Виктор Точинов - Графские развалины

Штопор – валявшийся ранее здесь же, в буфете – оказался вкручен в изображение девушки. Прямо в лицо.

Ада пыталась сказать еще что-то, шутливое, – и осеклась. Кравцов ничего не слышал. Медленно, с каменным лицом, протянул руку и так же медленно стал выкручивать штопор.

Фотография была знакомой. Увиденной не ранее как вчера.

Наташа.

Совсем юная Наташа.

Через полтора часа они выехали из Спасовки – вместе.

Кравцов ехал в Царское Село, в больницу. Ада собиралась на этот день в город и попросила подбросить до Павловского вокзала. Кравцов даже обрадовался – из головы не выходил утренний визит .

Он мысленно ругал себя за неосторожность и глупость – как мог оставить спящую девушку в незапертом вагончике? Помнил, что голова Чака появилась при запертых дверях и включенной сигнализации, – и все равно ругал.

Догадки Козыря – еще недавно казавшиеся идеей-фикс – воспринимались сейчас в ином свете… Теперь этот маньяк – Сашок? кто-то другой? – знает про Аделину. И Бог ведает, что взбредет ему в голову. Каким станет третье предупреждение? Что означает сегодняшнее послание, он понял без всяких поясняющих надписей… А пары вооруженных охранников у Кравцова не было.

С Пинегиным же встретиться стоило немедленно. Неожиданно выяснилось, что история с развалинами и получившим ОЧМТ студентом (Кравцов все больше склонялся к мысли, что выпавший из стены кирпич здесь ни при чем) спуталась в один клубок с похождениями любителя ампутировать головы. Потому что Кравцов после находки фотографии – как что-то его толкнуло – проверил сохранность записей Валентина.

ТЕТРАДЬ ПРОПАЛА.

Возле компьютера лежал ворох всевозможных бумаг – черновики, блокноты с набросками мелькнувших идей. И дневник Пинегина. Все осталось в целости. Исчез только дневник.

Аделине он ничего не сказал. И стал лучше понимать Козыря, так старавшегося избавить Наташу от этой истории…

– Ты не слишком торопишься? – спросила Ада, когда они проезжали мимо ВИРа. – Минут двадцать есть лишних? Тогда давай доедем до Поповки…

– Не тороплюсь… – Кравцов свернул с шоссе. – А в чем проблема?

– В Дане. Очень, знаешь ли, проблемный ребенок. Вы ведь познакомились? Значит, имеешь некоторое представление об этом молодом человеке. Сегодняшнюю ночь он вознамерился провести в пещере. В засаде – ни больше ни меньше. Я запретила, но проконтролировать не смогла, – зашла на стакан чая к одному писателю… Боюсь, что он до сих пор там, в своей засаде. Я позвонила – дома его утром не застала.

– У вас стоит телефон? – удивился Кравцов, частных абонентов в Спасовке почти не было. Потом он удивился еще больше: – Что за пещера? Нет тут никаких пещер…

По его воспоминаниям, никаких пещер в округе действительно не имелось. Вроде бы давным-давно неподалеку, в Антропшино, добывали песчаник – вырыли небольшие шахты с подъемными устройствами, и штольни растянулись достаточно обширными катакомбами. Но много десятилетий назад все пришедшие в запустение и ставшие опасными шахты завалили взрывами, и даже вездесущие мальчишки не могли отыскать входы в старые выработки…

Аделина ответила на вопросы в строгой последовательности:

– Мы живем в Торпедо, в доме тетки – извини за тот ночной розыгрыш, так что пользуемся всеми благами цивилизации, как белые люди. А пещера тут есть – по слухам, неподалеку от моста, – ты просто не знал, наверное… Сейчас увидишь.

Но раньше они увидели Даню – в компании еще с двумя мальчишками и двумя девчонками. Те с другой стороны приближались к мосту через речку Поповку. По всему судя, несносный ребенок сестру таки послушался – и отправился к пещере утром, напрямую, проселком через поля.

Честно говоря, появление Ады и Кравцова не обрадовало Даню. Говоря еще честнее, ночевал он дома вовсе не оттого, что преисполнился вдруг почтением к старшей сестре и ее запретам. Но трое из их пятерки не смогли выбраться на ночь из дома – сказывалось более чем позднее возвращение после коллективного заплыва. А пойти вдвоем с Алькой выживать из пещеры урода, так напугавшего Васька, Даня не рискнул. Все-таки девчонка, хоть и боевая, кто знает, как дело повернется… Решили разобраться с незваным жильцом с утра пораньше.

– На какого зверя засада? – спросил Кравцов, поздоровавшись с компанией.

Даня почесал затылок рогаткой, которую нес в руках. С большим сомнением посмотрел на сестру, оставшуюся в салоне «Антилопы»…

Но ответил.

– С мечо-о-о-м?! – Кравцов замер и уже почти не слышал, что говорит Вася-Пещерник, взявший слово и сбивчиво повествующий о своих злоключениях.

В голове, мешая друг другу, метались незаконченные мысли: …вот где у него лежка, я-то думал, в каком нежилом доме… ребятам туда нельзя… черт, ружье осталось в вагончике… уйдет, ведь уйдет… монтировка? хм-м-м…

– Пойду туда я, – отрывисто, командным голосом сказал Кравцов. Так, пожалуй, он не говорил с самого увольнения в запас. – Вы остаетесь здесь. Рогатку дай мне.

Пожалуй, это оптимальный вариант. С Даниным оружием он уже освоился и убедился – на близком расстоянии стальной шарик ударит ничуть не хуже пистолетной пули.

На Даню командный тон особого впечатления не произвел. И с метательным орудием он расстаться не спешил. Пожал плечами:

– Идите. А вы знаете, куда?

Кравцов не знал. Сошлись на том, что пойдут вместе, но в пещеру ребята не полезут. Свое оружие Даня не отдал, предложил воспользоваться Женькиным, снайпер из той все равно никудышный, – как выяснилось, вся компания была вооружена однотипными металлическими рогатками.

Кравцов, однако, предложенное орудие забраковал – резиновый жгут оказался слабоватым. Кончилось тем, что он взял рогатку Борюсика, тот завладел Женькиной, а ее обезоруженную владелицу перевели в сестры милосердия. Фонарь нашелся в бардачке «Антилопы». Причем весьма подходящий – небольшой, плоский, с пружинным зажимом на задней стенке – можно подвесить на грудь, оставив свободными обе руки.

Аделина прокомментировала их приготовления:

– Писатель Кравцов впал в детство. Невосполнимая потеря для отечественной литературы…

После чего вышла из машины и вознамерилась идти с ними. Кравцов пытался было протестовать, но уперся взглядом в фамильный – совсем как у брата – упрямый прищур.

Спускаясь по откосу к речке, он вполголоса сказал Дане (остальные немного отстали):

– Этот «бомж» опасен. Очень опасен. Приглядывай за сестрой. И если… В общем, если из пещеры покажусь не я, а он… Не угрожай. Вообще не вступай в разговоры. Сразу стреляй. В голову. Сумеешь?

– Сумею, – жестко сказал Даня. – По воронам на лету труднее.

Кравцов глянул на него искоса и понял: сумеет. Без разговоров. В голову. Не понял только, хорошо это или плохо…