Алексей Атеев - Кровавый шабаш

— Евгения Кузьмича.

— Ах, деда. Фамилия?.. А зачем тебе?

— Хочу запротоколировать его рассказ, приобщить к делу. Факты, сообщенные им, возможно, помогут следствию.

— Фамилия… — повторил Пашка. — Да такая же, как у меня. Перстов-.

Охранников Глаши звали Подкопаев и Карасев. В ту минуту, когда тьма опустилась на недостроенную дачу, а Глаша путешествовала по астральным мирам, охранники сидели во дворе друг против друга на старых автомобильных креслах и мирно покуривали.

— Спит она? — полувопросительно — полуутвердительно сказал Подкопаев.

— Наверное, — отозвался Карасев, — а может, телик смотрит.

— Не пойму я, почему вокруг этой девки столько канители? Убить ее хотят. А кто? Почему?

— Убийцу вроде поймали, — заметил Кара-сев. — Маньяк, как я слышал.

— Тогда в чем дело?

— А может, и не маньяк вовсе, а просто треп такой пустили. Папаша-то крутой. Стал кому-то поперек дороги, вот на него и наехали.

— Скучно, — сказал, помолчав, Подкопаев.

— На службе не может быть скучно, — назидательно заметил Карасев.

— Ты прямо как взводный… Искупаться, что ли? Тут вроде речка радом.

— Искупаться! Сиди, не расслабляйся. Мало ли что.

— Геморрой насиживать. — Подкопаев встал, потянулся. — А если она попытается сбежать?

— У нас с тобой не сбежит. Трехметровый забор, я по верху леску пустил, а на нее колокольчиков навешал, а понизу тоже. Видел же. Колокольчики рыбацкие. Кто полезет, обязательно заденет. Помню, в Анголе…

— Тут не Ангола, — неожиданно веско заметил Подкопаев, — не с «шуриками» копчеными дело имеем, народ нынче ушлый.

Тем временем Глафира пришла в себя. И очнулась она совершенно другим человеком. Разум ее очистился от всякой скверны, засверкал алмазными гранями. Во всяком случае, такое у нее было самоощущение. Глаша обнаружила в своей ладони стеклянный пузырек. В гневе она отшвырнула его. И это стало последней точкой, связывающей ее с былым убогим существованием. Теперь она знала, какова цель и что нужно делать дальше.

«Саван, — вдруг пронеслось в мозгу, — черный саван».

«При чем тут саван? — недоуменно подумала она. — Откуда возникло это полузнакомое слово и почему именно черный? Ведь саван обычно белого цвета». Но Глаша не стала вникать в свои новые мысли и ощущения. На это просто не было времени. Она спустилась на первый этаж. Интересно, что делают охранники? Спят или бодрствуют? Мимо них незаметно пройти вряд ли удастся. Значит?.. Значит, нужно их нейтрализовать, подсказал кто-то извне.

Саван.

Но как нейтрализовать?

— Не волнуйся, — внушал все тот же Голос, — доверься мне, и все будет в порядке. Главное, не спеши, обдумывай каждое свое действие, каждое движение.

— Глаша согласно кивнула. Теперь она не будет вести себя как последняя дура. И у нее есть цель.

У нее в сумочке имеется баллончик с нервно-паралитическим газом. То, что нужно, а в углу она заметила бейсбольную биту. Должно получиться. Интересно, какой идиот собрался здесь играть в бейсбол?

Глаша очень осторожно открыла дверной замок, поставила его на предохранитель, потом отошла чуть в сторону и что есть силы завопила:

— Охрана! Помогите!!!

Карасев вскочил с кресла, в руке его словно сам собой возник пистолет. Подкопаев тоже выхватил оружие и, держа перед собой пистолет двумя руками, на цыпочках поднялся по ступенькам крыльца. Носком башмака тихонечко дотронулся до двери. Убедившись, что она открыта, он ударом ноги распахнул ее и тут же получил залп едкой жидкости в лицо, следом почти мгновенно последовал страшный удар битой по голове.

Однако голова у Подкопаева была крепкая. Хотя он и рухнул на четвереньки, но сознания не потерял. Глаша вновь занесла над головой биту, но в этот момент в дом ворвался Карасев. Только темнота спасла девушку от верной пули. Удар, предназначенный для Подкопаева, обрушился на Карасева и пришелся тому по рукам. Охранник взвыл от боли. Тем временем скорчившийся на полу Подкопаев немного пришел в себя. Прямо над его головой высился чей-то неясный силуэт. Подкопаев направил на него ствол и нажал на курок.

Карасева отбросило за порог, он упал и скатился по ступенькам на землю.

Тем временем Подкопаев, лежа на полу, палил во все стороны. Наконец патроны в обойме кончились, Подкопаев хрипло застонал и хотел подняться, но не смог. Очень сильно болела нога. Тут охранник высказал все, что думает по поводу ноги, создавшейся ситуации, Глаши лично, а также всеобщего бардака, царящего в стране. Он отшвырнул бесполезный «ТТ» и потянулся к заднему карману брюк, в котором лежал складной нож. Вспыхнул фонарик, который на мгновение ослепил Подкопае-ва. Последовал еще один удар битой, и он потерял сознание.

Глаша в задумчивости стояла над распростертым телом. Луч фонаря вырывал из мрака ноги с высоко задравшимися брючинами. Глаша равнодушно оглядела мускулистые волосатые икры, потом перевела луч фонаря выше, на залитое кровью лицо. Ни страха, ни сожаления она не испытывала, только легкое удивление, что в одиночку смогла справиться с двумя хорошо обученными и физически крепкими детинами.

«Хорошо, — успокоили ее извне. — Все будет нормально. Теперь главное — действовать. Причем так же стремительно».

Глаша вышла из дома и в темноте наткнулась на труп второго охранника. У него должен быть при себе пистолет. Глаша нагнулась, поводила фонариком вдоль тела. Пистолет валялся чуть поодаль. Она подняла его, почувствовав в ладони холод стали, и сунула за пояс джинсов.

Вспомнила о ключах от машины. Обшарила карманы Карасева, но, кроме небольшой суммы денег, каких-то документов и запасной обоймы для пистолета, ничего не нашла. Обойму она забрала, а остальное просто швырнула на труп. Потом вернулась в дом. Ключи нашлись в кармане рубашки Подкопаева. Ей показалось, что он чуть заметно дышит. Она посветила на циферблат часов. Половина четвертого. Небо на востоке начинало светлеть. Поднялся ветерок, Глаша зябко передернула плечами, на мгновение острая тоска пронзила все ее существо. Но тут же все вновь стало простым и ясным. Машина стояла в дальнем конце двора. Глаша открыла ворота, потом уселась на переднее сиденье, вставила в гнездо ключ зажигания, завела двигатель и выехала с территории дачи. До этого она никогда не водила автомобиль и даже не пыталась учиться. Глаша остановилась, вылезла из машины, аккуратно прикрыла за собой ворота дачи и, вновь сев за руль, рванула вперед, распугивая бродячих котов. Машина, как черный кузнечик, прыжками неслась по проселку. — Саван, — произнесла Глаша вслух, — черный саван…

— И вновь ты оказалась права. — Буянов произнес эти слова, не глядя на Женю, и чувствовалось, дались они ему нелегко.