Алексей Корепанов - Зверь из бездны

К нашему облегчению, очередь на такси оказалась не очень большой. Минут через двадцать мы со Станом в компании еще трех пассажиров — пожилой пары со скорбными лицами (ехали на похороны? возвращались с похорон?) и сонного господина в зеленом плаще — уже неслись сквозь снежную ночь по равнинам Серебристого Лебедя.

Мои знания об этой планете были довольно скудными и касались общеизвестного. Я конечно знал, что Лебедь входит в состав стартовой пятерки, принявшей первых поселенцев. Я знал, что два его континента разделены океаном, усеянным множеством как мелких, так и довольно больших островов. Заселен был только один, восточный континент, западный же представлял из себя хаотичное нагромождение гор и обширные каменные пустыни без всяких признаков почвы и какой-либо растительности. Что касается островов, то со времен первых исследований перед заселением (тогда еще, разумеется, не было никакого рубеж-управления и работы велись земной Службой Дальней Разведки) выявилась любопытная закономерность: острова вблизи Западного континента были столь же неуютны и безжизненны; но чем дальше отступали они в океан, тем красивее и оживленнее становились. Архипелаги вдоль Восточного континента были лесистыми и вполне пригодными для обитания. Сам же Восточный континент по своим природным условиям ничем не отличался от жилых зон других миров.

Тем не менее, Серебристый Лебедь стоял особняком среди других планет Ассоциации. Его население не только не росло, а, напротив, медленно, но неуклонно сокращалось: смертность превалировала над рождаемостью; к тому же, шел постоянный отток людей с планеты в иные обитаемые миры. В свое время получили широкую известность результаты многолетних исследований, проводимых на островах, расположенных вблизи Западного континента. Оказалось, что еще в сравнительно недавнем прошлом они по богатству своей флоры и фауны ничем не уступали восточным островам. Когда результаты исследований были изучены в комплексе, выяснилось, что по каким-то неизвестным причинам жизнь медленно отступает от Западного континента к Восточному, сдавая свои позиции. Что за факторы служили тому виной — не мог, насколько мне было известно, пока ответить никто.

Несмотря на эти непонятные аномалии Серебристый Лебедь продолжал оставаться обитаемой планетой. Расчеты показывали, что если скорость отступления останется неизменной, то говорить о какой-либо опасности для заселенных зон востока можно будет только через сотни лет. На своеобразном терминаторе — границе между мертвым Западом и цветущим Востоком постоянно работали научные экспедиции, пытающиеся понять природу этого странного явления.

И все-таки Серебристый Лебедь был болен…

Авто спешило сквозь снежную мглу, господин в зеленом плаще изредка всхрапывая во сне. Я тоже не прочь был вздремнуть, но словоохотливый таксист не давал мне расслабиться. Стан и другие пассажиры расположились на сиденьях в средней и задней частях салона, а я опрометчиво выбрал место рядом с водителем и теперь вынужден был изредка поддакивать, потому что он поминутно интересовался моим мнением по самым разным вопросам. Он изливал на меня потоки информации о Серебристом Лебеде и обо всей Ассоциации, я захлебывался в этих информационных струях, я тонул в информационном море…

Борясь с дремотой, я, в частности, услышал от неумолчного таксиста неизвестную мне легенду о судьбе тех землян — работников Службы Дальней Разведки, которые первыми проводили исследования на Западном континенте, изучая его пригодность для заселения выходцами с Земли. По словам таксиста, все они в дальнейшем покончили жизнь самоубийством. Сообщение таксиста явно относилось к числу разнообразных мифов о временах Заселения. Эти мифы всегда были популярны во всех мирах. По ним создавались полифильмы и синтезы, о них писали беллетристы и поэты, они были темой творений художников, артографов, скульпторов, голографистов… Я и сам, будучи школьником, взахлеб читал эти увлекательные истории о подвигах славных рыцарей Службы Дальней Разведки. И что самое интересное и парадоксальное: чем глубже в прошлое уходили те времена, тем больше становилось подобных историй.

А дальше таксист поведал о странных вещах. По его утверждению, и сейчас, в наше время, исследователи, когда-то работавшие на условной границе Запада и Востока, тоже совершают попытки самоубийства; кое-кого удается спасти, но большинство выбирает надежные способы, гарантирующие бесполезность реанимации. Прыгают с крыш многоэтажных зданий. Уходят на яхтах в океан и, оставив аварийный браслет спутниковой связи на палубе, бросаются в воду. Разносят себе голову выстрелом из охотничьего ружья…

— С чего вы это взяли? Откуда у вас такие сведения? — спросил я, глядя сбоку на курчавого парня в распахнутой меховой куртке, вполуразвалку сидящего за щитком управления.

— Дед мой двоюродный там работал, ну, старший брат бабушки по отцу, охотно пустился в пояснения водитель. — Он мне рассказывал, давно еще, когда я к нему в гости ездил, на остров Паркера, я тогда еще у вертикальщиков работал. Хороший остров, зеленый, ручьев много, а рыбы на отмели, — водитель восхищенно поцокал языком, — рыбы видимо-невидимо, какой хочешь! Бери хоть голыми руками. Зато птиц вообще нет; были, говорят, раньше, да куда-то подевались, что-то им там не понравилось. А поселки есть, большие поселки, да. И леса тоже…

— Так что рассказывал ваш дед? — не дал я словоохотливому таксисту уйти от темы.

— А то и рассказывал, что многие, кто был с ним, ну, тогда, в экспедиции, давно уже, или руки на себя наложили, или пытались. Он, дед-то мой, связь-то с ними постоянно поддерживал, а раза два-три в год они собирались то у одного, то у другого. И у деда моего на Паркере были, долго гостили, охотились, рыбу ловили, вспоминали всякое. А потом дед и сам, водитель сделал ныряющее движение рукой, — с самой вершины скалы, у него дом на скале, высоко, — и прямо на камни, там камни большие у берега. Вот он прямо туда. Нам потом сообщили, так я с женой был на похоронах, а детей не взяли, зачем им это, детям-то?.. — Он немного помолчал. — Гиблые там места, я вам скажу, на этом проклятом фронтире, туда роботов посылать надо, а не людей, а лучше всего вообще туда не соваться. Да, гиблые места, повторил водитель, — и нечего там торчать по полгода, наблюдать-изучать, все равно толку никакого, только люди потом гибнут почем зря. А про Западный забыть навсегда и со всех карт его стереть.

Все это я слышал впервые, хотя такая информация действительно могла храниться в резервном архиве Унипола. Не шутка ведь — гибли люди. Вероятно, кто-то ею занимался, изучал; вероятно, правительству Серебристого Лебедя она тоже была известна; наверное, проводилось расследование, принимались какие-то меры. Возможно, и объяснение все эти случаи получили, только таксист об этом не знал. Разобрались здесь, на месте, не прося ничьей помощи. Во всяком случае, за время моего пребывания в Униполе такая информация по нашему отделу не проходила. Много странного, много неизученного и пока необъяснимого оставалось в обитаемых мирах да и на самой Земле(!), а уж ее-то, казалось бы, за столетия можно было ползком облазить вдоль и поперек, каждый камешек перевернуть, каждую песчинку просеять и сосчитать, все моря-океаны процедить через мелкое сито и докопаться до сути всех явлений. Но не получалось…