Мелисса Круз - Маскарад

— Давай прощаться, Лоуренс, — с поклоном произнес Эдмунд. — Это же просто издевательство какое-то, что подобное произошло в нашей общине.

— Уверяем тебя, когда подойдет срок, ты можешь рассчитывать на наши голоса, — добавила Нэн, похлопав Лоуренса по руке. — Нам следовало прислушаться к тебе четыреста лет назад. Подумать только — мерзость проникла в королевскую семью!

— Спасибо, — кивнул Лоуренс. Он повернулся к Шайлер. — Ну так что ты думаешь о Кингсли Мартине теперь?

Они двинулись вверх по лестнице, к боковым дверям клуба «Квартал-122», куда допускались только вампиры, и вышли через них на улицу.

— Так значит, все это случилось из-за Мими, — изумленно произнесла Шайлер. — Мими...

Ей по-прежнему плохо верилось в это, в особенности в сочетании с так и не исчезнувшими подозрениями касательно Кингсли.

— А ты знал, что Кингсли — венатор?

Лоуренс кивнул.

— Да.

Шайлер вспомнила слова, которые как-то утром Кингсли бросил Джеку. «Вы были бы пустым местом без моей семьи и той жертвы, которую мы принесли».

— Но ты была права, внучка. Кингсли принадлежит к Серебряной крови, — произнес Лоуренс, взмахом руки подзывая Юлиуса, который ожидал их с лимузином.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Шайлер.

Лоуренс распахнул дверцу автомобиля, и девушка уселась в него.

— Он из старинной семьи. Из древних воителей. Они были совращены самим Люцифером, но вернулись в круг Голубой крови, раскаявшись в своих деяниях. И они научились контролировать мерзость, голод, голоса, звучащие в сознании, — произнес Лоуренс, закрывая дверцу. — Юлиус, в Дачезне, пожалуйста. Сперва мы отвезем Шайлер туда, а потом уже я поеду домой, — сказал он, постучав по стеклу, отделяющему водителя от пассажиров.

Они проехали через Челси к Вест-Сайдскому шоссе. Начался очередной серый нью-йоркский день.

— Но как мы можем доверять им?

— Мы доверяли им тысячи лет. Кингсли Мартин относится к Серебряной крови лишь в силу своего прошлого. Его кровь такая же голубая, как у нас с тобой. Они отреклись от верности Люциферу и очень помогли нам в поисках участника преступного сговора. — Лоуренс вздохнул. — И все же...

— И все же что?..

— И все же... что-то в этом деле меня беспокоит. Ты веришь, что Мими Форс виновна?

— Да, — решительно ответила Шайлер. — Она просто ужасна, дедушка.

— И знать, что ты была ее целью, — это повод серьезно обеспокоиться, да. Но...

— Но что?

— Но если целью была ты, почему убитой оказалась Присцилла? И пострадала дочка Ллевеллина? Что-то не сходится.

Шайлер пожала плечами. Возможно, ей не следовало судить так поспешно — но разве Комитет не сделал то же самое? И в ее сердце не было ни капли жалости к Мими. В конце концов, эта девушка послала Серебряную кровь убить ее.

— Ты же слышал, что сказал Кингсли. И он — венатор. Разве это не означает, что он обязан говорить правду? Всегда?

Лоуренс кивнул.

— Да. Чарльз всегда доверял им. Он был одним из тех, кто снова привлек их на нашу сторону. Но я не знаю. Мартины всегда внушали мне какие-то сомнения.

Автомобиль остановился у ворот школы Дачезне. Шайлер поцеловала дедушку в щеку и выпрыгнула из машины.

— Твоя бабушка всегда говорила, что не стоит доверять блестящей внешности. За ней скрывается множество недостатков.

Едва лишь войдя в школу, Шайлер столкнулась с Джеком Форсом, он как раз вошел через боковую дверь. Джек по-прежнему был одет в тот же темно-серый костюм, который был на нем во время слушания, и глаза его покраснели, как будто он плакал. Шайлер стало жалко его. Хотя сама она и не любила Мими, Джек служил живым напоминанием того, что кто-то считает иначе.

— Она этого не делала, правда, — произнес он, прежде чем Шайлер успела что-либо сказать.

Шайлер вспыхнула, подумав: «Она хотела уничтожить меня! Она сама это признала!» Но Джек сдержанно поправил:

— Но суд установил не это.

Внезапно тон его сменился на умоляющий.

— Мими эгоистична, но она не злая.

Тут прозвенел звонок, возвещающий об окончании обеденного перерыва и начале занятий. Студенты ринулись из столовой вверх по лестнице, запрудив мраморный вестибюль, где стояли Джек с Шайлер. Некоторые, заметив эту беседующую парочку, принялись перешептываться. Отдельные голубокровные, присутствовавшие на слушании, смотрели на Джека с сочувствием, другие же — с ненавистью, а один даже засвистел. На сегодня было назначено особое собрание Комитета, чтобы предупредить младших членов о последних открытиях.

— Она никогда не причинила бы вреда другому, — продолжал отстаивать сестру Джек. — Она тебя вовсе не ненавидит. Ну, на самом деле.

Он жалел, что не может объяснить это Шайлер.

«Это не тебя она ненавидит, Шайлер, а меня. Она просто обратила свой гнев наружу, потому что не смогла заставить себя возненавидеть того, кого любит. А меня она ненавидит за то, что я сделал, — за то, что я полюбил тебя».

Шайлер скептически взглянула на него, но промолчала. Мими Форс. Азраил. Ангел смерти. Разве это не работа Мими — обрывать жизнь? К удивлению девушки, Джек словно бы прочел ее мысли.

— Ты не понимаешь — это часть равновесия. Мы те, кто мы есть. Смерть — это тоже часть жизни. Это дар Красной крови. Мими — часть великого плана, — произнес Джек.

Шайлер пожала плечами.

— Я как-то в этом не уверена, — сказала она. — Пока, Джек.

Лоуренс сосредоточенно изучал архивы из Хранилища и заметил, что одна из газетных вырезок полностью сгорела — кроме даты в заголовке. Двадцать третье ноября 1872 года. Он все еще размышлял над этим, когда Шайлер вернулась из школы. Она рассказала дедушке, что сегодня днем Джек Форс смог прочесть ее мысли.

— Я думала, что защищена от телепатии, и все-таки он заглянул ко мне в сознание. Почему так получилось? — спросила Шайлер.

— Аббадон всегда был одним из самых одаренных провидцев, — объяснил Лоуренс. — Чтоб закрыть сознание от него, требуется кое-что побольше простого навыка оккульдо. Но иногда случается, что тех, кого влечет друг к другу, может объединять своего рода родство.

— Влечет друг к другу? — переспросила Шайлер.

— Ты наверняка заметила, что его влечет к тебе, — пояснил Лоуренс.

Шайлер покраснела.

Она надеялась, но никогда не думала, что это станет реальностью. И все же хотя Джек и был связан узами с Мими, он искал ее дружбы и намекал, что, быть может, заинтересован в чем-то большем. Однажды, давным-давно, он поцеловал ее. И тот парень в маске... Мог ли это быть он?

— Но он связан узами, — возразила Шайлер. — Этого не может быть.

— Нет. В нашем народе — нет. Аббадон всегда был таким. Ты не первая, кто испытывает его верность, — сказал Лоуренс. — Но это пройдет. Хвала небесам, что тебя к нему не влечет. Иначе это сулило бы беду вам обоим.