Лана Синявская - Помолвка с плачущим ангелом

– Екатерина Петровна, а вы не пробовали послать заявку на участие в передаче? – затаив дыхание, спросила я.

– Пробовала, конечно, – покаялась баба Катя. – Сколько я им этих кроссвордов отослала – не сосчитать. Да кто же меня, старуху, пригласит?

– Жаль, – вздохнула я, пряча улыбку.

Сразу от Екатерины Петровны я отправилась на телестудию. Переговоры с Аликом заняли всего двадцать минут, после чего я, счастливая, понеслась к Валентине.

Влетев в ее кабинет, я шлепнула на стол папку с личными делами и, широко улыбаясь, возвестила:

– Готовь характеристику, тетя Валя!

– Неужели уговорила кого? – не поверила она.

– Точно! Завтра тебе позвонит Сурикова и попросит отгул!

– Не может быть.

– Увидишь!

Следующий день начался для меня с посещения больницы. Татьяна выглядела намного лучше и мечтала о выписке, но врачи не торопились отпускать ее домой.

Я не стала делиться с ней своими планами, чтобы не волновать лишний раз. Немного поболтав с подругой, я загрузила ее тумбочку фруктами и соками и пообещала навестить как можно скорее.

Вечером позвонила тетя Валя и сообщила, что все произошло так, как я и предполагала. Чувствовалось, что ее переполняет любопытство, но я не стала раскрывать свои секреты, пообещав завтра заступить на вахту.

Довольная собой, я вспомнила, как уговаривала Алика пригласить бабу Катю в студию. Расчет оказался верным: она не смогла устоять, а я получила возможность занять на время ее место.

Остаток вечера был посвящен тому, чтобы полностью изменить свою внешность. Я промучилась до полуночи, пока не осталась довольна результатом. Едва коснувшись головой подушки, я провалилась в сон.

Ровно в семь утра следующего дня я уже звонила в знакомую дверь дома Кирсановых.

Дверь открыла Вика в прозрачном пеньюаре. Я никак не ожидала встретить ее в такой ранний час и внутренне сжалась. По тому, как равнодушно скользнула она взглядом по моему лицу, я поняла – маскарад вполне удался.

Мои рыжие волосы скрывал темный парик, с помощью тонального крема цвета загара кожа стала более смуглой, а черные глаза превратились в серые благодаря цветным линзам, за которые прошлым летом я отвалила кучу денег. Облик довершала свободная юбка и простенькая блузка в дурацкий горошек – обычно я предпочитала облегающую одежду, но мне показалось, что девушка, подрабатывающая уборкой чужих квартир, должна одеваться скромнее.

Похоже, выбор был сделан удачно. Вика небрежно спросила, запахивая пеньюар:

– Вы Лена из «Уюта»?

Я кивнула. Молодец тетя Валя: все-таки пошла мне навстречу и согласилась рекомендовать меня под чужим именем.

Вика пропустила меня в холл и показала, где взять пылесос, тряпки и ведро. Я молча вооружилась инвентарем и прошмыгнула в дальнюю комнату. Скрывшись с глаз хозяйки, я облегченно вздохнула.

Больше всего меня пугала необходимость говорить с кем-либо из тех, кто меня знал. Внешность изменить легко. Особенно для женщины. Тем более – для меня. Встречаясь со мной впервые, любой в первую очередь запоминал яркие волосы, и стоило изменить их цвет, как я делалась совершенно неузнаваемой. В данном случае, именно это и сыграло мне на руку.

Но голос! Конечно, я позаботилась и об этом. Правда, это стоило значительных усилий. У меня с детства аллергия на любые моющие средства, содержащие хлор: стоит вдохнуть какой-нибудь «Тайд» – связки моментально садятся, и я начинаю сипеть и хрипеть, как старый патефон.

До полудня я добросовестно скребла пол, боролась с пылью на многочисленных антикварных безделушках, дожидаясь, когда Вика и ее муж отправятся по своим делам. На мое счастье, они так привыкли к присутствию в доме прислуги, что совсем не обращали на меня внимания.

В первом часу они наконец-то убрались из дома. К этому моменту я успела возненавидеть вычурный стиль какого-то Людовика до глубины души. Еле передвигая ноги, я вползла на кухню, волоча за собой ведро и швабру.

Возле плиты хлопотала упитанная женщина лет сорока. Она деловито собирала в мойку грязную посуду после завтрака.

Завидев меня, она приветливо улыбнулась.

– Не помешаю? – спросила я.

– Нет, проходи. Ты новенькая?

– Только на сегодня. Ваша горничная взяла отгул, и меня прислали на замену.

– А что с Катей? Заболела?

– Не знаю, – пожала я плечами.

Выглядела я, должно быть, паршиво, так как повариха, внимательно посмотрев на меня, вдруг предложила:

– Выпей-ка со мной чайку. Я гляжу, ты совсем вымоталась. Первый раз в таком большом доме?

Женщина оказалась на редкость наблюдательной и догадливой. Это могло сыграть мне на руку. Я поблагодарила и села к столу.

– Меня Алла Сергевна зовут, – представилась женщина.

– Меня Лена, – ответила я, пытаясь пристроить ноющую спину поудобнее. Голова под париком нестерпимо чесалась. Я морщилась, но терпела.

Алла Сергеевна поставила передо мной чашку и поставила блюдце с домашним печеньем.

– Спасибо, – от души поблагодарила я.

– Что это у тебя с голосом? – с любопытством спросила она.

– Мороженого переела и простудилась, – выдала я заранее заготовленную фразу.

– Надо же. Пей горячее. Помогает.

Я последовала ее совету, обдумывая тем временем, как завязать разговор. Неожиданно Алла Сергеевна сама пришла мне на помощь:

– Давно ты так подрабатываешь? – спросила она и мотнула подбородком в сторону брошенных ведра и швабры.

– Нет. Только на каникулах. – За последние сутки я, кажется, не сказала ни слова правды. Кошмар! – А вы?

– Да я уже четвертый год в этой семье. Еще при прежней хозяйке готовила. Когда новая появилась, подумала – все, уволят. Но нет, пронесло. Вика меня, конечно, недолюбливает, но Владимиру Ивановичу моя стряпня нравится, а она ему не перечит.

Она указала взглядом на почти пустую чашку в моей руке и спросила:

– Немножко отвела душу?

– Немножко, – призналась я.

– Еще налить?

– Если можно.

Она снова наполнила чашку, и мы продолжили беседу.

– Значит, девушка, которая впустила меня – это вторая жена хозяина? – спросила я.

– Вторая. – Мне послышалось в ее голосе неодобрение. Все ясно. Повариха с хозяйкой на ножах. Что ж – это к лучшему. Перемывать врагу косточки – упоительное времяпрепровождение. Правда, меня интересовал Кирсанов, но для затравки сойдет и его супруга.

– Она очень молодая, – осторожно заметила я. – С первой женой хозяин, наверное, развелся, как сейчас принято?

Конечно, я прекрасно знала, что это не так, но боялась проявить в разговоре с кухаркой излишнюю осведомленность.

– Елена Николаевна умерла, – грустно сообщила Алла Сергеевна.

– Извините, я не знала. Она что, болела? – спросила я, прикидывая про себя, что первой жене Кирсанова не могло быть больше пятидесяти.