Вячеслав Романцев - Псы Господа

– Ты не понимаешь… Ты ничего не понимаешь…

Ирина ошибалась. Светлов понимал всё – даже до того, как увидел приоткрывшиеся на миг жаберные крышки, до того, как услышал признание… Не бывает такой невероятной, нечеловеческой красоты. Не бывает такой белой, словно светящейся изнутри кожи, таких блестящих волос. Волос, которым не страшна вода. Она скатывалась с густых прядей, крупными каплями, и, казалось, стоит Ирине потрясти головой – волосы окажутся совершенно сухими.

И не бывает таких совпадений.

Значит, он прав от начала и до конца. Он должен оставить ее здесь и бежать в деревню, связаться с Конторой. Чем быстрее, тем лучше.

А дальше…

Дальше сюда прибудут те, в чьей компетенции такие вопросы. Те, кто будет проводить зачистку. Они живо разберутся и с Казимиром Новацким, и с проклятым депутатом, и с их подручными… Затем в дело вступят специалисты в других делах – и выяснят, что за чертовщина творится на этом озере.

Только всё будет происходить уже без участия Светлова… Потому что приговор – его смертный приговор – лежит у Казимира. И выглядит как безобидная видеокассета…

Значит, общая тревога откладывается. Сперва с Казимиром нужно разобраться самому. Осторожно, на расстоянии, не попавшись вновь его приспешникам… Но для начала – надо разузнать у этой мутантки всё, что возможно…

– Сколько вас? – спросил Светлов.

Она отстранилась, взглянула удивленно.

– Сколько вас здесь? – требовательно повторил он вопрос. – Расскажи мне.

Он смотрел в ее глаза, ожидая увидеть расширяющиеся зрачки. Они остались прежними. Лишь во взгляде появилось удивление.

– Зачем… зачем тебе это знать?

– Неважно… Отвечай!

– Чтобы убить всех? – в голосе русалки слышался страх. – Хозяин сказал правду?

– Что? Нет! Конечно, нет!

– Тогда…

– Я не могу объяснить, – быстро ответил Светлов. – Не спрашивай, ладно? Просто я должен знать кое-что. Ты расскажешь мне все. Ира, это важно, поверь. Ты должна рассказать!!

– Что ты хочешь знать? – спросила она монотонно и безучастно. Похоже, на сей раз получилось…

– Сколько вас? – повторил вопрос Светлов. И уточнил:

– Вас, русалок?

– Не знаю… Я видела пять… нет, семь… Сегодня появились двое новеньких…

– Кто?

– Девушку я не знаю… А вторая – девчонка, ты… мы видели ее в поезде, с матерью… Помнишь? – она взглянула ему в лицо, и Светлов вздрогнул. Суггестия не сработала. Глаза Ирины оставались ясными. Почему же она рассказывает все это? Не понимает, что грозит и ей, и остальным? Неважно… Важно использовать нежданного союзника, чтобы выполнить главную задачу – тем или иным способом добраться до кассет Казимира. Но сначала – информация.

Он помолчал и спросил:

– Как всё происходит?

Ирина села на землю. Светлов устроился рядом.

– Ты сам просил… Слушай…

Ночью, незадолго до рассвета, у нее был шанс – убедить себя, что женщина, делающая из дочери убийцу, недостойна называться матерью, недостойна вообще жить на свете… Она смогла бы, смогла, руки уже сами тянулись к топору. Не успела. Стоявшая рядом мавка чуть раньше шагнула вперед…

Шанс был, и она его упустила… Ирина брела по лесу – бесцельно, просто так, никого не надеясь найти. Более того – подсознательно не желая кого-либо находить. Наверное, она так и не сможет решиться…

«Раньше надо было сомневаться, теперь поздно!» – привычно твердил ей внутренний голос, столь похожий на голос Хозяина.

Раньше?! Да, она сомневалась… Еще до того, как увидела газету с объявлением… Она ходила в церковь. Пыталась понять, стоя со свечкой в руке: что ей делать? Как жить дальше? Молилась, просила дать ответ… Может быть, она спрашивала не так и не у того?

Что ж, спрашивала как умела. Равнодушные лица глядели на нее – ответа не было.

Она поняла это, как знак – делай всё, что хочешь… Всем наплевать…

А если ответ уже прозвучал – в зале суда, когда объявили, что она невиновна? И на втором суде… Но ей показалось мало… Она жаждала мести. Или ответ прозвучал в поезде? Когда незнакомый парень сказал, что она сможет любить – и что ее будут любить? Хорошо сказал, – так, что она поверила… Но всё уже было решено… Кем решено? Кем? Кем??? Ею? Или за нее?

Господи, почему ты говоришь загадками с людьми? Зачем?

Или всё не так? Кто она?

Человек?

Еще человек?

…Ирина остановилась, юркнула за сосну, прижалась к шершавой, нагретой солнцем коре. Впереди, совсем рядом, послышался обрывок разговора, девичий смех, в просвете ветвей ярким пятном мелькнуло женское платье…

Ее появление осталось незамеченным – Ирина знала, что ходит неслышно и передвигается так быстро, что глаз не успевает уследить, а мозг отреагировать на увиденное. Знала, что может приникнуть к стволу дерева, обнять шершавый ствол, слиться с ним, стать практически невидимой…

Двое… Молодые, лет шестнадцать-семнадцать, не больше… Известно, зачем выбираются в лес такие юные парочки – даже если и берут для отвода глаз грибные корзинки… Эти, впрочем, корзины прихватить не позаботились – зато принесли с собой одеяло, уже расстеленное на укромной полянке. Девушка, впрочем, изображала – несколько жеманно и фальшиво – что пришла сюда всего лишь позагорать, и понятия не имеет, чего от нее добивается дружок. Деревенский же Казанова политесов не разводил, сразу приступив к делу – стаскивал с подружки платье неумело, но целеустремленно и старательно…

«Щенок, – подумала Ирина, – пока еще щенок, но вырастет из него кобель, такой же, как и все остальные, привыкший добиваться своего не добром, так силой… И кто-то когда-то встретит его на темной улице или в темном подъезде…»

Повинуясь внезапному порыву, она вышла из-за дерева, шагнула на полянку…

Первой ее заметила девица. Оттолкнула кавалера, вскочила, завизжала и бросилась прочь.

Парень встал, с тупым недоумением уставился на кусты, в которых исчезла его подруга. Затем увидел Ирину. Она улыбнулась – прекрасно зная, как умеет теперь улыбаться. Шагнула к нему – прекрасно зная, как умеет теперь ступать.

Опускаясь на видавшее виды одеяло, она поняла, чего так не хватало ее новому телу…

Дон-Жуан сельского разлива явно никогда не листал «Камасутру», а эрогенные зоны – если и слышал краем уха про таковые – наверняка считал глупыми бабьими выдумками. Любовный стиль его был незамысловат: засунуть побыстрее да поглубже.

Он вошел в Ирину резко, грубо, больно – именно так, как ей хотелось…

– Еще, еще, еще! – кричала она, извиваясь от дикого возбуждения.

Нежданный любовник не заставлял себя упрашивать. Боль пронзала Ирину насквозь – боль и наслаждение. Она ненавидела и презирала своего партнера – и одновременно страстно желала его. Казалось, все вернулось – темный подъезд, сиплое пыхтение насильника и мерзкий запах гниющей банановой шкурки, ласкающий ноздри…