Джим Батчер - Луна светит безумцам

— Да пошел ты!

Не убьет же он полицейского в самом деле?

— Тогда Мерфи конец, — развеял Дентон мои сомнения. — Харрис!

Рыжий сгорбился. Кэррин пыталась кричать, несмотря на кляп. Я заорал, развернул ствол на Харрмса, и тут же локоть Дентона со всей мочи врезался мне поддых, а кулак впечатался прямо в нос. Искры из глаз чуть траву не подожгли. Револьвер отклонился в сторону, и Дентон мгновенно выбил его, отправив меня на землю мощным ударом в глотку.

Ни шевельнуться, ни вздохнуть.

Дентон склонился за пушкой:

— Надо было убить меня, мистер Дрезден, а не читать нотации.

Он прицелился, и его губы тронула улыбка:

— Великолепная сегодня луна. Как на заказ. Помню один случай…

Хотел я ему сказать, куда он может засунуть и луну, и случай, и себя самого вместе с озверелой бандой, но только хрипнул. Горло болело неимоверно.

Дентон взвел курок и навел пушку на мой левый глаз.

— Пиф-паф, ой-ой-ой! Умирает зайчик… Прощай, чародей!

В мой глаз целился ствол внушительнее государственного внешнего долга. В серых глазах, что смотрели сверху, я прочел неумолимый приговор, но еще до того, как прогремел выстрел, я успел рвануться в глубь сверкающих зрачков. Виски полыхнули яростной болью.

Меня подхватил знакомый водоворот эмоций. Сознания схлестнулись, и начался тот взаимообмен ощущениями, по сравнению с которым выстрел в упор — настоящее милосердие. Лучше немедленная смерть, чем тяжкое погружение в душу Дентона.

Сумею ли я внятно описать, что мне открылось?

Представьте — вы попали в Парфенон или усадьбу Монтичелло, то есть туда, где понятие порядка доведено до совершенства, где царит гармония, где все уравновешенно и пребывает в безмятежности и покое. Лазурное небо над головой, под ногами изумрудная зелень лужайки. Плывут облака, кучерявые и белоснежные, а на земле в цветах резвятся дети.

Добавим парочку опустошительных столетий. Сотрем живые краски. Теперь представьте — сырость по углам, паутина, ветер свищет в разбитых окнах. Небо затянуто дымом, мягкий мох сгнил в болотную жижу. Цветы высохли на корню. Вместо розовых кустов колючие скелеты. Помните детишек, игравших на поляне? С возрастом мальчики превратились в беспробудных пьянчуг — на изможденных лицах отчаяние и презрение к себе. Девочек сменили усталые, худые женщины со взором холодным как лед и расчетливым, как японский калькулятор. Над райскими кущами нависла тень злобы и всеобщего одичания, и некогда счастливые обитатели бродят, словно голодные коты в ожидании подачки или нового пинка.

И еще представьте — после испытаний и тревог вселенная нашего копа и все, что ранее так радовало глаз, покрывается толстенным слоем вонючего ила, усеянного паразитами. Для пущей наглядности подкиньте в смердящее болотце разврат и духовное разложение, нестерпимое и глубокое отчаяние, ускоряющее мучительное падение, толкающее к последней грани.

Такова изнанка Дентона. В сущности, он хороший человек, однако череда нелегких лет вконец его измучила, а доставшаяся невесть откуда власть прожевала, сплюнув лишь грязь и отбросы, и от величественных колонн Парфенона осталась навозная куча.

Я понял и его боль, и его ярость. Я понял — Дентона на край бездны толкнула Темная сила. Он успел в полной мере ощутить эту мощь, насладиться безграничной властью, и вдруг игрушку отняли и принудили покориться. Я знаю, каким он был когда-то, и потому зверь, в которого он обратился, сделался мне ближе со всей его жестокостью, голодом, страстным желанием вернуть утраченное.

Я почувствовал слезы на лице. Тело сотрясала дрожь. Я мог бы пожалеть Дентона и других, но теперь я боялся их больше чем когда-либо. Боялся до полусмерти. Хватило нескольких секунд проникновения, чтобы я усвоил незамысловатую истину, но удержит ли это Дентона от соблазна снести мне башку?

Дентон стоял как вкопанный, не в силах отвести взгляд, хотя встреча в верхах давно закончилась и наши сознания разошлись по домам. Кажется, увиденное ему не понравилось. Он побелел. Пушка плясала в трясущихся пальцах. Дентон утер липкий пот со лба.

— Нет, — выдавил он и снова навел револьвер. — Нет, чародей… Ад не существует, и я тебя не отпущу. — Он заорал изо всей мочи: — Не отпущу-у…

Я напружинился, готовясь уклониться от пули. Пусть даже попытка окажется тщетной…

— Отпустишь, — спокойно произнес чей-то голос.

На груди Дентона, в самой середке, появилась алая точка, веселенькая, словно огонек на рождественской елке. Я изогнул шею. Марконе держал фэбээровца на мушке и шел прямо к нам. Где-то сбоку маячил верный Хендрикс. Прихвостни Дентона замерли. Мерфи лежала на траве. Я не видел ее лица, и мне оставалось лишь с ужасом гадать, жива она или нет.

— Марконе, ты кусок дерьма! — рявкнул федерал.

Тот поджал губы.

— Мы договаривались, что вы доставите его живым, а не казните. Кроме того, ранее вы мудро рассудили не пускать в ход свое оружие. Похоже, вы подзабыли и об этом пункте? Пусть он достанется Макфинну.

— Если Макфинн придет, — прорычал Дентон.

— Наблюдатели донесли, что пару минут назад животные, посланные с ними, взбесились от страха. Милях в трех отсюда. Мистер Дрезден, думаю, он не задержится.

С радушием его улыбки не сравнился бы ни один метрдотель, а от взгляда замерзла бы и льдина.

— Итак. Не пора ли нам уладить разногласия и покончить с дельцем?

Марконе опустил ружье.

Дентон смотрел то на меня, то на гангстера и с каждой секундой мрачнел лицом. Тьма разрасталась в его пылающих зрачках. Надеюсь, я все же успею откатиться…

— Марконе, стреляйте в него!

— Ох, мистер Дрезден, — скучающим тоном откликнулся мафиози. — Ваша привычка сеять раздор всем приелась. Вы проиграли. Так признайте с достоинством поражение.

Губы Дентона тронула слабая улыбка. Я резко добавил громкости и заверещал, как хорошая сигнализация:

— Никакой подставы, Джон. Поверьте — он хочет вас прикончить.

— Ой, боюсь, боюсь, боюсь, — рассмеялся Марконе. — Агент Дентон, нам нужно кое-что обсудить.

— У меня другие планы.

Дентон вскинул ствол и нажал на спусковой крючок. Все произошло очень быстро. Пушка плевалась огнем с такой скоростью, что я бы не взялся считать выстрелы, но Хендрикс отреагировал еще быстрее. Он развернулся на каблуках и подставил широкую спину под свинцовый шквал. Увернуться он уже не успевал, закричать тем более. Он просто рухнул, будто срубленное дерево. Я почувствовал, как дрогнула земля.

Марконе опомнился и начал поднимать ружье, но Уилсон и Харрис повалили его и принялись мутузить. Гангстер исхитрился вывернуться, но Дентон остановил Марконе ударом стальной рукоятки по морде.