Каролина Клинтон - Научи его плохому, или как растлить совершеннолетнего

«Точно», – согласилась я, глубоко вздохнула и встала из воды, потянувшись к скрабу. Лора с несколько секунд таращилась на меня, после чего тоненько взвизгнула и с грохотом свалилась со стула.

«Maa God, что это с ней?», – недоуменно воскликнул внутренний голос, а я одним движением выскочила из ванны, подбежала к волчице и потрясла ее. Ноль реакции, та была в глубоком обмороке.

«Это она как увидела тебя а ля натурель, так и скопытилась от зависти», – радостно захохотал голос.

«Ага, или от ужаса», – мрачно сказала я и полила волчицу холодной водичкой.

Та слабо застонала, открыла глаз, посмотрела на меня и снова приготовилась отключиться.

– Стоять! – рявкнула я и махом накинула на себя халат, подпоясалась потуже и повернулась к ней. Ну как, как я могла забыть, что Лора – придурочная!

Та кроткой овечкой взирала на меня и виляла хвостиком.

– Лора, – злобно сказала я ей. – Вот выздоровеешь, я тебя психоаналитику сдам, ясно? И попробуй отказаться! А пока – вон из ванны, дай домыться!

Лора посмотрела на меня как нашкодивший школьник, опустила голову, поджала хвост и, тяжко вздохнув, ушла.

А я долгим взглядом посмотрела ей вслед и снова забралась в ванну. Похоже, от оборотничества у Лоры в мозгу что—то переклинило.

«Так что ты там говорил про то, что нет худа без добра?», – как можно безразличнее спросила я у внутреннего голоса.

«Ну а как? – охотно отозвался он. – Пусть этот твой любимый валит на все четыре стороны, включая северо-восток, свою сущность он показал».

«Очень красивая у него сущность, – печально вздохнула я. – И родная».

«А главное, – подхватил голос, – коварная и жадная».

«Чего—чего ты мелешь?», – недоуменно спросила я.

«Это мельница зерно мелет, а я тебе умные вещи говорю, до которых ты сама вследствие влюбленности додуматься не можешь, – отбрил он. – Ну-ка, скажи, зачем ему врать насчет нового бойфренда, якобы встреченного в твоей квартире?»

«Он просто что—то не так понял, – пожала я плечами. – Или я что-то не так поняла».

«Да все ты поняла прекрасно, – усмехнулся он. – Только ты настолько его беззаветно любишь, что поводов с тобой расстаться у него вроде бы и нет. Приходится придумывать».

«Ты чего собираешь?!!», – закричала я.

«Собирает грибник мухоморы в лесу, а я, повторяю, даю беспристрастный анализ!»

«Пристрастный у тебя анализ! Если ему нужен повод расстаться, то предсмертная записка, которую я не писала – всем поводам повод!!!»

«Ну, у записки несколько другая роль, – хмыкнул голос. – Ты выжила, она не сработала, и придуман бойфренд».

«И какая же у нее роль была?», – севшим голосом спросила я.

«Судя по тому, что в ней были тобой опорочены все люди, которым ты дорога – то сделано все, чтобы после твоей смерти ни у кого не возникло охоты копаться в том, действительно ли ты сама умерла, или тебе помогли. Это как страховка».

«Серегу в ней не помянули», – заметила я.

«Серега – растение, – безжалостно охарактеризовал его голос. – Тюфяк. Сколько лет он в тебя влюблен, и все кругами ходит, ни разу даже не хряпнул для смелости и не пришел к тебе с букетом цветов и пачкой презервативов. Да, цветочки на могилку носить он будет, а вот на что—то более решительное кишка тонка! Потому его можно и в расчет не брать. И потому, кстати, он и не может быть убийцей!»

«Знаешь, а почему это Дэн может быть убийцей, а Серега нет?!», – возмутилась я.

«Потому что Сереге завещана только шестая часть твоих денег! – рявкнул голос. – Стоит ли мараться ему за сумму, которую он выручает за две картины? А Дэну ты завещала в три раза больше денег и плюс всю недвижимость!!!»

«Да у Дэна и так денег полно», – хмыкнула я.

«Ты его просто невнимательно слушала. Помнишь о том, что он говорил о новом проекте? И у него эти новые проекты каждый месяц! И знаешь, милочка – все это требует средств! А Серега живет тихо и мирно, носит одни джинсы уже который год, и не от жадности, а потому что привык он просто жить».

Я намылила пятку, подумала и меня осенило.

Дотянувшись до халата, я достала из кармана сотовый и позвонила Вовке Смирнову, который тоже был художником. Я вспомнила! – в тот день, когда меня кололи героином, у Смирнова должны были играть в преферанс. И Серега редко пропускает эти вечера. Таким образом, надо узнать, во сколько Серега ушел от Смирнова и вычислить по времени – успел бы он мне в тот день подсыпать снотворное и уколоть? Чисто теоретически. Просто самой что-то понять, для себя.

Смирнов был бодр, весел и главное – не знал о том, что я недавно собиралась якобы совершить суицид.

– Привет, – радостно закричал он в трубку, услышав мой голос. – С чем пожаловала?

– Да спросить надо кое-чего, – улыбнулась я.

– Спрашивай, – согласился он.

– Серега позавчера был у тебя?

– Долг отдам на днях, – тут же поскучнел Вовка.

– Вы там чего, на деньги играете? – не поверила я. – Пошло это!

– Да не, ты меня не так поняла, – заюлил он и я поняла – ну точно, на деньги.

– Что, сильно проигрался? – сухо спросила я.

– Да уж поменьше, чем Сашка с Генкой, – задиристо ответил он.

– Он чего, и их обыграл?!

Вовка подумал, после чего сообщил:

– Зато у меня девушка есть! И у Сашки с Генкой есть! Ясно!

«Это он что, на твою холодность к Сереге намекает, что ли?», – подозрительно спросил голос.

Я за Серегу расстроилась и посему буркнула:

– Зато если бы Серега проигрался, то его и пилить было бы некому.

Вовка тяжко вздохнул и уныло отозвался:

– Это точно.

– Сидели—то долго? – невзначай обронила я.

– Да почти до утра, – еще тяжелее вздохнул Вовка. – Все отыграться хотели, да куда там!

– И что, Серега никуда не выходил? – не поверила я.

– Да нет, только что в туалет.

– А я так поняла что он вечером домой ездил, – в недоумении сказала я.

– Ты чего? – поразился Вовка. – И что, мы бы тут втроем сидели и его ждали бы, что ли? Не-ет, Машка, как сели часов в шесть – так и до утра!

«В шесть часов ты в речке купалась», – хмыкнул голос.

Я в глубокой задумчивости попрощалась с Вовкой и тут же позвонила и Генке с Сашкой. Однако и те сказали то же самое – Серега до утра был у Смирнова…

«Он не мог меня спасти!!!», – беззвучно закричала я.

«Не ори, а? – поморщился голос. – Но и убить тебя он тоже не мог».

«Они врут, – решительно сказала я. – Они врут и его покрывают».

«Ты головой хоть иногда думай, а? – посоветовал мне голос. – Ага, специально договориться с тремя людьми насчет алиби, и после этого тебя кокнуть? Да едва бы им милиция сказала, что подозревают, что в это время он совершал убийство – все трое тут же его заложили бы. Кому охота пособлять убийце? Таким образом он бы не алиби, а трех свидетелей против себя сделал».