Dok - Ночная смена (версия от 21.08.09)

- Получается так, что не исключено.

- Так идем. Инструктаж - на месте.

- Эй! Мне напарник нужен. - не отрываясь от пулемета заявляет первый номер.

- Доктор останется. - решает Николаич и команда гуськом идет за сапером.

- Херовата наша вата - говорю пулеметчику.

- В точку. Раньше эта дрянь по льду не бегала. Если скопом пойдут - плохо будет.

Странный акцент у него. Знакомый, но не могу определиться.

- Обойму набей пока. Справишься?

- Нехитрое дело. А мины где установили?

- Прикрыли въезды на мосты.

- А откуда взяли?

- Баржа привезла.

- А ты что-то не слишком хорошо к своему напарнику относишься?

- Молодой, глупый. Ничему учиться не хочет. Говорить с ним не о чем.

- Ну, не всем пулеметчиками быть.

- Пулеметчиком лучше верблюда поставить. Этого балбеса - без толку.

- Ну, невелико искусство! - подначиваю я собеседника.

- Э, шутишь? Эта вещь - Машина Тысячи Смертей, Хан поля боя.

- Однако морф ушел?

- Я в него попал. Ты - не попал бы.

Это вполне вероятно, пулеметчик из меня - никакой. Да я из этих агрегатов и не стрелял никогда. Слыхал, что есть масса тонкостей и хитростей - и без артиллерии если что с такой вещугой не справиться.

Пухлые французские патроны встают в зацепы. Готова рамка. Пальцы с латунным запахом. Как в детстве…

- Куда класть?

- В короб. Аккуратно.

- Да уж знаю, бросать не буду.

- А напарничек - бросает. Не понимает, что мятый патрон - беда. Акмак!

- Ты - казах?

- А что, не видно?

- По затылку и шапке - нет. По акценту и по слову "дурак" сужу.

- А! Работал что ли у нас?

- Было дело. Как считаешь - у вас такое же творится?

- Нет. У нас такого не будет.

- Почему?

- Казахи - умный народ. Себя в обиду не даст. Возьми схему ориентиров. Ориентир шесть лева палец - шевеление. В бинокль посмотри.

Бинокль стоит прямо под рукой. Схема ориентиров нарисованная корявенько, но старательно и закатанная в пластик - под биноклем. Прикинув, что ориентир шесть - дерево с корявым легко заметным суком смотрю что там. Точно шевелится что-то. Но явно очень мелкое. Скорее всего… Ага - кот или кошка. Вроде тот - одноглазый.

- Котяра это. А ты я вижу - националист.

- Конечно. Националисты - это нормально.

- А нацисты?

- Нацисты - ненормально. Кретины.

Отрываюсь от бинокля, смотрю на затылок первого номера.

- И какая разница между ними?

Не оборачиваясь, снисходительно отвечает:

- Нацисты считают всех соседей дерьмом. Потом получают от всех соседей. По башке. Националисты считают все народы равными. Но свой народ - чуть-чуть-чуть лучше остальных. По башке не получают потому. Живут хорошо. И соседи уважают.

У саперов взлетают две осветилки, медленно плывут на парашютиках по черному небе. Тени от деревьев метнувшись вначале одумываются и медленно и величественно начинают синхронное движение. Гляжу туда в бинокль, нахожу наших - неторопливо идут по бережку.

- След взяли. Видишь?

- Вижу.

- Разговор продолжай. Соскучил по беседе.

- А напарник?

- Он Дом-2 смотрел.

Мда, тут не позавидуешь. Правда, знавал я людей, которые и журнал Дом-2 выписывали и читали на полном серьезе.

- Ну, так у казахов соседи спокойные.

- Особенно китайцы. Очень спокойные. Только споткнись.

- Зато у вас чеченцев например нет.

Он хмыкает чуть не в голос.

- К нам их сослали. Всех. С мужчинами. Наши мужчины на фронте были. Чеченцы стали свои порядки устанавливать. Наши их поставили на место быстро.

- Это как интересно?

- Просто. Подъезжает к смелому чеченцу мальчонка на лошадке. Аркан на шею и в степь. Выживет - задумается. Не выживет - пишут, что сбежал. Милиция тоже казахи. Горцы в степи непривычны. Сбежал, заблудился. Шакалы объели. Потом наши мужчины вернулись. Тихие были чеченцы. А ваших потом сотнями резали. Никто ничего не сказал. Нет у вас нации, и националистов нет.

- Нацисты же есть. Да и националисты же тоже…

- Националисты? Где тогда их партия? Газеты? На выборы они шли? Смешно. Да ваших националистов трое соберется - не договорятся.

- Ну, прямо.

- Что ваши встали? Видишь?

- Вижу, но что встали - не пойму. Опять пошли.

- Так вот не договорятся. Потому как один считает, что русские - только православные. Другой - что только язычники. А третий - вообще коммунист.

- А нацисты?

- Нет русских нацистов. Нацисты ваши русских ненавидят. Немцев боготворят. Третий Рейх. Какие же они русские нацисты. Опять смешно. Учился я в Германии. Не за что немцев боготворить.

- Непростой ты пулеметчик.

- Люди все непростые.

- И твой напарник?

- И мой напарник. В дураке все непонятно. Чего простого?

- Слушай, а ты кем работал?

- Философию преподавал. - невозмутимо говорит казах.

- Сочувствую. Когда философу и поговорить не с кем - это тяжко.

- Я не философ. Я философию преподавал.

- Ну ладно. А как тогда скинхеды?

- Гопники. Организации нет. Финансов нет. Оружие - ножи. Пока они ерундой занимаются, диаспоры спокойно занимают командные высоты. Власть берут. Финансовые потоки седлают. Берут силу, контроль. Только в газетах шум - на это гопники и годны. Страшный русский фашизм.

- То есть ты их не боялся?

- Чего бояться. Ножом я владею хорошо. Опыт есть. А были бы уличные бои - я пулеметчик. А они в армии не служат, откуда им тактику знать. Несерьезно. У Гитлера в партии почти все фронтовиками были. Те да - сила.

Неожиданно оживает рация. Голос Николаича приказывает положить на лед пару ракет - сразу за "Летучим Голландцем". Первой мажу и она булькает в темную воду не успев толком загореться. Вторая и третья рикошетами прыгают по льду. Тут же начинается стрельба, и мы слышим, как там сыплются стекла.

Напряженно всматриваюсь в темную глыбу плавучего заведения. Неожиданно оттуда на лед сваливается крупная туша. Не успеваю ничего сказать, а пулемет оживает, лупя туда экономными короткими очередями. Вижу в окулярах брызги льда, взбитые пулями, туша дергается, но ползет к кромке льда.

- Старшой, видим цель - с обратной стороны дебаркадера или как там его.

- Принято.

Три фигурки бегут в сторону по набережной и останавливаются как вкопанные, как только замечают ползущее тело. Хлопают выстрелы.

- Обойму давай!

Спохватываюсь. Я же за второго номера! Хватаю из короба своеручно снаряженную обойму и вщелкиваю ее в бронзовый приемник. Лязгает затвор. Пулеметчик со счастливой улыбкой молотит и молотит.

- Патронов не жаль? Эй?

- Это уйти не должно. Любой ценой. Иначе придут другие следом. Нельзя.

Логика в этом есть. Вторая обойма пустая. Вываливается с другой стороны пулемета. Звякает, упав вниз. Я наготове и третья идет стык в стык со второй. Но на девятом выстреле пулемет замолкает. Три коротких очереди было. По три патрона.

- Сделано. Сейчас пойдут смотреть - бинокль возьми.