Вера Головачёва - Дух светящейся маски

Как это ни странно, но ни сейчас, ни в прошлом году мы не называли имени человека, с чьим духом хотим разговаривать. Я подумала, это совсем неважно. Пусть придет любой призрак, лишь бы он только пожелал с нами общаться. Но я оказалась неправа. Кажется, к нам приходил дух не доброго, а очень злого человека. Но сейчас исправить уже ничего нельзя.

– Марина, не тяни, здоровайся с ним, – сказал Мирон, которому больше, чем кому-либо, хотелось знать, что же сейчас произойдет и каким образом мы будем разговаривать с потусторонним существом.

Я перевела дыхание, затрудненное тем, что на мне была одета маска, и почти шепотом сказал:

– Здравствуй, призрак, который приходил к нам в прошлом году. Мы снова хотим с тобой поговорить. Хочешь ли этого ты?

Мой указательный палец, который я держала с одной стороны блюдца, сразу же похолодел. В форточку ворвался поток ледяного ветра, который сразу же отсудил мою голову и снова вызвал ту нестерпимую боль, которую я испытала при первом появлении маски. Через сетку проникли даже мелкие снежинки и, осыпав наши маски, тут же растаяли.

Вызванный нами дух был ужасно рассержен. Но главное – мы знали, что он здесь, в этой самой комнате. Морозный ветер обжег нашу кожу, проникнув через одежду и маски, и мгновенно стих. Мы поежились, но от своей затеи не отказались. Дух, вернувшийся к нам, никак не выдавал своего присутствия, терпеливо дожидаясь, когда я задам следующий вопрос.

– Дух, какое у тебя имя было при жизни?

Блюдце начало вращаться из одной стороны в другую так, что было понятно – пришедший призрак не желает отвечать на этот вопрос. Он нервничал, а может быть, просто-напросто издевался, испытывая наше терпение.

– Спасибо и за такой ответ, – продолжила я. Но у тебя же есть какое-то имя. Как тебя зовут после смерти?

– Я – Мститель, – таким был ответ, который мы получили, соединив между собой буквы, на которые указывала стрелка.

Ребята нервно заерзали на стульях, а я вообще не знала, какой вопрос можно задать после такого ужасного ответа. Но, набравшись смелости, я спросила:

– Ты правда ходишь в маске?

Стрелка указала на ответ «Да». Значит, меня преследует именно этот призрак, в этом я не ошиблась.

– А почему ты ее носишь?

Блюдце отъехало в сторону и замерло. Призрак снова не хотел отвечать на этот вопрос. Он старался вообще не рассказывать о себе. Мы знали, что он злится.

В это мгновение форточка с грохотом захлопнулась. Я удивилась, почему от такого сильного удара стекло осталось целым. Как только это случилось, мне показалось, будто у меня заложило уши. Я почувствовала себя полностью изолированной от окружающих, так как ничего не слышала. Если бы ребята видели мои глаза, они бы, наверное, испугались выражения моего лица сильнее, чем мою ведьминскую маску. От страха я чуть не закричала, но Катя, догадавшись, что со мной случилось неладное, коснулась моей руки, и, прямо как в сказке, ко мне вернулся слух.

– Мне показалось, я оглохла. В ушах стоял только этот ужасный писк, – прошептала я Кате. Больше я ничего не слышала. А ты?

– Нет, у меня такого не было.

– Марин, продолжай дальше, – на другое ухо еле слышно проговорила трясущаяся от страха Лина.

Но я так и не задала следующего вопроса. И произошло это вовсе не из-за того, что я струсила. После испытанного шока с форточкой, мы испытали еще один, не менее сильный удар.

Откуда-то сзади снова поднялся холодный вихрь и задул свечи, которые до этого несколько раз чуть не погасли. Мы остались в полной темноте. Я подумала: «Вот и наступил конец моей жизни». Обреченно закрыв глаза, я сползла на самый краешек стула, обмякла всем телом и потеряла сознание. Проваливаясь в пустоту и темноту, я успела запомнить, что мои друзья принялись громко кричать, двигать стульями, видимо, вскакивая со своих мест, и со всей силы ломиться в закрытую дверь спальни. Наверное, в это время они ненавидели мой дом и хотели убежать отсюда куда-нибудь подальше.

Но дверь не поддавалась. Дух по имени Мститель не желал выпускать нас из нами же созданной ловушки. Я пришла в себя от того, что Катя, убегая, наступила мне на ногу. Я и сама быстро вскочила и, ничего не понимая, начала панически метаться.

В этой бессмысленной суете и давке мы наталкивались друг на друга, хватались за руки, снова отталкивались, кричали и и просили помощи. Справа – окно, слева – не открывающаяся дверь. Выхода нет.

Но и в этой ситуации я решила не сдаваться. Вспомнив, наконец, о талисмане, я забилась в дальний угол комнаты, опустила руку в карман и уже начала его медленно вынимать. Но тут внезапно зажглась одна из погасший свечей. Мы все находились далеко от стола, на котором стояли свечи, поэтому никто из нашей компании не мог этого сделать. К тому же загоревшаяся свеча уже стояла не на столе, а на полу. Ее пламя было неестественно ярким. Казалось, это горит яркая лампочка, а не обыкновенная восковая свечка.

Мы все, как завороженные, не могли оторвать глаз от этого манящего пламени. Потом мы медленно начали подходить друг к другу и садиться на свои прежние места. Все движения были медленными, мы передвигали ногами как сонные мухи. С этой минуты мы начали жить под гипнозом невидимых глаз призрака и уже не контролировали себя.

Не знаю, сколько прошло времени, но я почувствовала тепло, в которое погрузилась моя правая рука. Я не понимала, что это было, но мне было очень приятно и легко. Казалось, вся моя прежняя жизнь сосредоточилась в правой ладони. Нужно только приложить маленькое усилие, перебороть чары призрака и сбросить с себя эту застилающую весь мир пелену сна и забытья. Наконец, я сообразила – тепло исходило от талисмана. Моя рука так и продолжала находиться в кармане, она не подчинилась приказу духа и не вытянулась вперед, как моя левая рука.

Я сжала ладонь в кулак, собрала всю свою силу воли, мысленно приказав себе снова стать такой, как прежде. И, на мое счастье, это удалось сделать, хотя для этого мне пришлось сильно поработать над собой. При этом я не издала ни единого звука и не сделала ни одного движения, которое смогло бы выдать мое теперешнее состояние. Сначала я не поняла, что же такое произошло. Ребята, и я вместе с ними, сидели в очень странном положении. Головы были откинуты назад, и складывалось такое впечатление, будто мальчишки и девчонки просто спали. Стулья оказались без спинок, и нам было неудобно. Мы полулежали с вытянутыми руками. Я не видела лиц друзей, спрятанных под масками, но я почему-то подумала, что их глаза сейчас открыты, но только они ничего не видят.

Выходить из состояния, в котором я пребывала, было довольно трудно. Во-первых, нельзя выдавать себя, а во-вторых, я никак не могла сосредоточить свое внимание и мысли на чем-нибудь одном. Вот и сейчас, например, я обратила внимание на то, что один человек, находящийся в этой комнате, какой-то не такой. Он сидел ко мне спиной, напротив Кати Берестовой. Его голова не была наклонена также, как у нас. Наоборот, он сидел подавшись вперед. При тусклом освещении трудно что-либо разобрать, но на этом человеке не было одежды. Вернее, его покрывала какая-то пленка, но я не знала, что это – еще один маскарадный костюм?