Джим Батчер - Белая ночь

— Который час? — поинтересовался я.

— Пять минут назад было три, — отозвалась Мёрфи. — Не берусь утверждать наверняка, но по моим расчетам выходит пять минут четвертого.

Я скрестил руки на груди.

— Ты же знаешь, я не азартный игрок. Не буду спорить.

— Мне показалось, тебе, возможно, приятно будет сменить ритм. Не все же тебе вышибать двери и жечь дома.

— Я не всегда вышибаю двери, — возразил я. — Иногда просто сквозь стену проламываюсь.

— Короче, пока у нас неплохая возможность следить за тем, кто заходит в дом. Может, узнаем чего-нибудь полезного.

Я подозрительно хмыкнул.

— Чего-нибудь полезного, говоришь?

— Минута-другая ничего не решает, — Мёрфи пригубила кофе и кивнула в направлении женщины, подходившей к подъезду. Женщина как женщина, в обычном летнем платье, поверх которого была накинута белая мужская рубаха. Лет на вид тридцать пять-сорок, седеющие волосы собраны в пучок. Сандалии, темные очки.

— Знаешь эту?

— Угу, — кивнул я. — Знаю. Видел несколько раз у Бока в книжной лавке.

Женщина быстрой, уверенной походкой подошла к парадному и скрылась в дверях.

Мы с Мёрфи подождали еще. На протяжении следующих сорока пяти минут в дом вошло еще четверо женщин. Я узнал двоих.

Мёрфи сверилась с часами — настоящими карманными часами, с пружиной и колесиками, а не какими-то там микрочипами на батарейке.

— Почти четыре, — сообщила она. — Ты говорил, человек пять-шесть, не больше?

— Типа того, — согласился я.

— И явных злодеев ты не обнаружил?

— У злодеев есть одна неприятная черта: они не обязательно явные. Они забывают нафабрить усы и бакенбарды, рога оставляют дома, а черные колпаки отдают в чистку. Забавно, но это так.

Мёрфи посмотрела на меня в упор, и у меня создалось впечатление, что шутка не показалась ей слишком смешной.

— Ну что, идем?

— Еще пять минут. Во всей Вселенной не найдется такой силы, что смогла бы заставить сборище людей, взявших себе латинское название, сделать хоть что-нибудь вовремя. Если все они соберутся здесь к четырем, мы уж наверняка будем знать, что во все это вовлечена черная магия.

Мёрфи фыркнула, и мы подождали еще несколько минут.

— Ну, — спросила она, заполняя паузу. — Как у вас дела на войне? — она помолчала секунду-другую. — Господи, ну и вопрос.

— Ни шатко, ни валко, — ответил я. — Со времени нашей экспедиции в Арктис-Тор и последовавшего за ней поражения вампиров все как-то попритихло. Весной я выбирался в Нью-Мехико.

— Зачем?

— Помогал Люччо готовить будущих стражей, — ответил я. — Когда учишь огненной магии, да еще групповой, лучше держаться подальше от цивилизации. В общем мы провели там два дня, превращая тридцать акров песчаной пустыни в стекло. Потом туда наведалась пара вурдалаков из Красной Колегии и убила двоих наших юнцов.

Мёрфи вопросительно покосилась на меня.

При одном воспоминании об этом я невольно стиснул зубы. Впрочем, этим ребятам все мои переживания уже не помогли бы. Поэтому я сделал вид, будто не понимаю, что она дает мне шанс выговориться.

— Ну, а серьезных боевых действий, если подумать, не было. Так, мелочь. Мерлин предпринимает попытки усадить вампиров за стол мирных переговоров.

— По твоему тону не похоже, что ты в восторге от этого, — заметила Мёрфи.

— Король Красных все еще силен, — сказал я. — Начнем с того, что вся эта война — его рук дело. Если он сейчас и пойдет на перемирие, так только для того, чтобы вампиры смогли зализать раны, пополнить свои ряды и с новыми силами обрушились на нас.

— То есть, ты предлагаешь убить их всех? — спросила она. — Пусть Бог рассудит, кто из них прав, а кто виноват?

— Мне плевать, рассудит их кто или нет, — возразил я. — Просто мне осточертело видеть всех тех, кого они уничтожили, — зубы мои против воли стиснулись еще крепче. Странно еще, что они не начали крошиться.

Я попытался успокоиться, но получилось это у меня неважно. Вместо того, чтобы унять напряжение и злость, я только почувствовал себя до ужаса усталым.

— Черт, Мёрф. Слишком много людей пострадало от этого. Иногда мне кажется, как бы я ни пытался им помочь, разницы все равно никакой.

— Ты это о нынешних убийствах, да?

— И о них тоже.

— Но это же не твоя вина, Гарри, — спокойно возразила Мёрфи. — Ты сделал все, что в твоих силах, и невозможно требовать от тебя большего. Бессмысленно казнить себя за это.

— Правда?

— Мне наставники все время это говорят, — она задумчиво подняла на меня взгляд. — И знаешь, глядя на тебя, я готова с ними согласиться.

— Тут такая штука, Мёрф, — вздохнул я. — Что, если в моих силах сделать больше?

— Что, например?

— Не знаю, — признался я. — Ну, что-то такое, что смогло бы помешать этим скотам.

Что-то вроде того, что я сделал в Нью-Мехико. Господи. Даже думать об этом тошно. Я потер переносицу, пытаясь унять нараставшую головную боль.

Мёрфи дала мне минуту поразмыслить, хочу ли я продолжать разговор. Я продолжал молчать, и она кивнула.

— Ну что, идем? — спросила она с явным облегчением.

Я кивнул и сделал честную попытку поддержать ее настроение.

— Ага. Еще бы только кости у меня не скрючились в этом пытошном орудии, на котором ты ездишь, — я открыл дверцу и, разминая затекшие ноги, выбрался на тротуар.

Я не успел еще захлопнуть дверцу, когда в поле зрения показалась еще одна женщина, направлявшаяся к дому. Высокая, стройная, с короткой, короче даже, чем у меня, стрижкой. Макияжем она не пользовалась, так что возраст отчетливо читался на ее лице.

Со времени нашей последней встречи она заметно изменилась.

В тот раз Хелен Беккитт щеголяла нагишом, держа в руке хорошенький такой, маленький револьвер двадцать второго калибра, причем дырку в бедре тогда проделала мне именно она. Они с мужем попались в тот раз — а вот доморощенный черный маг по имени Виктор Селлз стараниями Гарри Дрездена пал жертвой им же порожденных кровожадных тварей. В построенной Виктором небольшой преступной империи Беккитты занимали нижний уровень. Впрочем, их все равно судили и отправили в тюрьму по обвинению в производстве и распространении наркотиков.

Я застыл на месте, боясь малейшим движением привлечь к себе ее внимание. Быстрым шагом, с совершенно лишенным каких-либо эмоций лицом она миновала меня и вошла в дом.

Мёрфи следила за мной и все поняла. Она тоже застыла как вкопанная и посмотрела вслед Хелен Беккитт только тогда, когда та уже скрывалась за дверью.

— Гарри? — спросила она. — Что случилось?

— Заговор, — пробормотал я. — Обретает очертания.

— Не нравится мне все это, — сказала Мёрфи. — У Хелен Беккитт более чем достаточно оснований не любить тебя.