Вячеслав Романцев - Корабль-призрак

– Да, такое оружие было применено. Можно спорить, именно ли оно принесло победу, но огромное влияние на результат войны оказало. Большего я вам сказать не могу.

– Мне, собственно, достаточно, – из голоса Буланского напрочь исчезли нотки неуверенности. – Очень признателен вам, господин...

– Тише! – перебил Лесник. – Слышите?

Буланский прислушался – поначалу недоуменно. Спустя несколько секунд механический звук, доносившийся из поредевшего тумана, можно было разобрать, даже не обладая изощренным слухом полевого агента.

– Вот незадача... – протянул Богдан. – Едва сплавили азиатов – новые гости. Похоже, волей-неволей придется пообщаться с жителями 1963 года по Рождеству Христову...

С нехорошим предчувствием Лесник вскинул к глазам бинокль.

Как очень скоро выяснилось, Богдан ошибся. И насчет новых гостей, и насчет года.

Гости вернулись старые, но в расширенном составе. На корме вынырнувшего из туманной дымки корабля, возле автоматической пушки, стоял знакомый человек в совершенно неуместном здесь костюме с галстуком. И белозубо улыбался.

Ни на мачте, ни на кормовом флагштоке не было флагов, и низенькую рубку не украшали никакие эмблемы, но внешний вид корабля не оставлял сомнений: дело происходит отнюдь не в шестьдесят третьем году.

Торпедные катера таких больших размеров строила лишь одна страна в относительно короткий период своей истории.

Нацистская Германия.

График Юхана Азиди все-таки оказался фальшивкой.

Когда-то давно, совсем в иной жизни, Лесник учился на историческом факультете и даже защитил диплом. Но специализация его была крайне далека от военно-морской истории: палеолитические культуры Южной Сибири.

Однако недавно ему пришлось весьма плотно изучить внешний вид всех типов боевых единиц, плававших в Северном море в двадцатом веке, – после того, как стало ясно, что многие смутные описания мореходов старых времен, видевших в тумане «корабль-призрак», вполне могут относиться к достаточно современному военному кораблю.

Лесник знал: Германия, попавшая в удавку Версальского договора, в течении полутора десятков лет не имела каких-либо возможностей развивать оставленный ей победителями скудный флот.

После прихода к власти нацистов перед адмиралами Крингсмарине встала сложнейшая задача: в сжатые сроки подготовиться к большой успешной войне на море. Постройка крейсеров и линкоров требует огромных затрат, как времени, так и ресурсов, – и главная ставка была сделана на подводные лодки и торпедные катера.

Причем на торпедные катера, весьма отличавшиеся от боевых кораблей того же класса, имевшихся у прочих морских держав. Знаменитые немецкие шнелльботы превосходили все иностранные аналоги и размерами, и дальностью хода, и мореходными качествами.

И вот теперь один из шнелльботов готовился взять на абордаж «Тускарору»...

Возможно, приглядевшись повнимательнее, Лесник смог бы определить даже серию и год постройки – но времени приглядываться не осталось. Двадцатимиллиметровый зенитный автомат на корме катера пришел в движение...

Лесник – пригибаясь, стараясь не показываться на глаза немцам – бросился к морякам Рожественского. Те, тоже не имея оснований доверять вооруженным пришельцам, залегли, ловили шнелльбот прицелами винтовок.

– Открывайте огонь! – коротко бросил Лесник Старцеву. – Не мешкайте!

– Кто это? – спросил капитан-лейтенант, не спеша отдать приказ.

– Немцы!

– Мы не воюем с Германией, и...

– Здесь – воюем!!! – яростно перебил Лесник. – И если им достанутся бумаги Азиди – мы просрем эту войну! И Россию, и весь мир! Стреляйте, мать вашу!

Старцев медлил. Командир шнелльбота тоже – катер сбросил обороты, затем дал задний ход – и закачался на волнах чуть поодаль от «Тускароры». Лесник, надеясь на поддержку коллежского асессора, поискал взглядом Буланского, – и не увидел.

– Вашскобродие, господин капитан-лейтенант! – взволнованно заговорил один из матросов. – Я ж в ту ночь вахту держал на «Князь Суворове», ну, когда миноносцы-то... Они ж это, верно говорю! Святой истинный крест – они! Правда, те сумерках чуть большей показались, но по виду – точно они!

– Стреляйте!!! – выкрикнул Лесник. В бинокль он разглядел, как Азиди поднес к лицу нечто небольшое, черное, квадратное. Затем опустил и показал рукой прямо на то место, где залегли русские.

Старцев не успел ничего скомандовать – немцы начали первыми. Загрохотала зенитка, через секунду к ней присоединились два ручных пулемета. И матросы открыли огонь без приказа...

Лесник в бой не вступил – одним прыжком пересек простреливаемую зону, бросился на спардек. Ворвался в заставленное аппаратурой помещение, где они провели несколько последних часов. Шансов на победу практически нет – мосинскими винтовками против двадцатимиллиметровой скорострелки с трех сотен метров долго не повоюешь. Тем более что огонь корректирует Азиди, сберегший какой-то чертов детектор, явно произведенный в будущем... Досадно, что Харпер перед отплытием демонтировал все вооружение «Тускароры»... Но чем бы ни закончился бой, секрет атомной бомбы не должен угодить к Гитлеру. И не угодит...

Он выволок наружу железный ящик, содрал крышку. Вновь метнулся обратно, подхватил пару свертков с микрофильмами и припрятанную в дальнем углу канистру. Емкость эта, обнаруженная во время одинокой экскурсии по «Тускароре», содержала не бензин, и не спирт, – но какую-то хорошо горевшую жидкость с резким запахом.

Лесник запрокинул горловину над ящиком, прозрачная струя хлынула на документы. Звуки боя не смолкали. Продержитесь еще пару минут, ребята, всего пару минут...

Пламя полыхнуло с громким хлопком – над ящиком встал огненный столб, повалили клубы удушливого черного дыма.

Он метался как заведенный – внутрь и обратно, внутрь и обратно. Пакеты с микрофильмами летели в огонь. Проще было бы сжечь все на месте, но кто знает, в каком состоянии на эсминце автоматические системы пожаротушения, – чего доброго среагируют на дым, зальют все пеной...

Ну вот и всё... Последний пакет. Схватка с шнелльботом явно шла к финалу – зенитный автомат грохотал, не переставая, винтовки отвечали ему всё реже, пулемет боцмана смолк...

Простите, ребята, но пойти и умереть рядом с вами не могу... Не имею права. Кто-то должен потопить проклятый эсминец, чтобы история не повторилась вновь. Времени у немцев немного, и дотошно обыскать весь корабль они не успеют.

Он уже направился к ведущей внутрь двери, когда прозвучал негромкий, какой-то словно приглушенный, словно донесшийся сквозь толстый слой ваты, но тем не менее очень мощный взрыв.

Содрогнулась палуба. Содрогнулся Лесник. Содрогнулась вся «Тускарора».