Джон Кэмпбелл - Нечто

Мак-Реди коротко рассмеялся:

– А зачем?! Тварь ни с кем не воюет. И не думаю, чтобы она когда-либо с кем-либо воевала. Это чрезвычайно мирное создание. Зачем ей сражаться – она и так всегда достигнет того, чего захочет!

Ван Вол тоже усмехнулся:

– Можно подумать, ты считаешь, что большинство уже стали монстрами! И теперь ждут не дождутся, когда я, последний человек, вынужден буду поддаться усталости и уснуть. – Усмешка на его лице погасла. – Ты обратил внимание на их глаза, когда они смотрят на нас?

Мак-Реди промолчал. Зато отозвался Гэрри:

– Я видел эти взгляды все время, пока вас не было.

Они следили за мной и Коппером, словно ждали, что сейчас кто-то из нас начнет превращаться в монстра.

К столу подошел Кларк:

– Так ты заткнешь этого идиота или нет? Или пусть вопит хотя бы на тон ниже.

– Все еще молится? – спросил Мак-Реди.

– Молится, – вздохнул Кларк, – Я, честно говоря, ничего не имею против, если это действительно ему помогает, но можно ведь и потише. Или он думает, что Бог не услышит его отсюда.

– Может, Киннер прав, и Бог действительно не слышит нас отсюда. Иначе он бы непременно избавил нас от этого порождения дьявола.

– Да, – хмуро сказал Кларк. – И я не удивлюсь, если кто-нибудь попробует твой новый способ. Пулю в сердце… Правда, не менее эффективным показателем стал бы и нож в глаз.

Мак-Реди некоторое время смотрел на него. Потом встал:

– Ладно, ужинайте без меня. Я посмотрю, что еще можно сделать. – Он отправился в лазарет.

Баркли и ван Вол двинулись следом – теперь в лагере никто никогда не ходил поодиночке.

Медикаменты находились в трех больших шкафах, два из которых были заперты на замки. Пришлось вернуться в столовую и отыскать в кармане врача ключи.

Потом Мак-Реди занялся содержимым шкафов.

Коппер был скрупулезным человеком, знавшим свою профессию глубоко и основательно. А Мак-Реди уже двенадцать лет занимался метеорологией. Большинство медикаментов были ему незнакомы, многие он попросту забыл.

– Где-то должен быть справочник, – сказал метеоролог своим спутникам.

Справочник оказался в столе.

Открыв его, Мак-Реди принялся разбираться с содержимым шкафов. Доставал очередной пузырек, читал название, искал по справочнику информацию, отставлял пузырек в сторону. Потом все повторялось.

Через час он сдался:

– Пустая трата времени… Идемте ужинать.

Они вернулись в столовую.

Карты, шахматы, таблицы и диаграммы были отложены в сторону. Звенела посуда. Люди сидели за столами и равнодушно работали вилками. Кларк накладывал еду. Сорванный голос Киннера исполнял очередной гимн.

Когда Мак-Реди возник на пороге, никто не произнес ни слова. Все просто подняли на него вопросительные взгляды, не переставая методично жевать.

Мак-Реди внезапно почувствовал тяжесть в теле.

Глядя в пространство, покачал головой.

Ответом был общий разочарованный вздох.

Ван Вол сел за стол и выругался:

– С ума можно сойти от этих завываний! Скорей бы он сорвал голос…

– У него железная глотка, – злорадно заявил Норрис. – Он способен заменить собой целый духовой оркестр. А потом заткнется и скажет, что он нам друг.

Норрису никто не ответил. Все опять занялись едой и минут двадцать не произносили ни слова.

А потом взорвался Коннант:

– Вы как кучка зарытых в землю покойников! – яростно заорал он. – Если бы не ваши глаза, можно было бы подумать, что вы уже умерли! Неужели никому ничего не приходит в голову?! – Коннант вдруг обмяк, словно из него выпустили воздух, – Послушай, Мак, ты теперь главный. Давайте посмотрим видик. Мы оставляли эти кассеты напоследок. Напоследок чего? Может, завтра их и смотреть будет некому! А так хоть отвлечемся друг от друга.

И словно прорвало плотину.

– Здравая мысль, Коннант!

– Там у нас вроде мультики оставались…

– Надо что-то изменить. Хоть таким образом!

– Мы прокрутим все мультфильмы, что у нас есть, сказал Мак-Реди. – Никто не против старых мультфильмов?

– Годится. Я как раз в подходящем настроении!

Мак-Реди повернулся, чтобы посмотреть, кто это сказал.

На него угрюмо смотрел Колдуэл, тощий костлявый тип из Новой Англии.

Бронзовому гиганту пришлось улыбнуться:

– Хорошо, Барт. Ты прав. Может, мы и не в настроении для Тома и Джерри или дяди Скруджа. Но это хоть что-то…

– Лучше поиграть в слова, – сказал Колдуэл. – Разлиновать лист бумаги и надписать графы. К примеру, живые существа. Одно на „ч“, другое тоже на „ч“. К примеру, человек и чудовище. Я думаю, это будет поинтереснее. – Он раскурил трубку. – Слова – это то, что нам сейчас нужно. И намного больше, чем фильмы. Есть у кого карандаш, чтобы отделить человека от чудовища?

– За карандашом я уже бегу, – спокойно ответил Мак-Реди. – Но у нас тут три типа живых существ. И третий тоже начинается на „ч“.

– Чокнутые, ты имеешь в виду? – Колдуэл медленно поднялся. – Ладно, хватит!.. Кларк, давай-ка я помогу тебе с посудой.

Даттон, Баркли и Беннинг принесли кассеты. Остальные очистили столы и вымыли посуду. Мак-Реди медленно подошел к ван Волу.

– Интересно, Ван, – сказал он с хитрой усмешкой, стоит ли молчать о пришедших на ум идеях? Я забыл, что чудовище, как это назвал Колдуэл, способно читать мысли. У меня мелькнула одна идея. Я думаю, есть выход. Правда, я еще не до конца его обдумал. Смотрите пока мультики, а я немного поразмыслю.

Ван Вол внимательно посмотрел ему в глаза:

– Я думаю, тебе лучше сказать, что ты там придумал.

Ведь только монстры знают, что ты планируешь. К тому же ты и сам можешь стать монстром – прежде чем успеешь воплотить в жизнь свою идею.

– Если мысль верна, много времени не понадобится.

Даттон запустил видеомагнитофон, и на экране телевизора появились известные всему миру кот и мышонок.

Выключили свет. Вопли Киннера заглушали звуковое сопровождение, но Даттон увеличил громкость, и крики повара стали почти не слышны. Все наконец с облегчением вздохнули.

Мак-Реди сел к телевизору боком и погрузился в размышления, почти не замечая окружающих. Он снова и снова обдумывал ситуацию, пока не заметил, что вокруг что-то изменилось. Оторвался от размышлений, огляделся.

Все следили за происходящим на экране и вели себя совершенно спокойно. Джерри в очередной раз оставил Тома с носом, вызвав смешки зрителей.

И тут Мак-Реди осенило, что надоедливый голос Киннера уже не прорывается сквозь звуковое сопровождение.

– Даттон, выключи звук! – Мак-Реди резко встал со стула.

Странное ощущение обреченности и безысходности повисло в обрушившейся на столовую тишине. Лишь поднявшийся снаружи ветер меланхолично завывал в печной трубе.

– Киннер замолчал, – сказал Мак-Реди.