Артем Тихомиров - Приход ночи

Да и потом — я бы делала то же самое.

Теперь, кажется, все ясно. Лена совсем не похожа на человека, выросшего в обеспеченной среде или жившего в ней какое-то время. В ней нет ничего от людей, подобных ее отцу. Передо мной сидела запуганная школьница, боящаяся в одинаковой степени и родителей и учителей. Такие ходят по стенке и возвращаются домой окольными путями, чтобы не встречаться с одноклассниками вне школьных стен. Лена была серой мышкой, привыкшей подчиняться. Нет никакой уверенной в себе бизнес-леди, есть только это существо, похожее на меня как близнец, и толком не умеющее врать. Возможно, я мыслила стереотипно, но в моих выводах было не все так уж субъективно. Достаточно внимательно посмотреть на эту насмерть перепуганную блондинку.

Насмерть перепуганную…

Мне стало ее жаль. Она чего-то боялась, и нервы у нее были не в порядке. Вот, оказывается, каково это, иметь с Артуром близкие отношения и жертвовать чем-то ради него! Но разве я такая? Если я позволю когда-нибудь… Я уже позволила ему больше, чем следовало. Не просто секс, о котором раньше и подумать не могла, но жестокость. Надо быть честной, хорошо: у меня были причины просить его поступить со мной так; я не могу жаловаться. Но есть ли эти причины у Лены? Что ее заставляет подставлять свое тело под тот бич, который Артур не выпускает из рук, пока не доведет тебя до изнеможения.

Я думала о власти. Мне хотелось подчиняться, ему хотелось проявить власть. Тут мы действовали сообща. Это лейтмотив нашей вчерашней встречи с Артуром. Он пришел с этими мыслями и смог настроить меня на них. Он всегда этого хотел. В результате все тело у меня в синяках и кровоподтеках — я успела обследовать себя при помощи большого зеркала в ванной и знала все. В результате — полный сумбур в голове, к которому исподволь добавляется иррациональная ревность по отношению к Лене.

Наше сходство неслучайно. Все это части одной картины. И даже то, что его любовница… напоминает грушу для биться.

Наверное, я не все знаю. В моей голове пронеслись отвратительные картины насилия, выходящего за рамки жесткого секса, насилия, ставшего продолжением стремления испытывать и доставлять боль во время близости.

Тычки под ребра, аккуратные, чтобы не повредить внутренних органов.

Царапины, ссадины, следы от сигаретных ожогов на спине и ягодицах. Что скрывается у Лены за этим красивым бордовым свитером?

Меня стало тошнить.

Лена сидела и молчала. Я почувствовала, что больше не могу этого выносить, и спросила:

— Зачем ты все-таки пришла? По-настоящему?

Она выпрямила спину, посмотрев на меня почти с вызовом, словно я уличила ее во лжи, однако тут же потухла. Эта кратковременная вспышка еще раз доказала мне, что я права. Ее что-то гнетет, и этот груз она несет на себе давно.

— Понимаешь, иногда у меня чувство, что я свихнулась. Что я себе отчета не отдаю в том, что делаю изо дня в день, — заговорила Лена шепотом. — Я постоянно думаю о нем, на работе, дома, в машине, когда в пробке стою, под душем. Везде! Мне иногда кажется, что я задыхаюсь, не могу вдохнуть воздуха, словно грудь чем-то стягивает. — Я поняла, что сейчас она начнет реветь. Как же все предсказуемо. Почему-то мне было ее не жалко — уже нет. — Мы жили вместе и каждый день занимались сексом. Долго, а в выходные и того дольше. Я очень уставала, но была счастлива, и мне ничего было не нужно. А потом Артур сказал, что нам надо пожить в разных местах, пусть я вернусь на время к себе, а он останется дома.

— Что же он сказал?

— Что мы можем друг другу надоесть, — всхлипнула Лена. — Я думала, что он пошутил.

— Он не шутил, — поддакнула я.

У моей гостьи не было платка, она вытирала слезы руками. Лена использовала совсем немного косметики. Как я.

— Теперь мы живем по отдельности. Словно недавно стали встречаться и не жили почти полгода вместе… Странно, да?

Я усмехнулась. Мне хотелось сделать ей больно.

— Наверное, действительно ты ему надоела.

— Нет! — сказала она, глотая слезы.

— Тогда хочет сохранить ваши отношения.

— Не знаю…

— Успокойся. Слезами-то горю не поможешь!

— Я знаю, что уже…

— Неинтересна? Не верю.

— Почему?

Округлое личико Лены сейчас более, чем раньше, делало ее похожей на школьницу.

— Артур бы наверняка порвал с тобой сразу. Я его немножко знаю.

— Тогда в чем дело? — Нет, я по-прежнему не верила ей. Лена лгала не сознательно, скорее, по привычке, той самой, когда человек вынужден скрывать что-то от других и потом перестает осознавать свои действия. Он не способен отличить спасительный вымысел от правды.

— Возможно, ему надо, чтобы тебе было больно, — сказала я.

Долгий взгляд человека, не понимающего, шутят с ним или нет. Я не шутила.

— Ладно, я пойду. Извини, что отняла время и пришла со своими бреднями.

Сама ненавижу, когда мне плачутся в жилетку. Можно умыться?

Я кивнула, сказав, что в ванной она найдет все, что надо. Теперь придется объяснить Тане, почему квартира провоняла духами. Пусть уйдет побыстрее, подумала я. Мои силы на исходе.

Похоже, я попала в цель. Лена прекрасно знает, почему Артур отдалился от нее, и ведет себя как собственник, нет, даже неверное слово. Как садист.

Мало того, что в его понимании настоящий секс похож на боксерский поединок, так он еще психологически давит на нее. Заставляет чувствовать свою ненужность, приближает и снова отталкивает. Так Артур и привязал Лену к себе, сомнений нет.

Она плакалась мне в жилетку.

А что если все гораздо сложнее? Артур мог сам подослать ее сюда. Но какой смысл?

Это может быть чертовски хорошей игрой!

Нет, паранойя мне ни к чему. Я и так весь последний год далеко от того, что называют «адекватным состоянием». Я не прибегала к психологической помощи и не знаю, чем самостоятельная борьба с комплексами и ужасом может для меня обернуться. Например, скрытым накоплением негатива, который рано или поздно вырвется наружу в виде ядерного взрыва настоящего безумия. Меня запрут под замок и оставят там до конца моих дней.

Паранойя! Никаких потайных доньев здесь нет. Она слишком проста, а лжет потому, что не так и не понимает до конца, для чего ей понадобилась эта встреча со мной. Сейчас она уйдет. Я не хочу ее задерживать. Мое настроение меняется слишком быстро — я уже знаю, что это плохой признак.

Лена вернулась, а я тем временем стояла возле кухни, опираясь плечом на стену. Гостья начала одеваться и шмыгала носом.

— Скажешь Артуру, что была тут?

— Нет.

— А если он случайно узнает?

— Не должен, он на работе.

Мы разговаривали словно давние подружки.

— Звони, если что. Хотя не знаю, о чем нам говорить. Мы живем на разных планетах. Они слишком далеко.