Виктор Точинов - Логово

– Ладно, тащи комбезы, – сказал Пасечник. – А я его чемодан из машины. Чтоб уж ни следочка.

Заделанная перегородка выглядела теперь единым целым. Только швы между кирпичами на месте бывшего лаза казались темнее, чем в остальной части стены, но скоро раствор высохнет и следов не останется.

Москалец помаленьку оправился – по мере того, как кирпич за кирпичом ложились в стенку, он так же укладывал в мозгу кирпичи-аргументы – и получалось, что все сделано правильно, что иного выхода не было.

…Объявившийся Андрей, вновь принявший руководство фирмой, означал для Москальца крах всего. Крах нескольких проектов, в которые были вложены все свободные средства фирмы и привлеченные кредиты от людей, не привыкших для взыскания долгов обращаться в Арбитраж.

Проекты были из тех, от которых исчезнувший генеральный отказывался бесповоротно и коротко, одной фразой: «Дурно пахнет!» Или: «На бандюков не работаю!» И все уговоры, все слова о грядущей выгоде были бесполезны. Едва Андрей уселся бы в кресло генерального директора, жить планам Москальца осталось бы недолго.

В принципе, такие проблемы решаются без особых хлопот. Можно даже было не обращаться к кредитовавшим Москальца структурам с воплем о помощи. Достаточно было сдать охотникам случайно вычисленный запасной аэродром Андрея. (В этом Москалец не соврал – действительно, еще зимой по старой привычке заинтересовался отлучками компаньона. Думал, пригодится. Тогда не пригодилось. Пригодилось сейчас.)

Кто были эти охотившиеся на Ростовцева люди, Москалец даже не пытался узнать, следуя мудрому правилу: меньше знаешь, дольше живешь. Но дали они понять однозначно: Андрей больше не жилец.

Москальца такой финал – мертвый компаньон – не устраивал. Абсолютно.

Тогда в права наследования – в том числе и на шестьдесят процентов «Строй-инвеста» – быстро вступала Лариса. А с ней у Москальца отношения в последнее время сложились напряженные. Она подозревала (и не без оснований), что предоставляемые ей цифры о доходах фирмы далеки от действительности. Дело дошло до открытых обвинений. И надеяться, что дамочка позволит выкупить по разумной цене свою долю акций, не приходилось.

Сложившееся положение было идеальным – когда еще исчезнувшего суд признает умершим… Ларисе к тому времени достался бы пустой орех. Печать, вывеска и солидный список долгов.

Нежданное появление Андрея смешало все карты. Он стал лишним в этом мире, сам не понимая того. Винтиком, для которого не осталось места во вновь собранной и работающей конструкции. Так что, если вдуматься, удар Пасечника лишь исправил непонятную случайность, вернул мертвеца в царство мертвых… Ничего, по большому счету, не произошло. Исчезнувший исчез снова. Теперь навсегда. Жизнь продолжается.

Невидимая, мысленная стенка, навсегда отгородившая Андрюшу Ростовцева, получилась такая же, как и реальная, – ронная и прочная. Но все-таки…

Все-таки Москалец сказал вслух перед самым уходом:

– Ты уж извини, Андрей, что так получилось. Больно уж ты не вовремя воскрес. Совсем не вовремя.

Пасечник только хмыкнул от этой надгробной речи. Сентиментальностью он не страдал.

После окончания действия пилюли Руслан функционеров вал как автомат. Как робот с заложенной программой.

Раздумывать было не о чем и некогда. Надо было вырваться из ловушки, парой хитрых маневров сбить с хвоста вполне возможную погоню, подкинуть ложный след непременной облаве – «Урал», брошенный в наводящем на размышления месте. Надо было сменить одежду – полувоенный камуфляж – на что-либо цивильное. И подумать об убежище на самые первые часы, когда преследователи станут рвать и метать, искать горячо и не особо осмысленно, но тем не менее будут иметь немалые шансы на шальной, случайный успех.

И лишь когда Руслан все это сделал, встал вопрос: а что дальше?

Однозначного ответа не было.

…Задумался над сим вопросом Руслан ночью, сидя на крохотной кухоньке однокомнатной квартиры, в которой никогда не бывал раньше. Вычислить которую представлялось абсолютно нереальным делом.

Принадлежало жилище некогда красивой женщине лет тридцати с хвостиком (причем хвостик оказался, по мнению Руслана, достаточно длинным). Нельзя сказать, чтобы она была законченной шлюхой – однако, попросив у Руслана прикурить, дамочка после короткой беседы охотно согласилась скоротать вечер и ночь в обществе выпивки, закуски и импозантного молодого человека. За счет кавалера, разумеется…

Судя по переполнявшим грязную кухню следам предыдущих посиделок, подобные амуры были для хозяйки самой обычной практикой. Сегодня, впрочем, до любовного поединка дело не дошло. Тратить время на ублажение свежеобретенной знакомой Руслан не стал.

Надо понимать, любвеобильная красотка даже не успела понять, что произошло. Мирно сидела за столом, приканчивая вторую бутылку, опустила на мгновение глаза, расстегивая очередную пуговицу на блузке, – и вот уже обмякла, уткнувшись лицом в закуску. Артерию, в которую отточенным движением впился большой палец Руслана, недаром называют сонной… Ладно, к утру оклемается.

…Он так и этак вертел в голове слова Генерала: «вчерашняя точка плюс пять минус три с поправкой на половину». Яснее тот сказать не мог, разговор наверняка прослушивался. «Вчерашняя точка» – тридцать седьмой километр Киевского шоссе, это понятно. «Поправка на половину» – тоже нетрудно догадаться: вечер меняется на утро. А вот «плюс пять минус три»… Надо понимать, это расстояние и время. Но какая цифра обозначает километры, а какая часы? Генерал или его посланец будет ждать Руслана на сорок втором километре в семь утра? Или на тридцать четвертом в три пополудни?

Ладно, отработаем первый вариант, не получится – тогда второй. Да и вообще, отнюдь не факт, что Генералу удалось уйти, думал Руслан.

За минувшие годы он почти уверовал в непогрешимость начальника. В неспособность Генерала допустить ошибку. Но все когда-то случается впервые. А в сложившейся ситуации первая ошибка станет и последней…

Что делать в этом случае, Руслан не представлял.

Забиться в щель и жить как таракану, ожидающему потравы?

Или попробовать расквитаться с Мастером?

Учитывая наличные силы, последняя идея представлялась авантюрной, но нравилась Руслану гораздо больше бесконечной игры в прятки, где ставкой будет собственная голова.

Сначала он попытался на слух определить, что происходит вокруг.

Тишина была абсолютная. Мертвая.

Тогда Ростовцев поднял веки. Не изменилось ничего. Темнота оказалась под стать тишине. Он медленно и неторопливо, словно пробуя на вкус, втянул ноздрями воздух.