Питер Джеймс - Возлюбленная

Перемена в тоне его голоса встревожила ее.

– Что же?

Он покраснел.

– Ты поняла, что я говорил прошлой ночью об этих пограничных линиях… о перекрестках?

Она молчала.

– Я… не знаю точно, что это такое, но здесь что-то странное в доме… здесь какая-то атмосфера… – Он улыбнулся, но улыбке не удалось скрыть беспокойство, внезапно проступившее на его лице. – Я думаю, что, по всей вероятности… электромагнитное вмешательство, вызванное этими пограничными линиями… вот это почти наверняка и вызывает проблемы с электричеством.

– Но почему они только сейчас начали вызывать проблемы, а раньше их не было?

– Тебе это неизвестно. Твоя предшественница была совершенно чокнутой, и она, возможно, знать не знала об этих проблемах.

– Или, может быть, они-то и свели ее с ума.

– При осмотрах нельзя выявить эти линии, мало кто из геодезистов в них верит и вообще осведомлен о них. Я знаю одного человека, который бредит этими вещами и который, может быть… – Его голос стих.

– Я считала, что ты и сам знаток.

– Я знаю о линиях не много, только он…

– Что он?

Он выглядел смущенным.

– Но… ну, ты бы назвала его экстрасенсом.

– Экстрасенсом… Что ты хочешь этим сказать?

– Ну, вообще-то он вроде меня, только там, где я ищу научное объяснение, он находит несколько иное, так я полагаю.

Чарли нахмурилась. Он говорил уклончиво, и она забеспокоилась.

– Нет, я не согласна.

Он поднял прядь волос с ее лба и поцеловал.

– Я думаю, что кто-нибудь, разбирающийся в таких вещах, должен взглянуть. Мне кажется, тебе не следует оставаться здесь в одиночестве.

– Я должна остаться, – сказала она.

– Ты можешь побыть у меня. Я уверен, что смогу уговорить его заглянуть сюда через денек-другой.

– Твоего экстрасенса?

– Да.

У нее возникло ощущение чего-то неотвратимого, словно грозовая туча повисла над ее головой. Том, Виола, Джиббон, Перегрин, этот терьер…

Предательство. Всего несколько минут назад ей было так хорошо…

– Ну и что будет делать экстрасенс?

– Он сам расскажет.

Она куснула жесткую кожу пониже ногтя большого пальца и посмотрела на туалетный столик. Туалетный столик с медальоном в форме сердечка в консервной банке в дальнем углу верхнего ящика справа.

– Что он мне расскажет?

– Он расскажет, что происходит в доме, – сказал Хью. – Нет ли здесь чьего-либо присутствия.

Чарли припарковалась у площадки с картинами уличных художников, под стенами замка, и двинулась пешком вверх по Хай-стрит. У дорожного знака-карты, на котором были обозначены все общественные учреждения, кроме того, которое ей было нужно, она остановилась.

Какой-то мужчина в ладно скроенном костюме широкими шагами проворно шел ей навстречу, размахивая плотно свернутым зонтиком, несмотря на моросящий дождик. Чарли решила спросить у него.

– Регистрационная служба графства? – любезно переспросил он, поворачиваясь на каблуках с металлическими набойками. – Вон туда, до самого верха, потом надо повернуть направо, а там идите до самого конца. Это в бывшей солодовне… у них там еще голубая дверь.

Миновав сводчатый проход, выведший ее на тихую улицу, Чарли взобралась на крутой, вымощенный булыжником холм. За несколькими хорошо сохранившимися зданиями в георгианском стиле, выстроенными из суссекской кремниевой гальки и красного кирпича, высоко наверху стоял замок. Пытаясь разобраться в собственных мыслях, она внезапно испугалась. Ей стало страшно идти дальше. Ведь в случае…

В случае, если она обнаружит…

Мелкий дождичек усиливался. Одна часть ее существа хотела вернуться назад, к автомобильной стоянке, и забыть о регистрационной конторе. А другая заставляла Чарли двигаться все дальше, преодолевая сопротивление ветра.

Впереди стояла невысокая солодовня из кремниевой гальки, с высокой крышей и голубой дверью. Медная вывеска гласила: «Совет графства Восточный Суссекс. Регистрационная служба».

В небольшом вестибюле пахло полировкой для мебели и сырыми зонтами. Какая-то жизнерадостная девица сидела за секретарским столиком перед стеллажом от пола до потолка с переплетенными в кожу томами, помеченными «Смерти, 1745–1803 гг.».

– Где я могла бы найти записи о погребениях при храме Всех Святых в Элмвуде?

– В комнате номер три. Идите прямо вперед до самого верха лестницы.

Комната номер три занимала едва ли не все пространство под крышей здания. Это была продолговатая мансарда с маленькими слуховыми окнами и яркими лампами дневного света. Справа от нее шла низкая стойка, а слева – металлические стеллажи, на которых располагалась картотека с алфавитным указателем и еще ряд коробок с микрофонами. Унылого вида столы и стулья заполняли остальную часть комнаты.

Было утро, всего половина десятого, и Чарли удивилась, сколько людей уже здесь собралось. В помещении господствовала обстановка деловой суеты. Люди прокручивали микрофильмы, перелистывали подшивки старых газет, разворачивали пожелтевшие архитектурные планы, делали торопливые записи. В дальнем конце мансарды группа студентов теснилась вокруг женщины, приглушенным голосом что-то с энтузиазмом рассказывающей им.

Засунув руки поглубже в карманы плаща, Чарли подошла к стойке и дождалась, пока одна из служащих подняла голову от алфавитных карточек и посмотрела на нее.

– Да-да? Чем я могу вам помочь?

– Я хотела бы посмотреть записи о человеке, похороненном при церкви Всех Святых в Элмвуде.

– Журнал погребений? А вы заполнили формуляр?

Она показала небольшой блокнот. Чарли покачала головой.

– Вам нужен номер места. – Она показала на пустой стул. – Вот тот подойдет. Скажите мне его номер.

Чарли прошла через комнату и, посмотрев номер стула, вернулась обратно.

– Номер 11-й.

Женщина вручила ей бланк.

– Заполните его и укажите свое имя и адрес. А у вас есть регистрационный номер?

– Нет. А он мне нужен?

– Ну, если вы проводите исследование… или это только одна справка?

– Только одна.

Чарли достала из сумочки авторучку.

– Здесь разрешается пользоваться только карандашом, – сказала женщина. – Я могу продать вам его за двенадцать пенсов, если у вас нет своего.

Чарли заплатила за карандаш.

– Хотите просмотреть записи за конкретный год?

– За 1953-й.

– Тогда напишите «Элмвуд, журнал погребений, 1953», а потом идите на свое место, и кто-нибудь принесет его вам.

Чарли села за стол напротив нарядной, делового вида женщины лет около тридцати, просматривавшей толстый, переплетенный в кожу том и делавшей беглые пометки в стенографическом блокноте. Рядом с ней муж с женой, которым было явно за сорок, сосредоточенно изучали комплект чертежей домов.