Джон Кэмпбелл - Нечто

– О Боже! – взорвался Мак-Реди. – Не будь идиотом, док! Меня беспокоит кое-что иное. Во сне она могла читать мысли и чувства и полностью изучить манеру поведения.

– Подумаешь!.. Неужели это беспокоит тебя больше, чем развлечения, которые доставит нам этот сумасшедший?! – Коппер кивнул в сторону спящего Блэра.

Мак-Реди медленно покачал головой:

– Ты не понял, док… Мы знаем, что Коннант это Коннант, поскольку он выглядит, как Коннант. И даже если допустить, что эта тварь способна полностью имитировать внешность, то мы все равно уверены, что это Коннант, поскольку он думает, двигается и ведет себя, как тот человек, которого мы все хорошо знаем. Но другое дело, если эта тварь способна в точности копировать его манеру поведения. Если она скопирует не только тело Коннанта, но и его мысли и чувства… Вы вполне допускаете, что это существо способно принять облик Коннанта, но вас это не слишком волнует. Ведь вы знаете, что она обладает разумом другой, чуждой нам цивилизации и потому не сможет думать, чувствовать, действовать и говорить, как знакомый нам человек. По крайней мере, не сможет делать это так хорошо, чтобы хотя бы на секунду ввести нас в заблуждение…

– У тебя слишком буйная фантазия, Мак-Реди, – сказал Норрис, пристально глядя на метеоролога. – Я уже говорил тебе это и повторю еще раз!

Повар Киннер стоял около Коннанта, потирая шрам на лице. Внезапно он направился через переполненное народом помещение к своей кухне и шумно вытряхнул пепел из кухонной печи.

– Копировать внешне то, на что бы ты хотел быть похожим, мало, – сказал доктор Коппер, как будто размышляя вслух. – Нужно еще понимать его чувства, мысли и реакции. Да, хороший актер, потренировавшись, может сымитировать манеру поведения другого человека достаточно хорошо, чтобы одурачить изрядное количество людей. Но ни один актер не способен сымитировать другого человека с такой достоверностью, чтобы люди, живущие с этим человеком бок о бок, не отличили оригинал от подделки. Для этого потребовались бы нечеловеческие способности.

– Дьявол! – выругался Норрис. – И ты туда же, док!

Коннант, стоявший возле другой стены, смотрел на них широко открытыми глазами. Он был неестественно бледен. Разговор каким-то образом сгруппировал людей в противоположном конце помещения, и специалист по космическим лучам поневоле оказался в одиночестве.

– Боже мой! – вскричал он, – Да что вы такое городите! Вы ведь говорите сейчас обо мне! Неужели я похож на подопытное животное или какое-нибудь пресмыкающееся, чтобы вы заговорили обо мне в третьем лице?

Мак-Реди поднял голову и взглянул на него:

– Мы прекрасно проводим время, Коннант. Как жаль, что тебя нет с нами. Подпись: все.

– Коннант, – проникновенно сказал доктор Коппер.

– Ты ведь понимаешь… Не сердись, но тебя все боятся.

– Боже! – простонал Коннант. – Как бы я хотел, чтобы вы сейчас увидели свои глаза! Перестаньте на меня смотреть так! Что вы, черт возьми, собираетесь делать?!

– У тебя есть какое-нибудь предложение, док? – спокойно спросил Гэрри. – Нынешняя ситуация кажется Невероятной.

– Невероятной? – вкрадчиво произнес Коннант. – Всего-то? – И вдруг взорвался:

– Тогда подойди ко мне и посмотри на них. Ей-богу, они выглядят, как свора собак там, в туннеле!.. Беннинг, да брось ты этот чертов ледоруб!!!

Металлическое лезвие громко звякнуло об пол авиационный механик и в самом деле выронил его.

Все вздрогнули. Беннинг тут же нагнулся, поднял ледоруб и продолжил поигрывать им. Глаза механика медленно обежали комнату и вновь остановились на Коннанте. Тот лишь руками развел.

Коппер сел на койку рядом с Блэром. Она громко скрипнула. Из глубины коридора донесся долгий вой собаки – видимо, ей было невыносимо больно. Страдалицу успокаивали участливые голоса собаководов.

– Исследование образцов под микроскопом бесполезно, – сказал доктор, – Блэр прав: прошло слишком много времени, чтобы можно было определить истину. Однако серные тесты попробовать стоит.

– Я уже второй раз слышу про серные тесты, – заметил Гэрри. – Что это такое?

Доктор встал с койки:

– Методика такова. Кролику в течение некоторого времени увеличивающимися дозами переливают человеческую кровь. Затем из его крови делают сыворотку.

Потом берут две пробирки. В одну наливают кровь человека, а в другую – кровь любого другого живого существа. Затем в обе пробирки добавляют изготовленную сыворотку и чистую серу. В пробирке, где была кровь человека, будет происходить активная химическая реакция. А там, где кровь коровы или собаки… да любой другой белковый материал, кроме человеческой крови… никакой реакции не будет, – Коппер устало улыбнулся, – Такой тест точно докажет, кто есть кто.

– Ты бы еще подсказал, док, где нам взять кролика! Норрис саркастически ухмыльнулся. – Может, мне в Австралию сгонять? Отловлю для тебя пару голов и назад.

– Да, кроликов у нас, к сожалению, нет, – Коппер не обратил ни малейшего внимания на его сарказм.

– Но ведь кролик в данном случае ничем не отличается от других зверей. Я думаю, подойдет любое животное, за исключением человека. Собака, к примеру.

Но тест займет несколько дней, а из-за крупных размеров животного потребуется несколько большее количество человеческой крови, чем при опыте с кроликом. Так что кровь должны сдавать двое. Одним буду я, а второй…

– Я подойду? – спросил Гэрри.

– Почему бы и нет? Прямо сейчас и приступим.

– А что мы все это время будем делать с Коннантом?

– поинтересовался Киннер, – Я скорее выйду на поверхность и отправлюсь пешком к побережью, чем стану готовить для него пищу.

– Он вполне может оказаться человеком… – начал было Коппер, но его прервал поток ругательств, которым разразился Коннант.

– Я могу оказаться человеком!.. Вы, идиоты! А кем я еще могу быть?

– Гуманоидом, – ядовито сказал Коппер. – А теперь заткнись и слушай!

Коннант изменился в лице и сел.

– До тех пор пока мы не убедимся, что ты человек а ты прекрасно понимаешь, что у нас есть основания сомневаться в этом, – мы вынуждены тебя изолировать.

Ведь если ты нечеловек, ты намного более опасен, чем бедняга Блэр. Впрочем, он представляет собой реальную угрозу и, я полагаю, тоже должен быть заперт.

Вполне возможно, что на следующей стадии к нему придет страстное желание убить тебя, собак, а возможно, и всех нас. Придя в себя, он будет убежден, что все мы нелюди, и ничто на свете не переубедит его. Гуманнее дать ему умереть, но мы не можем пойти на это. Мы запрем его, а ты останешься в своей лаборатории. По-моему, к такой жизни тебе не привыкать. А я займусь изготовлением сыворотки.

Коннант огорченно кивнул: