Артем Тихомиров - Приход ночи

Я ждала, а Таня достала сигарету и закурила. Даже не попыталась встать и открыть форточку в зале, где мы устроились.

— Ничего себе, — выговорила она.

Над ее головой поплыло табачное облако.

— Понимаешь, тут и так в голове сумасшедший дом, а еще ты долго не возвращаешься, — сказала я, — тебе повезло, что я не устроила истерику. Но очень хотела.

Таня кивнула, держа сигарету двумя пальцами у своего виска. Спина ее сгорбилась. Вообще-то, я ожидала, что Таня начнет возмущаться, размахивать руками, бегать по комнате. И я сидела, ошеломленная, когда ничего этого не увидела.

— А во сколько это было-то?

Она в упор посмотрела на меня, и я поняла, что Таня испугана по-настоящему. Это словно ведро воды на голову — настолько откровенный страх. Я могла бы ожидать такой реакции от кого угодно, но только не от нее, девушки-бойца, уверенной, умеющей за себя постоять. У меня язык присох к небу.

— Во сколько?

— Ну, примерно от без двадцати двенадцать до без десяти минут, — сказала я. — Время имеет значение?

— Не знаю. Наверное, нет. Я просто так спросила.

Я ждала, что Таня объяснит мне свою реакцию, но она не спешила, и мне пришлось надавить на нее.

— Ты знала?

Таня не сводила глаз с кончика сигареты, словно это было какое-то невиданное ранее чудо. Я ждала со всем терпением, на какое была способна.

Казалось, через пару секунд я просто-напросто лопну.

— Он уже здесь был, — сказала Таня.

— Кто?

— Этот человек. Мужчина, я думаю. Дважды.

— Дважды, — повторила я, сжимая переплетенные пальцы. По моим рукам, спрятанным под свитер, бежали мурашки.

— Я думаю, откуда-то он достал мои ключи. Не знаю, каким образом они ему достались, потому что оба комплекта у меня в неприкосновенности и ни один из них я не теряла, никогда.

— Я все-таки надеялась, что это кто-то из твоих. Новенькая, например.

— Нет. Ты же знаешь, я долго одна, — сказала Таня. — Да и неважно это…

— Говори, говори, иначе я с ума сойду! У меня просто крыша едет! — Какое чудовищное искушение устроить истерику, черт возьми! Я глубоко вдохнула.

— Две недели тому назад он пришел в первый раз. Когда меня не было дома. Преспокойно открыл дверь, вошел и какое-то время пробыл внутри. Ничего не взял, не испортил и не оставил следов.

— Откуда же ты узнала?

— Почувствовала, как только вошла в квартиру. Он не оставил запаха, иначе бы я уловила, нет, тут в чем-то другом дело. Бывает же так, что после человека в помещении остается аура. Она какое-то время держится, а потом растворяется.

— В общем, да, — согласилась я. Тут мои глаза полезли на лоб. — Так он ушел перед твоим приходом? Точь-в-точь?!

— Ага.

Таня поднесла ко рту чашку с чаем, где еще была одна треть густого крепкого напитка. Я поглядела на ее руку, которая заметно подрагивала.

— Еще кое-какие мелочи мне бросились в глаза. На трюмо в спальне предметы были слегка сдвинуты со своих мест — я уверена. Потом книга, которую я читала, тоже оказалась в другом месте.

— И ничего не пропало? — спросила я, чувствуя, как в моем животе медленно поворачивается какая-то штука, похожая на кусок льда. Стало трудно дышать. Вместо того, чтобы сходить открыть форточку и немного проветрить, я схватила из Таниной пачки сигарету и закурила.

— Ничего. Я дважды проверила все.

— Ладно… — Выдув дым, я напустила на себя деловой вид. Надо было сыграть, будто мне вовсе не страшно и нет ощущения, что кто-то смотрит в спину. — Значит, ты мне веришь?

— Верю, конечно.

— Я не психическая, мне не почудилось!

— Разумеется. — И все-таки у нее был странный взгляд.

— А когда он пришел второй раз?

— Неделю назад. То же самое — походил, ничего не взял, ушел. Но с первого визита я стала приклеивать к косяку волоски, о существовании которых знала, конечно, лишь я.

— И что?

— Волоски были на месте.

— Как это?

— Он проходил в квартиру, не трогая их. Или возвращал на место, ума не приложу.

— Откуда он знал?

— Без понятия.

— Что же получается. Этот… может заявиться сюда в любой момент и сделать с тобой все, что угодно!

— Не в любой. Только когда меня нет. Я же запираюсь на засов, который ему снаружи не открыть, — сказала Таня.

Наконец она встала и распахнула форточку.

— Все равно… Надо что-то делать. В милицию написать, понимаешь!

— Не имеет смысла. Мне нечего им сказать — доказательств нет, следов нет.

— А если они найдут отпечатки пальцев?

— Ну у него же хватило ума вести себя словно невидимке, так почему он должен быть тупым идиотом и хвататься за все без перчаток? Нет, пока заявление подавать рано.

— То есть, надо ждать до тех пор, пока он что-нибудь с тобой не сделает?.. — проворчала я.

Таня пожала плечами, пряча глаза. Она боялась.

— Извини, что не предупредила. Вчера было не до того, а утром ты спала.

Надо было, по крайней мере, тебя разбудить, чтобы ты закрылась изнутри на засов.

— Слушай, а если замки сменить?

— Сменю. Только сейчас денег нет.

— А зачем он приходит? Как думаешь?

— Наверное, он просто больной, раз ему нравится приходить и слоняться из угла в угол. Кради он у меня вещи, я бы не боялась обычного вора и давно бы написала заявление. Но тут совершенно другая ситуация. Этот ублюдок наверняка заглядывал в шкафы, трогал одежду, нюхал, мял пальцами… А как ему удается не наследить, приходя с улицы… ума не приложу.

— Тань, перестань, не то меня затошнит, — сказала я.

Она мотнула головой, не соглашаясь. Ей надо было выговориться.

— Представь, этот мужик… трогал нижнее белье, которое я ношу! Еще хуже, если он знает, кто я такая, а значит, может специально издеваться надо мной. Он лежал на моей кровати, спускал в ванну, куда я сажусь!..

Таня редко теряла самообладание настолько сильно, ее голос стал визгливым, высоким, словно у ребенка, который капризничает.

— Тогда этот тот, кого ты могла знать, — предположила я.

— Ерунда. Не обязательно. Если каждый мужик, которого я отшила, начнет мне мстить, придется переселиться на Марс.

— А соседи никого постороннего не видели? Ты спрашивала?

— Нет. Я не знакома с теми, кто живет выше и ниже. А на моей площадке вообще ни с кем не разговариваю, тут, в основном, старухи, они знают про меня… старухи всегда знают. — Таня усмехнулась. У нее хорошо получалось приходить в норму, быстро остывать после вспышек гнева или успокаиваться после истерик. Либо, подумала я, она обладает искусством прятать свои чувства в такой дальний глухой чулан в своей голове, что оттуда им нелегко вернуться обратно.

— Но можно же придумать нечто посерьезней волосков а-ля Джеймс Бонд?

— Например?

— Ну, я не беру в расчет видеокамеры и микрофоны. Это могли бы сделать люди из детективного агентства, но нужны деньги. Боюсь, даже если мы скинемся, нам не хватит.