Питер Джеймс - Зона теней

– Филип, я вся в работе. Пятница для меня самый тяжелый день.

– Разреши пригласить тебя на ленч на будущей неделе.

– Я буду очень занята.

– А как насчет обеда?

– Я думаю, что лучше все же ленч.

– Ты мне не доверяешь. – Голос у него был обиженный.

– Во вторник. Я могу позволить себе непродолжительный ленч во вторник.

– Заеду за тобой к часу. Договорились?

– Отлично. Пока.

Положив трубку, Алекс покачала головой и улыбнулась секретарше:

– Сумасшедший. Совершенно сумасшедший, но книга, которую он пишет, может оказаться блистательной – супер! – если он вообще закончит ее.

– А сможет ли кто-нибудь ее понять?

– Нет, но посему ей достанется несколько премий.

Снова зажужжал зуммер интеркома.

– Да? – сказала Алекс.

– Тут внизу полисмен, миссис Хайтауэр.

– Полицейский? – Первой ее инстинктивной реакцией было чувство вины, она стала лихорадочно вспоминать, все ли штрафы за неправильную парковку она оплатила. Или ее засекли на превышении скорости? Вроде бы нет. – Что ему нужно?

– Он хочет поговорить с вами. – В голосе девушки чувствовалась настойчивость; может, она тоже побаивается полицейских?

– А что, если он написал книгу? – предположила Джулия.

Алекс пожала плечами:

– Попроси его подняться.

Он появился в дверях, держа в руках фуражку и не отрывая глаз от ярко начищенных ботинок, затем уставился в точку на уровне письменного стола Алекс. Как он молод, удивленно подумала она; Алекс ожидала увидеть кого-то постарше, этот же был в возрасте ее сына. У него был приплюснутый, как у боксера, нос, но добрые голубые глаза и застенчивый смущенный взгляд.

– Миссис Хайтауэр? – Он выжидающе смотрел на обеих женщин.

– Да, – сказала Алекс.

Нервничая, он посмотрел на Джулию, потом перевел взгляд на Алекс и заложил руки за спину, слегка переминаясь с ноги на ногу.

– Вы не против, если я перемолвлюсь с вами парой слов с глазу на глаз?

– Все в порядке, офицер, моя секретарша давно работает со мной.

Он снова посмотрел на Джулию и на Алекс:

– Я все же думаю, нам было бы лучше поговорить наедине.

Алекс кивнула Джулии. Та вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь.

– Миссис Хайтауэр… констебль Харпер из городской полиции. – Он отчаянно моргал.

Алекс вопросительно посмотрела на посетителя, он вызывал у нее какое-то беспокойство.

– Насколько мне известно, у вас есть сын… Фабиан?

– Да? – Похолодев, она посмотрела куда-то мимо него, в горизонтальную щель в жалюзи, на серые крыши внизу, обратив внимание, что капли дождя ползут по стеклу, как улитки. При этом она лихорадочно размышляла, что к чему.

Полицейский расстегнул верхнюю пуговицу форменной куртки и снова застегнул ее; уронил фуражку на пол и, поднимая ее, опустился на колени, после чего наконец успокоился.

– У него красный «фольксваген-гольф-ОТ»?

Алекс кивнула. Что, черт побери, он натворил опять? В последний раз полиция являлась полтора года назад, когда его засекли на превышении скорости. Она лишь молча кивнула, когда полицейский назвал регистрационный номер.

– Он путешествовал по Франции?

– Да. Катался на лыжах с друзьями… потом поехал в Бургундию на прием в честь дня рождения… ей минуло двадцать один год… дочка друзей моего мужа.

Полицейский не мигая смотрел на нее широко открытыми глазами, неожиданно он передернулся, словно от удара электрического тока. Алекс видела свое отражение на экране компьютера, стоявшего рядом с ее столом. Какой она выглядит старой, внезапно пришла ей в голову неуместная мысль, как она постарела.

– Нам позвонили из их полиции… жандармерии… в Меконе. Боюсь, там произошла дорожная авария.

Слова начали плавать вокруг нее, словно каждое из них было заключено в мыльный пузырь; она видела их, слышала их раз за разом в разных сочетаниях. Найден. Больница. Отправлен. В больницу. Незамедлительно. Но. По. Прибытии. Констатирована. Смерть. Она почувствовала, как по колену ударило что-то тяжелое, потом по другому. Глядя на полицейского, она видела перед собой два лица, потом они превратились в четыре.

– Не хотите ли чаю?

Кто произнес эти слова, неожиданно удивилась она. Он? Она? Алекс говорила автоматически, с привычной любезностью, стараясь быть вежливой, чтобы человек не чувствовал себя в идиотском положении, хотя она с трудом справлялась с душившим ее гневом.

– Мне очень жаль, – сказала она. – Произошла ошибка, ужасная ошибка. Мой сын дома, спит в своей кровати; он в целости и сохранности вернулся этим утром.

Констебль Харпер рассыпался потоком извинений и объяснений. Сев и не отрывая глаз от потеков дождя на стеклах, Алекс набрала номер домашнего телефона.

Она услышала щелчок, когда сняли трубку, и глухое гудение на линии. Сквозь него пробился голос ее уборщицы:

– Подождать, не уходить, пожалуйста. – Раздался стук положенной трубки, гул прекратился, и снова возник голос, на этот раз куда чище: – Очень извиняйте, я пылесос выключать. Мисс Айтоер дом.

– Мимси, говорит миссис Хайтауэр.

– Мисси Айтоер дома нету; звонить офис, пожалуйста.

Терпеливо переждав поток ее слов, Алекс повторила свои слова, медленно и громко.

– Хэлло, мисси Айтоер. – Наступила пауза, словно Мимси рылась в разговорнике. – Как вы есть там? – торжественно спросила она.

– Отлично. Могу ли я поговорить с Фабианом?

– Масса Фабиан. Он нет здесь.

– Он спит у себя.

– Нет, он не спит. Я только что чистить его комната. Вы сказать, он вечером возвращаться; вот комната для него чистить.

Повесив трубку, Алекс схватила пальто и вылетела в коридор, на ходу бросив Джулии:

– Буду через час.

Джулия обеспокоенно посмотрела на нее:

– Все в порядке?

– Да, все отлично! – буркнула Алекс.

Приткнув машину прямо на улице, она побежала к дому и взлетела по ступенькам. Слышался могучий гул пылесоса, остро пахло мастикой для полов. Минуя гостиную, она увидела, как Мимси, сухонькая, как цыпленок, приводит пол в порядок. Взлетев по лестнице, она чуть ли не бегом добралась до комнаты Фабиана, приостановилась перед ней и легонько постучала. Не услышав ответа, открыла дверь. Постель была нетронута, в комнате ни дорожной сумки, ни разбросанной по полу одежды. В проветренном помещении пахло нежилой чистотой.

Она обвела взглядом комнату и наткнулась на странный неприятный портрет своего сына. Он смотрел на нее серьезно и надменно, засунув руку за отворот пиджака, подобно Наполеону. Глаза полны какой-то холодной жестокости – никакого сходства с его теплыми, живыми глазами. Фабиан преподнес ей портрет в прошлом году как подарок на день рождения, но он ей не понравился; она пробовала пристроить его то на одной стене, то на другой и наконец повесила в комнате сына. Она вздрогнула, взглянув на портрет.