещё сильнее. В сторону служивых бросился муж несчастной, однако его грубо отпихнули прочь, а когда мужчина заартачился и решил прибегнуть к кулакам, в воздухе блеснуло лезвие алебарды, и смутьян свалился замертво, лишившись своей головы. Визги и крики резко набрали силу, переходя на ультразвук, кто-то крикнул, что стражники применили оружие против здоровых людей, прозвучал клич, звавший беженцев в атаку, в то время как сержанты командовали взять оружие наизготовку. В итоге в сторону правоохранителей полетел первый булыжник, потом ещё и ещё, в ответ же мелькнуло несколько стрел, и ещё один крестьянин сложился пополам, когда ему в живот угодил смертоносный снаряд. А потом началась давка, паника, и возник самый настоящий хаос, ибо прозвучала команда закрыть ворота, которые и так были едва приоткрыты, чтобы туда мог протиснуться бочком лишь один человек. С громким скрежетом огромные створки начали смыкаться, толпа завизжала, навалившись на стражников, которые вскинули свои алебарды. Вспыхнувшая драка быстро сходит на нет, ибо пусть служивых и меньше, чем перепуганных беженцев, однако охранники закованы в броню и вооружены, в отличие от простолюдинов. Одному человеку и двум юрким половинчикам удаётся миновать общую свалку, не насадившись на пики, шмыгнув скользкими угрями в быстро сужавшуюся щель. Двоим смельчакам повезло, зато вот третьему, полноватому низушку в пышных цветастых одеждах – нет. Бедолага застрял между створками, отчего он заорал от боли, однако механизм и привратников это не остановило, а посему его вопли быстро переходят в громкие визги, а потом и в хруст, и в итоге коротышка оказывается разрезан надвое, стекая окровавленными останками по дверям вниз, умерев в мгновение ока.