Питер Страуб - Пропавший мальчик, пропавшая девочка

— Да вы посмотрите, какая трава, — сказал я. — Здесь явно никого не хоронили, во всяком случае недавно.

— Может, вы и правы, мистер Андерхилл. — Сер­жант спустился и вошел в высокие, по пояс, заросли бурьяна и сорняков. — Но жертв он точно убивал здесь, по крайней мере некоторых. И, учитывая его глубокое почтение к Калиндару, этот дворик кажет­ся мне неплохим подспорьем.

Я тоже спустился и встал рядом с ним, сделав вид, что понимаю, чего ищу.

Тропка, протоптанная сначала Марком и Джим­бо, затем одним Марком, вела от лужайки на юж­ной стороне дома к деревянным ступеням и кухон­ной двери. Никаких других следов прохода через задний двор видно не было.

— Если он вытаскивал тела сюда, остались бы следы — примятая трава, например...

— Не спешите сдаваться, — сказал Полхаус.

Он ослабил узел галстука и вытер носовым плат­ком лоб. Несмотря на этот жест, сержант по-преж­нему казался абсолютно равнодушным к жаре. Мои же волосы взмокли от пота и прилипли к голове.

— Знаете, с помощью чего можно почти навер­няка угадать место, где кто-то закопал труп?

Я поднял на него глаза.

— Лопата. Щуп — тоже неплохо. Главное, дать выход запаху.

— Это все правильно, — сказал я, — но я по-преж­нему считаю, что ничего он здесь не закапывал. Сле­ды бы остались.

Полхаус начал мелкими шажками продвигаться в конец заднего двора к высокой стене, не отрывая взгляда от земли. Разморенный зноем, я медленно тащился за ним, уверенный, что ничего не найду. Немного погодя я обратил внимание, что Полхаус двигался по прямой линии на расстояние пример­но шесть футов, затем разворачивался и шел обратно вдоль тропинки, только что им протоптанной. Так он рисовал своеобразную сетку из квадратов, кото­рые потом стыковались с другими квадратами, по­ка каждый дюйм заросшего бурьяном участка не бу­дет тщательно осмотрен.

— Если хотите, можете уйти. Буквально через па­ру минут мы начнем работать с трупами.

Я ответил, что если он не собирается сдаваться, то я — тем более.

Показалась судебно-медицинская бригада. Пред­ставив меня экспертам, Полхаус отправился в дом, чтоб показать им подвал и пятна крови. Затем при­была патрульная машина, и полицейские стали ого­раживать дом и участок желтой лентой от любопытных.

— А сейчас, мистер Андерхилл, вам лучше уда­литься, — попросил меня сержант.

Двое в форме, которых я видел в парке Шерма­на, поделили между собой половину лужайки перед домом. Бесполезно, подумал я. Мне очень хотелось посмотреть на Полхауса, когда он будет призна­ваться, что ошибался.

Криминалист по имени Гэрри Сунг, которого мне представили как стажера из Сингапура, выглянул из задней двери, поманил рукой Полхауса и начал что-то быстро говорить, показывая рукой в сторону сте­ны. Я понятия не имел, о чем их разговор, и решил не обращать на это внимания. Я стоял, привалившись спиной к стене дома со стороны заросшего заднего двора.

Двое офицеров, которых я видел в парке, Роут и Сэлвидж, что-то заметили и позвали Полхауса. Он подошел к ним и, опустив голову, стал разглядывать то, что они обнаружили. Затем призывно махнул мне рукой. И лишь подойдя к ним, я увидел то, что скрывала от взгляда высокая трава Чтобы очистить длинную полоску земли примерно в фут шириной и длиной во весь участок, от стены до стены, кто-то множество раз перекопал и разрыхлил землю и оста­вил полоску отличной плодородной почвы коричне­вого цвета, на которой лишь кое-где проклевывались росточки молодой травки. Ее регулярно возделыва­ли, эту полоску земли.

— Интересно, — начал я, — если вы искали имен­но это, как же тогда он...

— Если я правильно понял то, что мне сообщил Гэрри Сунг, мы с минуту на минуту увидим, как он выйдет из-под земли прямо... здесь.

Сержант показал рукой на землю, где он ожидал появления Сунга.

— Из-под земли? — переспросил я. И тут же по­нял, что он открыл за минувшие двадцать минут.

Затем послышался звук, похожий на стон, за ним — звук осыпающейся земли. Точно в том ме­сте, на которое указывал Полхаус, вдруг резко под­нялась и отлетела в сторону крышка люка с травой и бурьяном на ней, явив миру улыбающуюся физи­ономию Гэрри Сунга.

— Ну и темень же там! — радостно восклик­нул он.

Я подвинулся к его голове, поднимавшейся все выше по мере того, как стажер карабкался по зем­ляным ступеням.

— Нет, ну он настоящий псих. — Сунг выскочил из дыры в земле, размахивая лопаткой. — Это ж на­до — выкопать подземный ход и так спрятать его!

Марк не заметил двери в стене подвала; мы с сер­жантом Полхаусом не заметили; заметил только Гэр­ри Сунг и весь сиял от удовольствия.

— Главное в нашем деле — что? — радовался он. — Быть внимательным.

— Очень внимательным, — поддержал Полхаус. Он посмотрел на меня. — Придется подключать на­ших взрывников. Сейчас вызову их. Наверное, при­дется сносить к черту эту стену, чтобы расширить пространство для поиска

Он подошел к участку земли, напоминавшему не­надолго забытую полоску фермерской пашни.

— Гэрри, дай мне, пожалуйста, твой инструмент.

Гэрри пересек восемь футов земли и протянул ему лопатку — древком вперед.

— Идите сюда, — обратился Полхаус ко мне.

Я подошел к сержанту. Он неглубоко воткнул штык лопатки в податливую почву рядом с широ­кой коричневой полосой, отбросил в сторону зем­лю, потом еще.

— Ага, — вдруг обронил он.

Я наклонился, и в нос мне ударил смрад, соча­щийся из небольшой, выкопанной Полхаусом ямки. Смерть, тлен и аммиак, запах древнего примитив­ного процесса. Через секунду мне показалось, что он окутал меня всего, приклеившись к коже.

Я пишу уже больше часа и не в силах продол­жать. Что-то вроде экскаватора свернуло в переулок и едет сюда, грохоча, как шайка рокеров.

Тим отложил ручку и задумался о том, чем ему предстоит сейчас заняться. Одетый как директор Бэттли, в серый костюм, белую рубашку и галстук, Филип объявил, что у него нет никакого желания «торчать» на заднем дворе и «пялиться» на то, как полиция будет сносить бетонную стену и выкапывать трупы. Пока Тим был занят своим дневником, Фи­лип бродил по дому, включал и выключал телевизор, брал в руки журналы и клал их обратно. Около трех часов дня Филип, тяжело ступая, поднялся по лест­нице; десять минут спустя он опять был внизу, но уже без галстука.

— Надеюсь, ты тоже не будешь там стоять и смотреть на все это, — заявил он.

Без галстука Филип казался раздетым — как че­ловек, никогда не снимавший очки и впервые пока­завшийся на людях без них.

— Они собираются всего лишь снести стену, — сказал Тим.

— Ну да, а потом? — Он явно мучился и так же явно не знал, как с этой мукой справиться. — Сне­сти стену немудрено, каждый может. Я могу снести стену. Даже ты можешь снести стену. Главное — что последует за этим Можешь, конечно, оставаться зри­телем, а я — пас. И я не шучу.