Питер Страуб - Пропавший мальчик, пропавшая девочка

Словно желая положить конец разговору, Марк встал и осмотрелся. Двое-трое взрослых, сокращая путь, спешили через парк домой. Патрульный Джестер уткнулся глубокомысленным взглядом в пустое место на противоположной стороне аллеи. Друзья заметили, что стало темнеть.

Джимбо тоже поднялся и сказал чуть запальчиво:

— Это не объясняет, почему ты можешь видеть Джозефа Калиндара, который двадцать пять лет как помер!

Марк и Джимбо направились по аллее к бульва­ру Шермана, и шли они медленнее обычного.

— Знаешь, я не очень-то уверен, что видел имен­но Джозефа Калиндара. Сам-то я считаю, что видел Черного человека — часть, которая осталась в мире от Джозефа Калиндара. Как я уже говорил, возмож­но, его разбудил «убийца из парка Шермана», а я единственный, кто его видит.

— Ладно, пусть Черный человек и есть «убийца из парка Шермана», — сказал Джимбо так, словно озвучил случайную догадку.

— А считаю, что как раз наоборот «убийца из парка Шермана» — это Черный человек.

— Да какая разница?

— В парке орудует настоящий, реальный убий­ца, вот какая. Черный человек не может похищать людей — у него даже лица нет. А «убийца из парка Шермана» может убивать реально.

Они пересекли бульвар Шермана, как обычно не обратив внимания на сигналы светофора

— Не удивлюсь, если не только я, но и другие где-то видели Черного человека — мгновениями, пони­маешь? В этом районе города творится что-то стран­ное.

— Это с тобой творится что-то странное, — ска­зал Джимбо. — Гляжу, тебя неимоверно развеселила новость про психа Калиндара! — Он заглянул Mapку в лицо. — Развеселила, да? Вон как тебя разбирает.

— Ну, — кивнул Марк.

— Набитый волосами сундук и пара потайных коридоров не могли так подействовать.

— Ну, — повторил Марк и рассказал Джимбо о том, как оставил свой пакет наверху и нашел его в шкафу на цокольном этаже. — Врубаешься?

Джимбо откровенно не «врубался».

— Кто-то его перенес. — Теперь радость блесну­ла в глазах Марка.

— Калиндар? Черный человек?

Марк покачал головой.

— Кто-то играет со мной, Джимбо. Она говорит: «Я здесь, как же ты не видишь меня?»

— Она?

— Думаю, это та самая девушка, что показалась в окне в то утро. Еще тогда я почуял она специально выставляется. А сегодня утром я вроде как видел...

Джимбо остановился, помотал головой и опять зашагал вдоль западной части бульвара Шермана к Западной Берли-стрит.

— Что-то вспомнил? — спросил Марк.

— Да так, ерунда.

Марк продолжал неотрывно смотреть на него.

— Помнишь, когда мы с тобой там были, — про­должил Джимбо, — мне почудилось, что мелькнуло что-то, вроде как светлое пятно.

— Оба-на! — выдохнул Марк. — Ну вот, я ж го­ворил. Точно видел?

— Не то чтобы точно...

— Все изменилось, все теперь будет иначе. Те­перь все даже ощущается как-то по-другому.

Джимбо вздохнул.

— Чего ты хочешь от меня, чтобы я сделал завтра?

— Разнюхал, знает ли старина Хилльярд что-ни­будь о девушке или молодой женщине.

— Ты что, забыл — там много молодых женщин умерло.

— Все равно спроси.

— У Калиндара не было дочерей.

— А ты спроси, ладно?

— Спрошу, а ты расскажешь мне, если и в са­мом деле встретишь ее там и познакомишься.

— Пошли к тебе.

— А чем займемся теперь?

— Теперь, — сказал Марк, — будем искать в Ин­тернете все про Джозефа Калиндара.

Патрульный Квентин Джестер перешел к дальне­му краю обширных зарослей отцветающих азалий, которые начинались в нескольких футах от правой стороны аллеи. Он уже один раз обошел заросли азалий по периметру и почувствовал лишь досаду и раздражение самим собой. Что за издевательство: в рабочий день в такую жару торчать на самом солн­цепеке и поджидать злодея, который всегда прячет свое лицо. На этом пекле и тренированный офицер может слететь с катушек. Патрульный Джестер по­зволил своим чувствам убедить себя в том, что он видел, как тот же самый амбал — волосы черные, пальто черное, грубые башмаки — шел за рыжим пареньком и его другом. Проснулись и заработали профессиональные инстинкты, и он отправился по широким плитам аллеи следом за этим загадочным типом; после чего упомянутый загадочный тип со­шел с дорожки и завернул за кусты азалий. А после этого, уже второй раз за день, вышеупомянутый за­гадочный тип взял и скрылся из виду, прямо как (любил говаривать дедушка патрульного Джестера) «нечистый, когда крикнет петушок и пукнет воробышек». В разговоре со своим дружком Луисом Ис­ли в «Доме Ко-Рек-Шана» после пары пива Квентин Джестер мог рассказать об этом, но в донесении — никогда.

— Йоу, ты такой раньше видел?

— Какой «такой»?

— Да вон стоит. — Джимбо показал рукой на ту сторону бульвара Шермана, где жарились на стоянке восемь или девять машин. Посередине ярким крас­ным пятном выделялся грузовой пикап «шевроле», о котором, решил Марк, и спрашивал Джимбо.

— Да, это может показаться странным, сэр, но красный пикап я уже видел.

Джимбо замотал головой, ухмыляясь. У него от­личное настроение, подумал Марк, потому что ему больше не надо идти в дом Калиндара

— Ладно, — сказал Марк. — Он блестит как по­лированный. Скорее всего, он и впрямь полирован­ный, самый блестящий пикап в мире. Пожарьте яич­ницу на его капоте, и я ее с удовольствием слопаю.

— Ну ты что, ослеп? Это единственный в мире пикап с... с...

— О, — воскликнул Марк, — тонированные стекла!

— Напрочь затонированные. Ни фига не разгля­дишь, что в салоне.

— Интересно, что за тип ее водит.

— Богатенький тип, — сказал Джимбо. — Холит и лелеет свою тачку, как любимую игрушку, держит исключительно в гараже и выводит оттуда по боль­шим праздникам.

Ребята неторопливо пошли по бульвару Шерма­на, глядя на машину, и наконец поравнялись с ней.

— Да, похоже, богатенький, — согласился Марк. — Парень лет двадцати, живет в здоровенном доме сво­их родителей на Истен-Шор-драйв и никогда в сво­ей жизни не пачкает рук, никогда не будет работать на улице и от работы не вспотеет.

— Не то что мы, — вздохнул Джимбо. — Кресть­яне.

Оба зашлись смехом Когда они миновали пикап, то тут же забыли об этом

Дойдя до «Закусочной Шермана», Джимбо ос­тановился и заглянул в широкое окно:

— Созвонимся сегодня, ладно? Я тут договорил­ся кое с кем...

— Врешь, — сказал Марк, но затем вспомнил, что Джимбо накануне говорил ему об этом. — С кем?

— С Ли Эрлингтон, — ответил Джимбо чересчур быстро.

Ли Эрлингтон была невероятно красивая девоч­ка из их класса. Болтали, что она с причудами, сочи­няет стихи и записывает их в большую тетрадь, ко­торую всегда и всюду таскает в своем рюкзачке.

— Пошли со мной, — сказал Джимбо. — Она с Хлоей Мэннерс, а ты Хлое всегда нравился.