Нина Воронель - Готический роман. Том 2

Когда Ури вошел в аннекс, там было довольно пусто. За ближайшим к двери столом склонился над книгами Джерри Хиггинс, в дальнем углу шуршал бумагами некто совершенно ископаемый, из прошлого века, да еще один ископаемый, из позапрошлого века, стоя на скамеечке в зазоре между шкафами, пытался дотянуться до пухлого тома на верхней полке. Держа напоказ листок каталога с номером выбранной им книги, Ури начал медленно обходить протяженную шеренгу шкафов, якобы в поисках нужного ему индекса. Он довольно быстро обнаружил то, что искал, – приходилось признать, что инструкции Меира оказались дельными и четкими. Он подошел к названному Меиром шкафу и нажал ручку, которая должна была бы привести в действие раздвигающую шкафы систему. Как и предсказывал Меир, ручка не поддавалась. Ури нажал ручку соседнего шкафа, и тот бесшумно откатился влево, открывая набитое толстыми фолиантами нутро. Значит, так и есть – за шкафом с неподдающейся ручкой скрыта та дверь, которую ему поручено охранять.

Загорелая рука бесцеремонно выхватила из пальцев Ури зажатый в них листок.

– Вам нужна помощь? – спросил голос Джерри Хиггинса. – Покажите-ка, что там у вас. А то с их системой индексов разобраться непросто.

Джерри сдвинул очки на лоб и приблизил листок к глазам:

– Ка-Эр-шестнадцать-сорок-один-дробь-восемь. Но ведь это вовсе не здесь. Не понимаю, как вы тут оказались – вы что, читать не умеете?

Наморщив лоб, Джерри вернул очки на место и сквозь толстые стекла уставился на Ури так пристально, словно надеялся прочесть его мысли.

– Вы же сами говорите, что в этих индексах непросто разобраться.

Ури не успел произнести эти слова, как тут же о них пожалел, услышав как бы со стороны собственный извиняющийся голос. Черт бы побрал этого Джерри Хиггинса – чего он к нему привязался? Ури потянулся было за своим листком, но Джерри неожиданно гибким движением проскользнул у Ури под мышкой и оказался у него за спиной.

– Идемте, я научу вас искать книги в этом аннексе, – бросил он через плечо и зашагал вдоль шкафов, не оборачиваясь, чтобы проверить, идет за ним Ури или нет.

– Вот, смотрите, это секция К, а в ней разделы по алфавиту. Что там у вас – Р? Вы, оказывается, интересуетесь не только шотландскими сторожевыми башнями?

«Надо же – запомнил шотландские башни! Что ему от меня надо?» – подумал Ури, пока Джерри, ловко нажав ручку, с приличной скоростью откатил вбок большую сплотку шкафов. Через пару секунд шкафы с лязгом остановились, открывая перед Ури один зазор и защелкивая распахнутый до того невдалеке другой.

– Ого! – невольно вырвалось у Ури. – А если бы там кто-нибудь был?

– Импульс не слишком большой, так что шкафы можно задержать одной рукой, если вовремя… – Джерри внезапно умолк и уставился на ключ в руке Ури.

– Этот ключ… Он не ваш?

– Мне дал его Брайан. А что?

– Брайан не мог дать вам свой ключ, это категорически запрещено. Зачем вы его взяли? Вы хотели скрыть, что заходили в аннекс?

Тут Ури почувствовал, что пора рассердиться. Он взял Джерри за воротник и притянул к себе. Тот попытался вывернуться, но не смог разорвать железную хватку Ури.

– Да, именно так, – прошипел Ури ему в лицо. – Я связал Брайана по рукам и ногам, заткнул ему рот кляпом и затолкал его в чулан под лестницей. И все для того, чтобы похитить его ключ от аннекса.

Он резко отпустил Джерри, так что тот покачнулся и едва удержался на ногах. Однако вместо того, чтобы рассердиться, Джерри предпочел обернуть все в шутку.

– Ну и лапы у вас! Подстать вашему истинно немецкому юмору! Интересно, чем вы занимались в сорок третьем году? – спросил он, криво усмехаясь.

Ури, который родился в шестьдесят первом, оказался на высоте и оценил предложенную Джерри мировую:

– Я думаю, это была моя предпоследняя инкарнация. Я точно не помню, но мне кажется, я был червем в одной из братских могил. И умер от чревоугодия – какой тогда был выбор, какой выбор!

Джерри сперва брезгливо поморщился, потом откинул голову и зычно захохотал. Испуганные старцы недоуменно таращились на них сквозь увеличительные линзы очков.

Скорый поезд мчал Брайана по бесконечно длинному туннелю, черные стены которого были густо покрыты неразборчивыми белыми письменами. Как ни всматривался он в пролетающие мимо замысловатые строки, ему так и не удалось выделить в них ни одного разумного сочленения. От напряжения в глазах искрило, как при коротком замыкании, и нестерпимая боль грозила расколоть череп. Но он продолжал всматриваться, он знал, что его жизнь зависит от этих настенных надписей – если он не прочтет их, ему конец.

Неожиданно поезд начал замедлять ход, и белые завитушки на черной стене стали постепенно приобретать какое-то подобие смысла. Брайан словно бы узнавал некоторые сочетания, – обрывки чужих, но знакомых слов поднимались на поверхность его сознания, как пузырьки из глубин океана. Язык, которому принадлежали эти слова, был сродни языку его ненаглядных нордических саг, но не шведский и не норвежский. Осколки слов начали откалываться от стены и падать на пол вагона, но когда Брайан наклонился, чтобы их подобрать, он потерял равновесие и, больно ушибаясь, покатился по круто убегающей вниз винтовой лестнице.

Брайан пришел в себя на дне глубокого колодца, усеянном белыми черепками, слабо мерцающими в рассеянных лучах переменчивого света, струящегося откуда-то сверху. Он твердо знал, что выберется из колодца, только если сумеет сложить из черепков какую-то фразу, но не помнил, какую. Преодолевая слабость, он перевернулся на живот и начал сгребать черепки поближе к себе. В глазах больно вспыхивали жгучие искры, но он напрягся и попытался выложить черепки на холодных камнях, как разрозненные фишки хитроумной головоломки. Как ни странно, ему это в значительной степени удалось – перед его глазами постепенно возникала разорванная во многих местах гирлянда каких-то знакомых, но забытых слов.

Пока он всматривался в их хитросплетение, слова начали таять и исчезать, а вместо них появились какие-то значки, тоже вроде бы знакомые, – нужно было только вспомнить, где он их видел. Но вспомнить он не успел – значки тоже начали таять и исчезать. Брайан протянул к ним руку – хотел удержать их, что ли? От его резкого движения стены колодца закачались и рухнули прямо на него, засыпая его камнями, обломками и песком.

Хрипя и задыхаясь, Брайан открыл глаза, но ничего не увидел – лицо его облепила влажная тряпка. Он содрал ее, бросил на пол и приподнялся на локте, с трудом оторвав голову от подушки, – вокруг было темно и тихо, за окном сияла лунная ночь. И отчего-то было светло и радостно на душе. Он снова откинулся на подушку и закрыл глаза – в темноте под веками выстроились ряды белых латинских букв, несомненно составляя слова, а возможно и фразы. Прочесть эти фразы Брайан не мог, но язык их он определил, хоть по сути его не знал – немецкий. Строчки неравной длины разбегались скошенным веером, начала и концы их терялись во мгле – где он видел недавно такие же скошенные веером строчки?