Dok - Ночная смена

Докладываем, что территория Зоопарка вчерне зачищена. Можно подступаться к медведям. Вызывают Павла Ильича — организация службы грузчиков на нем. Он же и за эвакуацию отвечает. Сейчас как раз первую партию отправляют — по одному гуськом, чтоб лед не просел женщины, дети и пятеро «расписных» (уголовников в татушках — по личной просьбе Михайлова) — всего числом 220 человек — столько в баржу поместится — идут к пришвартованной к ледовому полю барже и залезают внутрь. Судя по всему — должны бы уже и погрузиться.

Точно, слегка запыхавшись, прибегает зам. по тылу. Видно, что он в сомнении.

— Эти блатные что-то очень веселые были, не нравится мне это. И вежливые стали перед посадкой. Что не нравится еще больше.

— Экипаж в курсе, вооружен, естественно. Перепрыгнуть не получится с баржи — канат буксирный длинный достаточно. А там патруль встретит — спокойно говорит каптри. — Есть уже опыт общения с этой публикой.

— Похоже, что Змиев не очень утруждает себя толерантностью и гуманизмом? — ехидствует Овчинников.

— Почему же. Утруждает. У нас была демонстрация правозащитников вчера на Якорной площади — так не поверите — ни одного не повесил.

— Правозащитники? Серьезно? И с какими лозунгами?

— Долой сталинизм! Фашизм не пройдет! — ну и так далее.

— И чем кончилось?

— А к ним пара зомби на шум пришли. Дальше не знаю.

— Ясно. Павел Ильич! Охотничья команда вчерне зачистила зоопарк. Можно направлять людей за мясом.

— Наверное, не сейчас — медведей же разделать надо?

— Так ведь и Вам грузчиков собрать время нужно?

— Нет, они у меня готовы. Есть-то охота. Сейчас у нас на довольствии получаются 4667 человек. 226 — эвакуировали, за счет того, что дети меньше места занимают, итого — 4441 едок. У пары тысяч пока есть что кушать — а остальные прибежали кто в чем — и без ничего. Галеты сейчас раздаем — пусть бьются пока, там и мясо подоспеет.

— А готовить где?

— Все имеющиеся мощности работают — на Монетном Дворе, Трубецком бастионе, Артмузее и в кафе на Иоанновском равелине. На любой точке, где готовить можем — готовим без перерыва — в том числе и на кухнях в жилых домах на Алексеевском. Открытую кухню сложили в горже Государева бастиона — вмуровали прямоугольный котел на 300 литров — сварили сегодня из нержавейки. На дрова пускаем все негодные стройматериалы — нашли тут заваль — на пару дней хватит. Расконсервировали кухни двух ресторанов на дебаркадерах — но там хоть начарт и прикрыл огнем, боюсь, что долго не усидим — зомби идут с жилого района — беженцы привлекают, вот они и увязываются. Ну и в ресторане «Летучий Голландец» несколько человек персонала оказалось — тоже помогают. В общем тысячи две прокормить можем. А с четырьмя — с голода сдохнуть не дадим, но и только. И без помощи извне — и этого не выйдет. Я просмотрел проспект Зоосада — дней на пять там запасов.

— Может, прекратим прием беженцев?

— И как Вы себе это представляете? Пока люди видят, что у нас творится — и в основной массе готовы потерпеть, тем более, что отправка первой партии эвакуированных очень воодушевила. И как будем отбирать? По какому критерию? По полу — маму с дитем пустим, а папа — шагай отсюда? Нас порвут на мелкие тряпочки. По профессии?

— А если не ограничивать — несмотря на зомби у нас тут глядишь, тысяч десять наберется? Что тогда?

— Пасечник нам нужен?

— В каком смысле?

— В обычном. Пасечник.

— Не понимаю Вас.

— Да все просто — заслуженный пасечник. Из Башкирии. Сюда за каким-то хитрым оборудованием прибыл. И что с ним делать? Про пчел знает все, более ничего не умеет. Сейчас — дрова пилит. Для кухни. Весной обещает развернуть производства меда, только б пчел достать. Но обещает, что и это может. И подобного — на каждом шагу. Если выгоним сейчас — как бы потом локти кусать не пришлось.

— Ладно, человеколюбы. Нам бы сюда Христа — он помнится несколькими булками и рыбами пять тысяч человек накормил… Идем по курсу, а там будь, что будет. Хорошо еще порядок обеспечивается.

— Комендантов районов назначили, патрули помогают. Начарт молодцом — без помощи гарнизона совсем бы кисло было.

— Добро. Давайте медведей к столу.

Выходим вместе с Павлом Ильичем. Тянет меня за рукав — медведей там и без Вас застрелят и разделают — организация медпункта — важнее.

— А карточки ввели?

— Еще не успели. Но питание гарнизону и командам грузчиков ведется отдельно. Детей на Трубецком кормят. Как там — в Кронштадте — будут помогать?

— Надеюсь, что — да.

К нам подходит тот седой сапер.

— Моряки предложили взрывами оторвать часть ледового поля — чтоб было проще вести погрузку-разгрузку. При взрыве будет оглушенная рыба. Конечно из Невы сейчас рыба — не деликатес, но жаль будет терять, может еще и пригодиться. Выберите по спискам своим — нам бы бригаду рыболовов, чтоб собрали. И желательно не в зоне действия сортира.

Я не выдерживаю и влезаю:

— Отличный люфтклозет! Прямо памятник дивизии «Генрих Геринг»!

— Действительно, проект типовой немецкий. Только Геринга звали Герман.

Оп! Вот афронт! Знаток тоже нашелся! Седой улыбается:

— Но память Гиммлера тоже можно почтить. Именно таким способом. Так что официально будем называть сооружение «Люфтклозет имени Генриха и Геринга».

— Наберем Вам рыболовов. Когда рвать будете?

— Через полчаса.

— Договорились!

Среди всех беженцев оказываются три медсестры. Да одна — из медпункта в Монетном Дворе. На людях держится высокомерно, но когда на минутку остаемся одни — признается, что боится — в Монетном все работали здоровые, диспансеризацию проходили регулярно и вся ее работа была достаточно простой. А тут — тут может быть все что угодно. Действительно — если периодически возникающие истерики лечат уже показанным ранее способом, то и серьезные случаи есть — люди действительно помирали — похоже было на пару инфарктов и тяжеленный инсульт — у нестарого еще мужика нарушилась речь, половина лица обездвижилась, отчего он косноязычно утешая и улыбаясь половинкой рта еще больше напугал свою семью — и буквально через минуту умер. Люди кроме его семьи шарахнулись в стороны и вон из куртины, а домашние еще пытались его трясти и оживлять, но тут на крики прибежал патруль — и очень вовремя, успев застрелить обращенного в последний момент.

Рассказываю медсестрам о контакте с 36 больницей. Говорю о том, что большей частью буду с разведгруппой, это сейчас важнее. Они понимают — ситуация с едой катастрофична и без доставок в Крепости начнется голодуха, а у многих питерских страх перед голодом генетический — у многих родичи тут голодали — в городе и в 20 годы было очень голодно, аж умирали от недоедания — не зря Кронштадт восстал, и в 40 годы…