Dok - Ночная смена (версия от 21.08.09)

Когда уже захожу в двери, догоняет Николаич вместе с седым медбратом.

Патрульные выслушивают кто-откуда и пропускают. Оказывается действительно указано - всех медиков - пропускать. Николаич и Бистрем таким образом и просачиваются, под мое поручительство. Как два медбрата.

Некоторое время теряем в фойе - там сидит дракон в виде бабки-санитарки. Известно - самые свирепые люди - это уборщицы и гардеробщицы. Тут она выполняет обе роли. Выполняет как часовой - строго, с достоинством и честью. Мало того, что мы как положено, оставляем верхнюю одежду - так и башмаки туда же. Взамен нам выдают новехонькие идиотских расцветок резиновые шлепанцы пляжного типа и застиранные, но чистые халаты…

Мда, сурово. Но справедливо - сейчас бахил на всех не напасешься, да и грязь в клинике совсем ни к чему. И опять же каждый посетитель тут же встает на положенную ему полку.

Понимаю это, когда из актового зала нам навстречу выкатывается Змиев собственной персоной, в компании еще нескольких офицеров, у которых из-под халатов выглядывает форма. Ясно, перерыв, люди поползли ноги размять и покурить. Так вот на разминаемых ногах у всех - включая Змиева - резиновые эти шлепки, отчего гости явно чувствуют себя не в своей тарелке. Николаич подходит к каперангу, докладывает о прибытии, но делает это с легкой, почти неуловимой глазу развальцой, чуточку развязно - с дерзинкой, так себя ведут обычно представители привелигированных военных специальностей - те же десантеры, например - то есть формально - все как положено, но с нюансами…

Змиев это замечает, но спускает на тормозах, разве что бровью повел.

Предлагает дать самые важные для упоминания данные, рапорт о результатах - представить в штаб через час после окончания семинара начальнику разведки. У него же оставить и видеоматериалы.

Николаич вкратце говорит о каннибалах, о Молосковицах и двух аэродромах. Попутно замечает о фуре с бананами и вроде как не охваченных ничьим вниманием магазинах в районе Таллиннского.

Змиев кивает. Поворачивается к стоящему рядом офицеру - распоряжается насчет фуры. Потом смотрит на меня - я не успеваю отвести глаза и слишком поздно меняю улыбочку на постную физиономию:

- Я уже распорядился о доставке сюда достойной сменной обуви. Так что еще раз вы меня таким клоуном не увидите.

И уже снова к Николаичу обращаясь:

- Напоследок хотел бы, чтобы вы разъяснили одну непонятность.

- Слушаю вас.

- Судя по отчету похоронных команд, собиравших тела с маршрута следования ваших машин-ловушек, получается цифра около указанных вами в рапорте 6000 человек.

- Не вижу ничего необъяснимого - мы рапорт не из пальца сосали. Сколько упокоили - столько и указали. А именно 5889.

- Это и удивляет. Я был уверен, что вы взяли цифру с изрядным походом.

- Нет, все подсчитывалось.

- Как?

- Очень просто - в основном наши стрелки не мажут. Нет такой привычки. Самая слабая подготовка была у медика. Тем более он все первое время срывался на очереди. Потому посчитали, сколько он выпустил патронов - исходя из известного числа отработанных магазинов, и поделили пополам. У остальных еще проще вышло - при каждом промахе - патрон из кармана кидался стрелком в ватник посреди кузова. Снаряжающий этими патронами тоже набил рожки - соответственно из числа отстрелянных патронов было вычтено то количество, которое оказалось на ватниках. Его посчитать тоже было несложно - набитые рожки на ватниках плюс там же немного россыпи. Записывали и прикидывали во время остановок.

- Ловко…

- Погрешность имела место, разумеется, но незначительная.

- Спасибо. Ловко придумано.

- Старались…

- Хорошо, еще поговорим по результатам разведки. Располагайтесь, тут полезные вещи рассказывают.

Покидаю своих спутников - надо раненых пристроить. Нахожу Главную. Сообщаю, что привез еще 27 больных и раненых. Особо отмечаю, что выбора у меня не было. Воспринимается это без восторга, но в то же время достаточно спокойно. После пары минут к раненым уже идет один из хирургов, инфекционистка и зав. приемным отделением. Мне сообщается, что в конце дадут слово - потому надо подготовить сообщение о виденном сегодня минут на десять - коллегам любопытно узнать об окружающей ситуации, а тут свежие новости. Успеваю попросить хирурга спровадить командира БТР к зубодерам, если таковые есть. Хирург кивает головой.

Бренчит колокольчик, перерыв закончился, поток втягивается обратно. Оказывается, что кроме медиков тут же и военных полно. Не только Змиев с окружением.

И вроде как не только кронштадтские. Замечаю знакомые физии - братец и парни из МЧС, пробираюсь к ним.

- Много пропустил?

- Считай половину.

- Досадно. О чем была речь?

- Мужик по медицине катастроф толковал. Но у него с собой брошюрки есть - так что можно потом получить будет, я договорился. И записал кое-что, так что не страшно.

Хирург напомнил про правила сортировки - толковый мужик, с боевым опытом - так что все, так как должно с примерами.

- А что осталось?

- Про патологию катастроф сейчас - потом про биохимию зомби немного - что-то у этой из лаборатории интересное было ну и напоследок - всякое разное.

Выступающий - крепкий мужичок с рукой на перевязи начинает рассказывать о массовых нарушениях здоровья населения при катастрофах. Сразу оговаривается, что речь ведется в общем - о различных катастрофических ситуациях, каковые были раньше, разумеется такого, что произошло сейчас никто и представить себе не мог, но тем не менее как показывает опыт - принципиально по воздействию на население катастрофы не отличаются.

Первым делом рассказывает о психогениях - получается, что 80% людей в ситуации катастрофы страдает от острого реактивного состояния, что резко ухудшает и без того сложную обстановку, а то, что 10% из них доходят до острого реактивного психоза - усугубляет и еще больше. При этом, разумеется, благие пожелания помещать таковых в специально оборудованные психоизоляторы или хотя бы привязывать к носилкам - остаются невыполнимыми.

Второе при катастрофах - механические повреждения. Таких в разных ситуациях набирается до 20 - 25%. При этом они нуждаются в оказании первой медицинской помощи, а до четверти из них - и в первой врачебной. Это - при уже указанном выше количестве людей с острыми реактивными состояниями - становится весьма трудновыполнимым.

Третье - термические повреждения. В зависимости от ситуации и времени года это может быть самым различным - от ожогов - до ознобления и обморожения видом повреждений.

Четвертое - возможно и радиационное поражение. В нашем случае к счастью ЛАЭС сумела удержаться. Ситуация там стабильна и в целом пока этот вид поражения для нас не является актуальным. Тем не менее забывать о нем не стоит -есть достаточное количество объектов, где таковое возможно.