Алексей Корепанов - Зверь из бездны

— Это должен решить доктор Кастальес, — неуверенно произнесла Эвридика Карреро. Голос у нее тоже был красивым и теперь она не казалась такой скованной. — Я уже рассказывала… но если нужно…

— Спасибо, госпожа Карреро. — Я с удовольствием улыбнулся ей. Такая женщина заслуживала только улыбки. — Тогда я не прощаюсь с вами.

Разузнав у консьержки, как найти доктора Кастальеса, я направился по одной из многочисленных песчаных дорожек к белым корпусам. Среди деревьев, в окружении кустов, прятались маленькие пруды с прозрачной водой, в листве щебетали птицы, а на одной из развилок мой путь пересек бредущий по своим делам серый еж; увидев меня, он слегка засуетился, прибавил ходу и с шорохом скрылся в высокой траве.

Доктор Кастальес встретил меня у входа в корпус номер восемь.

— Леонардо Грег, — еще раз представился я. — Городское управление может подтвердить мои полномочия.

— Понимаю, господин Грег. — Доктор Кастальес покивал. — Есть происшествие — значит, должно быть и следствие. Такая работа. Чтобы совесть была чиста. Пройдемте ко мне, господин Грег.

Он распахнул дверь, сделал приглашающий жест, и я вошел в корпус.

— А вы, как я понимаю, считаете, что расследование ничего не даст? спросил я, когда мы с ним пошли по коридору.

— Расследование чего? — Доктор остро взглянул на меня. — По-моему, речь тут может идти только об одном расследовании: поиске галлюциногенов, вызвавших подобную реакцию. Все остальное — психические и физические травмы — являются только следствием. Я ознакомился с данными экспертизы и не обнаружил там ничего, заслуживающего внимания. Ни-че-го! Обследование пациентки тоже не дало никакой подсказки в этом направлении. — Он внезапно остановился посреди широкого больничного коридора и направил на меня указательный палец. — И это вовсе не означает, господин э-э… Грег, что вы или мы плохо поработали.

— А что же это означает? — заинтересованно спросил я.

— Это означает, что в данном случае мы имеем дело с целым комплексом факторов. Выявить все эти факторы, а также последовательность, в которой они воздействовали на пациентку, скорее всего, просто невозможно. Заметьте, я сказал «комплекс», а не «ряд». Именно комплекс, то есть совокупность, сочетание воздействий, составляющих одно целое. Упустишь хотя бы один из факторов — и картина не прояснится никогда.

Я усвоил это сообщение и тут же спросил:

— Вы хотите сказать, доктор, что госпожа Карреро вообразила нечто ужасное под влиянием звездного света в сочетании со съеденным перед сном подгоревшим пирогом? И главное, что вначале был пирог, а потом уже звездный свет, а не наоборот?

— Именно! — Указательный палец доктора Кастальеса вновь нацелился на меня. — Известно достаточно много случаев подобного рода. Сочетания совершенно случайные, эффект непредсказуем, последствия весьма печальные, вплоть до необратимых изменений. Пойдемте, пойдемте!

Мы вновь зашагали по длинному коридору мимо закрытых дверей палат и медицинских постов, на которых несли службу миловидные женщины в белой униформе. (Между прочим, ни одной немиловидной женщины на Журавлиной Стае я еще не встречал).

— Вот хотя бы, для иллюстрации, такой пример, — продолжал доктор Кастальес. — Комплекс факторов оказался таким — года три-четыре назад, по соседству, в Луго-Рейносе: возраст старше пятидесяти, работа в периодическом контакте с рутилом, длительное недосыпание, прием стимуляторов у-типа, цветение зимней магнолии, наличие в спальне пациента высушенной флероны, ежедневный дождь по вечерам в течение пяти или шести дней, посещение солярия, каждый раз не менее двух часов — именно двух часов! Что еще? — Доктор беззвучно пошевелил губами. — А! Одновременное использование биогеля «Стимул» и фитогенов. И так далее. В общей сложности, более полутора десятка факторов! И в результате — эффект Каптейна, а затем две попытки самоубийства с нанесением себе телесных повреждений средней тяжести. В итоге же — полнейшая неадекватность восприятия.

— А видели бы вы картинки мнемосканирования! — Доктор воздел руки. Там было такое, это такие мнемы — впору самому лезть, где повыше, и прыгать вниз головой. И ведь тут мы имеем дело со случаем, когда докопались-таки, воссоздали, смакетировали и подтвердили. А сколько такого, что не уловишь, не ухватишь?.. Плюс особенности организма, тончайшие вариации психической структуры, вообще уникальность каждой личности. Самое опасное во всем этом — полнейшая невозможность прогнозирования, абсолютная непредсказуемость. В принципе. В конечном итоге так можно докатиться и до тотального самоуничтожения. Прошу вас, господин Грег.

Доктор Кастальес открыл дверь и пропустил меня в свой кабинет. Подкатил к столу второе кресло, жестом предложил мне сесть, сел сам и закинул ногу на ногу, покручивая свои усы.

— Так что расследование нужно вести именно в этом направлении. Понимаю, понимаю, — он поднял руку, заметив мое движение, — у вас своя точка зрения, у нас своя. Вы полицейский, я врач. Но чтобы воссоздать ситуацию, совершенно необязательно беседовать с очаровательной госпожой Карреро. И она ведь уже давала показания. Видите ли, господин Грег, — он подъехал вместе с креслом поближе ко мне, — физическое ее состояние никаких опасений не вызывает: переломы зафиксированы, проводится интенсивная терапия, кости срастаются. Но вот в отношении психики… Подгоревший пирог и звездный свет дали такой эффект, что если сдвигов не будет и дальше боюсь, не избежать локальной мнемоблокады. Показатели чуть ли не пиковые.

— И она все забудет? Все сотрется?

— Насчет «забудет» — да. Насчет «сотрется» — нет. Мы просто отсечем данную зону, запрем в клетке. К сожалению, любой запор может раньше или позже не выдержать и тогда… Слышали о спецтерритории на Гнезде Кукушки?

Я кивнул.

— Большинство направленных туда — с такими вот сорванными запорами.

— Вы сказали, доктор, что можно располагать всеми сведениями о случившемся и без разговора с госпожой Карреро. Вы имеете в виду просмотр мнемы, так?

— Так, — подтвердил доктор Кастальес.

— Но, понимаете, доктор, — я старался говорить с максимальной убедительностью, — мне мало результатов мнемосканирования. И мало первоначальных показаний потерпевшей. У нас есть основания полагать, что дело крайне серьезное. Возможно, за галлюцинациями госпожи Карреро стоят вполне реальные внешние действия. Поверьте, это не моя прихоть, не подозрения, а выводы, основанные на самом тщательном анализе. Есть целый ряд признаков того, что случай с госпожой Карреро является лишь одним из составных элементов системы.

Конечно, не было у меня никаких оснований утверждать все это, выдавая догадки за факты, и, наверное, я был жесток по отношению к Эвридике Карреро, но что поделать? Интуиция, одна лишь интуиция… Я не мог не проверить все до конца. Мне действительно мало было просмотра мнемы. Что такое мнема? Это ведь не отражение реальности в прямом смысле; это восприятие реальности, преломленное призмой личности воспринимающего субъекта, это наложение, смесь внешнего и внутреннего миров, окрашенное особенностями психики. В этой смеси невозможно отделить происходившее реально от того, что только казалось реципиенту, что он создал в своем воображении; эту смесь просто нельзя разложить на составные части, четко и однозначно квалифицировать ингредиенты. А в беседе, при помощи наводящих вопросов, иногда удается выяснить такие детали, которые вообще никак не отражались в мнеме, но как раз и являлись ключевыми или помогали выйти на первое звено цепочки. Опыт уже имелся. Кроме того, мнема была беззвучной, а порой звуки могут рассказать очень многое.