ЧЕЛСИ ЯРБРО - «КРОВАВЫЕ ИГРЫ»

Вдруг Цодес замер и жестом остановил своего спутника. Они добрались до скрещения переходов. Старик с величайшей осторожностью заглянул за угол и, удовлетворившись увиденным, поманил Сен-Жермена к себе.

– Ступай туда,- прошептал он.- Для двоих там нет места. Держись чуть правее. Я буду ждать тебя здесь.- Старик подался назад – в боковую нишу.- Не тяни там. Их скоро отправят.

Сен-Жермен кивнул, потом пополз мимо Цодеса к пересечению секретных ходов. Он свернул за угол, и вскоре справа обнаружилась ниша с отверстием, сообщавшимся с камерой, где содержались обреченные

на гибель рабы. Не дыша, Сен-Жермен протиснулся к этой отдушине и посмотрел вниз.

Камера была довольно просторной, в ней размещались около восьмидесяти заключенных – атлетического в своей массе сложения. За прутьями дальней решетки толклись скучающие охранники. Сен-Жермен решил, что они вряд ли заметят его, и перевел взгляд на узников. Эсседарии, с волосами, стянутыми на затылках небрежным узлом, гладиаторы с обритыми черепами, андабаты 1без масок, но с характерно белыми лицами и прочие ожидающие своей участи осужденные в большинстве своем были мрачны. Они знали, что их ожидает. Несколько человек играли в карты, хотя им не на что было играть, зрители насмехались над ними. Женщина-андабат прилегла в темном углу, бесстыдно раскинув ноги и хриплым голосом приглашая мужчин в последний раз полакомиться ее телом.

Кошрод сидел поодаль от остальных, с ним были Аумтехотеп и Тиштри. Не имея способа их окликнуть, Сен-Жермен устремил на троицу напряженный взгляд. Посмотрите вверх, мысленно приказывал он, умоляю вас, посмотрите!

Аумтехотеп первым заметил его, но даже не шелохнулся, а лишь судорожно вздохнул. Потом египтянин очень медленно наклонил голову и, очевидно, что-то шепнул, потому что Тиштри потянулась к Кошроду. Взяв того за рукав, она быстро глянула на хозяина и тут же опустила глаза. Кошрод продолжал сидеть, как сидел, но спина его напряглась.

Через какое-то время перс встал, якобы для того, чтобы размяться, и принялся с отрешенным видом

слоняться по камере. На него не обратили внимания, тут каждый был занят собой. Оказавшись под самой отдушиной, Кошрод остановился и словно бы нехотя прислонился к стене. Слепо помаргивая, он вскинул глаза, демонстративно почесывая подбородок. Взгляды раба и хозяина встретились, потом перс прошептал:

– Ты уже знаешь?

– Да,- откликнулся Сен-Жермен.- Я не в силах ничего изменить и умру с вами.- Он говорил очень тихо, так, чтобы его слышал только Кошрод.

– Нет,- возразил возница, взмахнув рукой.- Это бессмысленно.

– Что же тогда? – спросил Сен-Жермен, не сводя глаз с обреченного друга.

– Отомсти за нас! – Кошрод оттолкнулся от стенки и зашагал прочь.

Сен-Жермен глядел на него, ощущая холодную ярость. Он еще не знал, на кого изольет свой гнев, но был уверен, что вскоре даст ему волю.

– Ну, хватит! – закричал снаружи младший распорядитель игр.- Пора. Пошли на песок. Вы знаете, что вас ожидает.

Кучка гладиаторов атаковала преторианцев, но стычка была короткой и окончилась тем, что буянов повалили на землю.

– Следующих подрежут,- холодно предупредил распорядитель.- Вы ведь не новички. Вам известно, что допускается, а что – нет.

– С голыми руками на зверей не выходят! – прокричал ему кто-то.

– Мне тоже это не по душе,- отозвался распорядитель.- Я просил, чтобы вас распяли. Я противился этой казни. Вы не заслуживаете подобного обращения.- В его голосе звучало сочувствие.- Если бы не распоряжение императора, я бы отказался от участия в этом деле.

Охранники протолкались в камеру и, тыча мечами, стали вытеснять из нее заключенных.

Сен-Жермен покинул свое укрытие и вернулся к Цодесу.

– Откуда я смогу это видеть? – прошептал он сквозь сжатые зубы.

– Ты хочешь смотреть? – Старик был ошеломлен.

– Нет, не хочу. Но я должен.- Он схватил провожатого за плечо.- Покажи мне место. И скорее.

Цодес подчинился, двинувшись туда, откуда они пришли, но свернув к другому колодцу.

– Здесь есть прорезь. Достаточная, чтобы все видеть. А я, пожалуй, пойду. Мне не хочется оставаться.

– Ступай.- Сен-Жермен задохнулся от прилива благодарности к старику.- Я не забуду твоей услуги.

– Не имеет значения,- прозвучало в ответ, и Цодес, прихрамывая, засеменил по секретному коридору.

Рабы на арене жались друг к другу, образуя компактные группы, чтобы отразить первые наскоки зверей. Многие хорошо знали повадки животных, и один чистильщик клеток даже хвастал, что ему известно словечко, способное усмирить цирковых львов. Но к ним вдоль барьера бежали, увы, не львы, а сарматские волки – поджарые, сильные и бесстрашные. Те, кто прежде работал с этими людоедами, закричали от ужаса, малодушные попадали на колени, смельчаки же готовились к бою. Сен-Жермен услышал, как какой-то гладиатор взревел:

– Разделите их и ломайте им шеи! Ломайте им шеи!

На другой стороне арены возникло движение, там появилась дюжина крупных медведей. Огромные и с виду неуклюжие звери принюхались и побежали к людям. Ожидание в клетках явно раззадорило их.

Сен-Жермен приник к щели, чтобы не упустить ничего.

Со стороны врат жизни донесся ужасающий звук – там визжали разъяренные вепри. Вес каждой из этих диких свиней превышал человеческий вдвое, а их поворотливость и клыки устрашили бы даже тигра. Перегородки подняли, и двадцать секачей с подожженной на загривках щетиной понеслись по песку.

Рабы запаниковали, кто-то бросился в сторону пустующих клеток, надеясь найти там спасение, но волки были настороже. В воздух взметнулась длинная тень, послышался вопль и отвратительный хруст – вожак стаи повалил жертву на землю.

Трибуны возликовали, Веспасиан приосанился и довольно кивнул старшему сыну.

Теперь, когда первый раб был растерзан, волки окончательно осмелели и, кружа вокруг безоружных людей, набрасывались на крайних, утаскивая их под барьер. Медведи присоединились к волкам, вставая на задние лапы.

Кто кричал громче, осужденные или зрители, невозможно было понять. Четверо вепрей бросились к самой большой группе рабов, те кинулись врассыпную, на песке остались тела, вспоротые острыми словно бритвы клыками.

Волки готовились к новой атаке. Двое стали подкрадываться к Кошроду, Аумтехотепу и Тиштри. Один из хищников прыгнул – толпа заревела. Кошрод, изловчившись, поймал зверя в полете и стал задирать ему морду, не давая раскрыть пасть. Обладая той же нечеловеческой силой, что и его господин, молодой перс переломил вожаку позвоночник и повернулся к другому хищнику, прокричав что-то через плечо. Тиштри кивнула и принялась отвлекать внимание зверя, пока Кошрод его не настиг.