Лана Синявская - Обитель Джека Потрошителя

– Он прав, Наташка, – согласилась я. – Машины нам с тобой не защитить, только хуже сделаем. Придется сыграть роль частных детективов.

Внутри ломбард больше напоминал лавку старьевщика. Никаких особенно ценных предметов я не заметила. Очевидно, люди несли сюда последнее, надеясь выручить за свое барахло хоть какие-нибудь копейки. Вещей в витринах лежало много, но смотреть было не на что. По периметру торгового зала висели металлические кронштейны, заполненные зимней одеждой со степенью износа процентов в девяносто. Единственный лисий полушубок, побитый молью и изрядно поистершийся, выглядел на фоне остального чуть ли не королевской мантией. Несколько картин на стенах да парочка икон также не представляли особой ценности. В самом углу пылился стол красного дерева, который отчаянно нуждался в реставрации. Когда-то, лет сто назад, он выглядел великолепно, но теперь потускнел, а поцарапанная столешница была вдоль и поперек закапана чернилами.

Возле самого окна и в самом деле размещалась застекленная витрина. Здесь красовались немногочисленные ювелирные украшения, в основном примитивные серийные изделия из золота с искусственными рубинами. Само стекло витрины неплохо было бы протереть от пыли, но девушке за прилавком, очевидно, такое просто не приходило в голову. Она зябко куталась в серый пуховый платок, сидя на стуле, и выжидательно смотрела на нас светлыми, какими-то застиранными глазами. Непостижимым образом девушка идеально вписывалась в окружающую, довольно потрепанную обстановку, хотя ей наверняка не исполнилось и двадцати и была она вполне симпатичной. Правда, ей не помешало бы вымыть волосы и хоть немного заняться лицом, да и платьишко, в которое она была одета, давно пора было постирать.

– Хотите что-нибудь заложить? – спросила девушка, глядя, как мы старательно разглядываем витрину. – Или купить желаете?

– Да нет, спасибо. Я вижу, здесь нет того, что мы ищем, – ответила я, вежливо улыбаясь.

Девушка немного удивленно вскинула брови.

– А что конкретно вас интересует? – спросила она.

– Довольно необычная вещица – старинное зеркало из бронзы в деревянной раме.

– Было такое, – немного помявшись, кивнула девушка.

– Неужели его продали? – изображая отчаяние, воскликнула Наташка.

– Ну да. Вы опоздали. Недели две назад ушло.

– Ах, какая жалость!

– Что же вы так долго собирались? – усмехнулась девушка. – Оно с полгода провалялось. Хозяин уж и не чаял от него избавиться. Вот всегда так: лежит вещь, лежит, никому не нужная, а только продашь, народ валом валит именно за ней.

– Но что же нам делать? – патетически воскликнула Наташка. – Я так мечтала его иметь!

– Может, попытаться перекупить его? – Я сделала вид, что эта мысль только что пришла мне в голову, и затем обратилась к девушке, молитвенно сложив на груди ручки: – Вы не запомнили, кто его купил? Вдруг он из постоянных ваших покупателей…

– Ничем не могу помочь, – развела она руками. – Оно было продано не в мою смену. Да и потом, мы не ведем записи покупателей, только клиентов.

– Так, может, нам обратиться к хозяину этой вещи?

– А зачем? – удивилась девица. – Зеркала вы у него все равно не найдете.

– Ну… Вдруг у него есть что-то подобное, – не сразу нашлась я.

– Вряд ли, – усмехнулась продавщица. – Я эту старуху хорошо знаю. Нищая она, как церковная крыса, и зеркало – единственная путная вещь, что у нее была.

– И все же…

– Не везет вам, девушки, – покачала та головой. – Поговорить со старушкой не удастся.

– Почему? Вы нам не поможете?

– Да я бы с радостью, только преставилась Марья Федоровна, потому и вещь из заклада не выкупила. Раньше-то всегда забирала.

– То есть она не первый раз ее сдавала? – удивилась я.

– Сто первый. И всегда в положенный срок забирала обратно. Мы его даже на аукцион никогда не выставляли. Знали, что хозяйка явится за своей драгоценностью.

– Но ведь вещь дорогая, – еще больше удивилась я, – откуда старушка брала деньги, если она, как вы говорите, была совсем бедная?

– Понятия не имею. Может, милостыню собирала, может, еще что. Работать она не работала, старая совсем была, но деньги находила исправно.

Разговор зашел в тупик. Хозяйка зеркала отдала богу душу, покупатель неизвестен. От разочарования мне хотелось расплакаться.

– А вы с хозяином нашим все-таки поговорите, – посоветовала девушка, заметив мое несчастное лицо.

– Думаете, он может помочь? – встрепенулась Наташка.

– Кто его знает. Зеркало-то он продал. Это в воскресенье было, а по выходным он всегда сам дежурит. – И, не дожидаясь нашего ответа, девушка громко крикнула: – Павел Евгеньевич! К вам тут пришли!

Из-за занавески немедленно вынырнул кругленький румяный мужчина маленького роста. Он появился так быстро, что у меня закралось подозрение, не подслушивал ли он весь наш разговор, притаившись за ней.

– Здравствуйте, девочки, – широко улыбнулся хозяин ломбарда. – Чем могу быть полезен?

Павел Евгеньевич походил на молочного поросенка, которого слишком рано вытащили из духовки, в силу чего он не успел подрумяниться, а только сильно покраснел. Большие хрящеватые уши и светлые редкие волосенки, сильно смахивающие на поросячью щетинку, делали сходство просто поразительным.

– Они ищут Марьино зеркало. Это ведь вы его продали, – ретранслировала девушка хозяину нашу проблему.

– Бронзовое? В деревянной рамочке? – суетливо уточнил хозяин, хотя его подчиненная выразилась вполне конкретно. – Помню, помню. Конечно, помню. Какая жалость, что эта уникальнейшая вещь вам не досталась.

Девчонка за прилавком незаметно от хозяина скорчила рожицу, которая должна была продемонстрировать ее скепсис по поводу его заявления.

– Да уж, уникальная, – хмыкнула она. – Пока продали, три раза уценку делали, никто брать не хотел.

Ее высказывание рассердило хозяина.

– Что ты мелешь, Лена? То, что настоящих ценителей в этой дыре днем с огнем не сыскать, еще не повод умалять ценность раритета. А уценить пришлось, верно. Хотя у меня прямо сердце кровью обливалось. Но мы не можем держать у себя вещи до бесконечности. Товарооборот! Законы рынка!

Тяжелый вздох, сопровождавший его причитания, должен был продемонстрировать трагичность сложившейся ситуации, но на нас он впечатления не произвел. Да и на сотрудницу ломбарда тоже.

– Да бросьте вы, Павел Евгеньевич, голову девчонкам морочить! – воскликнула она. – Радуйтесь, девушки, что не купили эту рухлядь. Денег она стоила много, а на вид – страх божий. Ни виду, ни солидности.

– Лена, марш в подсобку, – скомандовал хозяин ломбарда.

– Зачем это?

– Займись наконец делом. Нечего тут лясы точить.

Девушка неохотно удалилась за занавеску, а Павел Евгеньевич, ухватив нас под руки, отвел в сторону, подальше от подсобки и любопытной Лены.