ЧЕЛСИ ЯРБРО - «КРОВАВЫЕ ИГРЫ»

– У меня нет особого выбора,- усмехнулся он.

– Но… они просто варвары!

– Тюрьма есть тюрьма. В Ниневии, в Риме, в Ло Янге. Я побывал во многих узилищах, они мало в чем разнятся между собой. Камера становится твоим миром, Оливия, и не имеет значения, кто ее охраняет.- Сен-Жермен чуть подался вперед, чтобы тронуть губами ее лицо.- Я рад тебя видеть. Я ждал.

– Мы искали тебя,- сказала она виновато.- Сен-Жермен, тебе тут очень плохо?

– Бывало и хуже,- поморщился он.

– За тобой кто-нибудь ходит? – Оливия осеклась, сообразив, что сморозила глупость.

– Как видишь.

Она закусила губу и потянулась к оковам, охватывающим его запястья.

– Не делай этого,- спокойно сказал он.

– Но… я хочу их ослабить.

– Во-первых,- Сен-Жермен улыбнулся,- они не дают мне упасть. А во-вторых, внутри их имеются небольшие шипы, и при каждом движении…

Оливия отшатнулась.

– Шипы? Это бесчеловечно!

– Не будем об этом.- Он улыбнулся еще раз, и во взгляде его вспыхнуло любопытство.- Скажи лучше, как ты попала сюда?

Она опустила глаза.

– Один гладиатор… из тех, что когда-то меня… посещали,- голос ее смущенно понизился,- вызвался мне помочь. Он слыхал, где тебя держат, и проводил меня вниз, а потом… показал, куда надо идти…

– Предварительно стребовав плату? – спросил Сен-Жермен, напрягаясь.

Оливия отвернулась.

– Нет. О плате речь не зашла.

Он вздохнул с нескрываемым облегчением.

– Разве это так важно? – спросила она сорвавшимся голосом.- Ты ведь знаешь, как я жила. Разве еще один похотливый самец что-то во мне изменил бы?

Сен-Жермен досадливо шевельнул бровями.

– Нет, Оливия, разумеется нет. Пожалуйста, успокойся. Просто я не хотел бы стать причиной твоих дополнительных унижений. Именем Харона 1, Оливия, римские понятия о добродетели совершенно мне чужды.- Он деланно рассмеялся.- Я с ними несовместим. Мои объятия оставляют женщину целомудренной, если мерилом целомудрия считать частоту совмещения гениталий.- Взгляд его сделался вдруг невыразимо печальным.- Оливия, я вне себя от того, что нам придется расстаться.- Он пожалел о своих словах, ибо лицо ее исказилось.

– Нет,- выдохнула Оливия.- Ты не умрешь.- В глазах ее промелькнуло нечто похожее на безумие.- Я этого не хочу.

– Мне тоже этого не хотелось бы,- сказал Сен-Жермен, шуткой пытаясь придать ей бодрости.- Роджериан – новый для меня человек, но он умен и добросердечен. Держись его, он послужит тебе опорой. Есть еще кое-что, чего тебе надо придерживаться, когда свершится преображение твоей плоти. Но у нас мало времени, чтобы все обсудить, поэтому выслушай, что я скажу, и постарайся запомнить.- Ничего она не запомнит, подумал он с горечью.- При тебе всегда должны находиться несколько ящиков римской земли, лучше из отчего сада, особенно в дальних поездках. Тебе придется много ездить, не задерживаясь на одном месте долее четверти века. Такие, как я и какой станешь ты, старятся очень мало, и люди обращают на это внимание. Хорошо, если ты займешься торговлей, это дает достаток и возможность скрыться в краях, с какими торгуешь. Не прерывай меня,- прикрикнул он на нее.- Будь осмотрительна в выборе мест проживания. Города лучше селений.

– Не говори всего этого! – горячо сказала она – Когда мне что-то потребуется, я спрошу у тебя.

– Если тебе представится такая возможность,- мрачно пробормотал Сен-Жермен. Глаза его странно блеснули.- Оливия, помолчи. Ты обязана взять себя в руки. Я уже потерял своих близких друзей, но – пусть это кощунство – ты мне дороже их.

Огонек безумия в ее взоре погас.

– Прости, Сен-Жермен. Я слушаю, говори.

Из светового колодца вдруг пахнуло отвратительным смрадом. Это был дух гниения человеческих тел или того, что от них оставалось. Ноздри Оливии дрогнули, но она даже не шевельнулась, вся обратившись в слух.

– Когда ты заживешь новой жизнью,- устало и монотонно втолковывал ей Сен-Жермен,- тебя охватит соблазн мстить за причиняемые тебе обиды. Это легко достижимая вещь. Я знаю, я побывал в этих путах. Они не сулят ничего, кроме ужасающей пустоты, влекущей нас к истинной смерти. Чье-то презрение или неприязнь не оправдывают насилия, запомни это – накрепко, навсегда Не давай своему сердцу ожесточиться. По временам тебя будет охватывать отчаяние, постарайся с ним примириться. Существам вроде нас не дано легкой доли. Близость, к какой мы стремимся, отталкивает людей. Будь готова к вечной борьбе за утоление своей жажды. учти, почти каждый из тех, к кому ты потянешься, узнав о твоих помыслах, станет тебя избегать.- Он умолк на момент и продолжил уже совсем другим тоном: – Оливия, больше всего на свете мне хотелось бы быть рядом с тобой. Но если этого не случится…

– Сен-Жермен! – протестующе выдохнула она.

– Если этого не случится, помни, что в твоих устремлениях нет ничего постыдного. А еще помни, что кровь без чего-то большего мало что значит.

Горечь, подступившая к горлу Оливии, выжала из глаз ее слезы. Почуяв свободу, они хлынули неудержимым потоком.

– Мне нужен лишь ты.

– Потом ты захочешь других,- сказал он печально.- Такова наша природа.

– А сейчас? – Она видела, что его губы искусаны, и все же поцеловала их.- Сейчас ты хочешь меня?

– Хочу ли? – Сен-Жермен помолчал.- У меня не было… поддержки с момента нашей последней встречи.- Он усмехнулся, заметив, что сказанное ее потрясло.- Признаться, она мне очень нужна. Но еще больше я жажду твоей близости.- Сен-Жермен попытался развести руки в стороны, и лицо его исказилось от боли.- Я не могу обнять тебя. И не могу ласкать. Мне нечем пробудить в тебе отклик. Поцелуй меня еще раз и уходи.

Оливия рассмеялась, потянувшись к шнуровке своего одеяния.

– Я не уйду.

Длинный плащ с капюшоном упал на пол, и она осталась лишь в легкой короткой тунике, присущей скорее аренной рабыне, чем римской патрицианке. Сен-Жермен вопросительно поднял брови. В глазах его промелькнула усмешка.

– Ты хочешь участвовать в состязаниях?

– Это моя маскировка.- огрызнулась Оливия.- Мне надо быть незаметной. Вот я и придумала себе этот наряд.

– Весьма разумно,- кивнул он.- Тебе, кстати, идет.

Она сердито вздернула подбородок.

– Что дальше? – голос ее зазвенел.

– Обними меня, дорогая. Крепко, насколько у тебя хватит сил.

– Крепко? – переспросила она.- Но… эти оковы? Я… я не хочу причинять тебе боль.

– Я притерпелся к ним,- солгал он. Шипы вонзились в запястья, зубы узника скрипнули, однако взгляд его был безмятежен.

– Иди же ко мне! Она шагнула к нему.

– Но твои плечи…

– Не думай о них,- хрипло сказал Сен-Жермен.

Директива сената, санкционирующая поимку преступницы.

«Преторианцы и стража!

Данный указ дает вам санкцию на розыск и арест Этты Оливии Клеменс, супруги сенатора Силия. Эта женщина покинула дом мужа, потом сбежала из отчего дома, где проживала, и в настоящее время ее местонахождение неизвестно.