Лео Перуц - Ночи под каменным мостом. Снег святого Петра

– Пожар Богоматери! – воскликнул я. – Так значит, это болезнь хлебных злаков?

– Именно. Вернее, одно из многочисленных ее названий. Теперь обратите, пожалуйста, внимание на то обстоятельство, что все перечисленные названия имеют нечто общее – указание на религиозный опыт человечества. Крестьяне знали о действии этого хлебного паразита гораздо больше, чем все ученые вместе взятые. У них в памяти всегда продолжала жить неимоверно древняя, полузабытая ныне мудрость.

Туман начал медленно подниматься от земли. Деревья и кусты скрылись в молочно-белом чаду. Крупные, медленно падавшие хлопья снега смешались со струившейся с крыш белой пылью.

– Паразит, которого мы будем отныне называть «Снегом Святого Петра», – продолжал барон, – проникает внутрь растения, но не прекращает окончательно жизнедеятельность клеток. Внешний вид пораженных частей растений почти не меняется. Болезнь редко задерживается в одной и той же местности дольше, чем на два или три года, – затем она исчезает и появляется вновь только спустя много лет. Она странствует по свету, придерживаясь большей частью определенного направления. Только в самых редких случаях она распространяется радиально во все стороны. В первый раз я наткнулся на упоминание о «Снеге Святого Петра» в городской хронике Перуджии от 1093 года. В этом году хлебная эпидемия поразила всю область между Перуджией и Сиенной. Далее хроника повествует о том, что тогда же семнадцать крестьян и ремесленников из окрестностей Перуджии стали выдавать себя за пророков. Они утверждали, что Христос явился им под видом ангела и повелел им предвозвестить миру ожидающую его тяжелую кару. Они проповедовали и имели большой успех, за что четверо из них были казнены через усекновение головы. В следующем году «Снег Святого Петра» появился в окрестностях Вероны, распространившись в северном направлении. Несколько недель спустя в Вероне собралась пятитысячная толпа, состоявшая из дворян, горожан, мужчин, женщин и детей (летописи того времени называют это событие «внушающей страх грозой»). Эта толпа странствовала по Ломбардии, распевая покаянные псалмы. Люди переходили из города в город, из церкви в церковь, повсеместно нападая на священников, пользовавшихся дурной репутацией или подозреваемых в том, что они ведут греховный образ жизни, избивая и даже убивая их Это было в 1094 году, а в следующем году «Снег Святого Петра» должен был, по моим вычислениям, появиться в Германии. Но этого не случилось. Очевидно, грибок не в состоянии был переправиться прямым путем через Альпы. Он обошел их с запада и востока и в следующем году появился одновременно во Франции и Венгрии. И в обеих странах он вызвал тот мощный, граничащий с чудом подъем душ, который нашел свое внешнее выражение в безумном по своей смелости предприятии: в Первом крестовом походе и освобождении Святых мест.

Свое последнее заявление барон сделал с небрежностью, против которой возмутилось все мое существо.

– Не кажется ли вам это построение чересчур смелым? – вставил я. Барон улыбнулся.

– Милый доктор, вряд ли вам удастся опровергнуть мою весьма обоснованную точку зрения, базирующуюся на серьезных аргументах, – сказал он. – Я проследил пути этого хлебного паразита на протяжении столетий. Мне удалось установить, что все крупные религиозные движения средневековья, а также и новейших времен – процессии самобичующихся [68], эпидемия плясок, преследование еретиков епископом Конрадом Марбургским [69], церковная реформа Клуниастов, крестовый поход детей [70], так называемые «тайные песнопения» в области Верхнего Рейна, уничтожение альбигойцев [71]в Провансе, уничтожение вальденсов [72]в Пьемонте, возникновение культа Анны, Гуситские войны [73], анабаптистское движение [74], – что все эти религиозные распри и экстатические потрясения первоначально исходили из тех местностей, в которых непосредственно перед тем появлялся «Снег Святого Петра». Вы называете это чересчур смелым построением, но я могу в каждом отдельном случае привести неопровержимые доказательства, подтверждающие выставляемое мною положение.

Он открыл один из ящиков своего письменного стола и тут же снова запер его. Потом окинул взглядом комнату, словно стараясь что-то разыскать. Ему, очевидно, не хватало бутылки с виски и ящика с сигарами, но они остались в гостиной. Взгляд его упал на стоявшую на камине китайскую вазу.

– Кстати, доктор! Возьмите, например, Китай, страну без религии. Китайцу чужды всякие религиозные представления, он обладает лишь своего рода философскими воззрениями. Так вот, в этой огромной стране вот уже тысячелетия не сеют никаких хлебных злаков. Один только рис.

Он прекратил поиски виски и сигар, а вместо того позвонил лакею.

– Но почему же, – спросил я, и эти слова вырвались у меня сами собою, независимо от моего желания, – почему же в мире исчезает вера в Бога?

– Вера в Бога отнюдь не исчезает, – сказал барон фон Малхин. – Погас лишь пламень веры в Бога. Почему он погас? Этот вопрос в свое время встал и передо мною; только я вынужден был сформулировать его несколько иначе. Для меня проблема стояла следующим образом: утратил ли паразит свою вирулентность или же изменилась сила сопротивляемости хлебных злаков, их предрасположение к данному заболеванию? Один из этих двух факторов вот уже больше ста лет тормозит развитие и распространение эпидемии «Снега Святого Петра». Мои лабораторные опыты доказали, что…

Раздался стук в дверь, и на пороге появился лакей. Это был тот же низкорослый, немного косоглазый парень, который встретил меня на вокзале. Он в нерешительности переминался с ноги на ногу.

– Чего вы хотите? – набросился на него барон. – Я звонил? Нет, я не звонил. Можете идти, вы мне не нужны.

– На чем же я остановился? Да! Опыты, произведенные мною с помощью моей ассистентки, доказали, что грибок ни в малейшей степени не утратил своей вирулентности. Однако хлебные злаки…

Он остановился и посмотрел на дверь.

– Раз уж он приходил сюда, то мог бы принести мне сигары. Ужасно глупо, что я не захватил их с собой! Так вот, хлебные злаки обнаруживают ныне значительно большую сопротивляемость этому паразиту, чем сто лет тому назад. Как и большинство культурных растений, пшеница и рожь происходят из стран с более теплым климатом, и европейская почва является для них чужой. Они были до тех пор восприимчивы к данной болезни, пока не приноровились к чуждой им почве. Этот процесс приноравливания и приспособления тянулся несколько столетий и завершился в наше время. Здесь нужно учесть еще одно обстоятельство… Почему же этот идиот не приносит виски? Я ведь приказал ему принести виски и сигары… Так вот, еще одно обстоятельство: грибок может оказывать свое действие лишь в том случае, если растение находится в известном состоянии упадка сил, который я могу вам детально описать как физиологически, так и анатомически. Но ввиду изменившихся культурных условий нашей эпохи подобная расслабленность хлебных злаков наблюдается лишь в самых исключительных случаях. «Снег Святого Петра» перекинулся на другие дикие породы растений, предоставляющие ему лучшие условия жизнедеятельности. Вот вам, доктор, и ответ на ваш вопрос насчет исчезновения веры в Бога.